«Плохой день для Али-Бабы»
Шрифт:
Али- Баба долго молчал. Для Касима это было удивительное признание.
– Что подумает моя жена?
– пробормотал Касим все в том же несвойственном ему духе.
– Все части меня на месте. Однако ее, возможно, огорчит то, как они теперь выглядят.
«По крайней мере, - подумал дровосек, - моей собственной жене не придется горько оплакивать перемены во мне». И так двое братьев в молчании продолжали свой путь, пока лошадь несла их к городу, в то время как день сменился вечером, а вечер - звездной ночью.
Они подъехали к воротам Али-Бабы в тот предутренний час, когда
Али- Баба произнес тихо, но отчетливо:
– Сезам, откройся!
– Погоди!
– возмутился Касим.
– Я теряю крышку!
Лесоруб оглянулся и увидел, что брат прав. Не только ворота сами собой отперлись и распахнулись в ответ на волшебные слова, но и крышка плетеной корзины Дергалась, словно пытаясь слететь прочь. Дровосек понял, что в дальнейшем эти магические слова надо будет произносить очень осторожно.
И все же после недолгой борьбы, когда казалось, что крышка вот-вот улетит вместе с руками Касима, различные части тела брата Али-Бабы победили, и корзина снова затихла. Тогда дровосек повел коня к себе во двор через открытые теперь ворота.
Несмотря на ранний час, жена и служанка ждали его.
– О горе!
– «приветствовала» его жена.
– Я так волновалась за тебя, что не могла спать. И дорогая великодушная Марджана предпочла со мной вместе дожидаться твоего возвращения.
Али- Баба кивнул, ибо прекрасно знал, как все было на самом деле. Когда его супруга пребывала в одном из своих «настроений», в доме не спал никто. Но, скорее всего, жена его возрадуется, когда он поведает ей, какой участи с таким трудом избежал, угодив в лапы ужасных разбойников.
Он открыл было рот, но заговорить не смог.
– О горе!
– возопила его жена, увидев, что на лошади нет второго седока.
– Мой муж вернулся среди ночи один!
– Нет-нет, - успокоил ее дровосек, поскольку ему хотелось покончить со всем этим как можно скорее и тише.
– Касим со мной.
– О горе!
– немедленно отреагировала жена.
– Мой муж вернулся среди ночи с Касимом! Но где же твой никчемный брат?
Али- Баба оглянулся на корзину.
– Ну, я не говорил, что привез целого Касима…
Его жена мигом уловила значение этих слов.
– О горе! Мой муж вернулся среди ночи с Касимом, разрубленным на части!
– Вообще-то нельзя сказать, чтобы он был мертв, точнее… - снова попытался начать объяснения Али-Баба.
– О горе!
– быстро вставила его жена.
– Мой муж вернулся среди ночи с Касимом, который не совсем мертв, хотя разрублен на части!
Али- Баба воздержался от дальнейших попыток объясниться, ибо с каждым его новым словом жена его голосила все громче и дольше прежнего. Если она продолжит причитать таким голосом, то перебудит не только ближайших соседей, но и весь квартал. Поэтому дровосек слез с коня и спокойно сказал:
– Если ты поможешь мне снять эту корзину, мы сможем отнести останки Касима…
– О горе!
–
– Мой муж испортил такую хорошую корзину, сложив в нее куски не совсем мертвого Касима среди ночи…
Но тут вмешалась смышленая и добросердечная Марджана.
– Я возьму эту корзину, хозяин, - сказала она голосом сладким, как весенний нектар, - и мы найдем подходящее место для несчастного Касима.
Итак, умная служанка Али-Бабы вновь спасла положение. Ибо, как известно всякому, кто слушал когда-либо сказителей, без вмешательства умных слуг мы все пропали бы из-за собственной глупости.
Али- Баба вздохнул с превеликим облегчением. Если Марджана возьмет на себя заботу о его заколдованном братце, может быть, он сумеет наконец насладиться столь необходимым ему отдыхом. Даже жена дровосека, казалось, стала меньше горевать, когда их служанка энергично потащила плетеную корзину к их хлипкому жилищу.
Не успел дровосек сделать и шага, как его остановил другой голос.
– О почтеннейший из деверей, что слышно про моего Касима?
Али- Баба решил, что надо разом покончить с этим, пока его жена не успела снова завести «О горе!». Поэтому он хлопнул в ладоши, чтобы Марджана принесла корзину, и сказал:
– Сейчас ты получишь ответ.
– Но где мой Касим?
– настаивала женщина.
– Я здесь, - раздался голос Касима из корзины, - более или менее.
Марджана приподняла корзину, чтобы жене Касима было лучше видно.
Невестка Али-Бабы нахмурилась.
– Мне помнится, раньше ты был повыше.
Тогда Касим вкратце рассказал, что с ним случилось, включая версию Али-Бабы насчет того, почему он еще жив.
– Очень интересно, - ответила его жена, похоже сильно озадаченная всем этим.
– Надеюсь, ты простишь меня, о муж мой, если я поинтересуюсь, не пропало ли у тебя чего?
– Насколько я знаю, - самоуверенно ответил Касим, - я весь тут. До последнего кусочка.
Его жена прикусила нижнюю губу. Хотел бы Али-Баба, чтобы его супруга могла так закусывать губки.
– Это может быть интересным, - задумчиво произнесла жена Касима.
– Может придать столь необходимое разнообразие.
– Она приняла от Марджаны корзину и удалилась с престранной улыбкой.
Если бы только жена Али-Бабы способна была продемонстрировать хоть малую толику такого энтузиазма!
Но не стоило гадать, что могло бы быть, а чего не могло, поскольку теперь, развязавшись с корзиной, Али-Баба ощутил, что сил у него не осталось вовсе, и он отправился спать сном человека, уставшего до полного изнеможения.
Но глазам его суждено было открыться слишком скоро, и виной тому стала его обычно такая милая служанка.
– Хозяин, - окликнула Марджана с порога его спальни.
– Есть кое-что, о чем тебе следует знать!
Хотя дровосек и проснулся, он решил, что не позволит служанке испортить себе утро. После того как он ускользнул от банды ужасных головорезов и спас остатки своего брата, он не желал больше никаких новостей.
– В чем дело, дитя?
– спросил он поэтому самым невозмутимым и рассудительным тоном, щурясь на утреннее солнышко.