По дороге на Оюту. Наперегонки со временем

Правильно говорят: имеючи - не ценят.

Мы парили над самым настоящим раем примерно десять минут. За это время я увидела больше, чем за всю жизнь. Мы с Юлой только и успевали глазеть по сторонам и тыкать пальцами во всё, что движется.

Но настоящий восторг я испытала, когда густой сплошной лес внезапно расступился, и показалась посадочное поле. Оно просто утопало в траве.

– Цветы, - прижав ладонь ко рту, я пыталась сдержать новую волну бурных эмоций.
– Сколько их здесь. И как? Разве корабли их не губят?

– Нет, - мужчина покачал головой.

– С чего бы.

– А я знаю ромашки, розы, фиалки и кактус, - гордо похвалилась моя счастливая мелочь.
– А какие из них кактус, мама?

Я приподняла бровь и попыталась воскресить в памяти образ хоть какой-нибудь травинки.

– Милая, да я, вообще, цветов не знаю. Хотя, - улыбка расцвела на моих губах, - у нас в приюте жила девочка Петуния. Мисс Вонг как-то сказала, что её имя обозначает цветок.

– Петуния, - Юла засмеялась, - а моё тоже цветочек? Так ведь, да?

– Не знаю, - я неуверенно почесала затылок, - я тебя в честь мамы своей, твоей бабушки, назвала.

– А бабушку в честь кого?
– не успокаивалась дочь.

– Правда, не знаю, родная, - я чувствовала себя немного глупо, - никогда об этом не думала.

– А твоё имя?
– Юла с таким любопытством смотрела на меня, что обидно стало её разочаровывать.

– Да ничего оно не значит, - виновато улыбнувшись, обняла её крепче.

– Юлианна, я угадал с полным именем?
– внезапно спросил Сунир, что-то считывая со своего планшета, я кивнула.
– Это с дневного вашего языка - кудрявая. Странное значение.

– Очень подходит, - засмеявшись, я собрала волосики малышки в хвостик, - если Юлу коротко подстричь, то локоны начинают скручиваться в завитки.

– Криста, а полное имя?
– теперь внимательный взгляд капитана достался мне.

– Нет. Я просто Криста, и всё.

– А почему тебя так назвали?
– Юла снова начала свои расспросы.

– Не знаю, не спрашивала.

Миранец молчал, но было заметно, что он пристально за нами наблюдает и слушает. Этот мужчина словно что-то обдумывал. Мне стало немного не по себе.

– Дядя, а вас Сунир почему назвали?
– наконец-то, дочь отстала от меня и перекинулась на капитана.

– Я сам себя так прозвал. Однажды попал в нехорошую переделку и мне пришлось обзаводиться именем. Так я стал Суниром ми Солом.

– И всё же, почему именно Сунир? А до этого как звали?

– Лучше вам об этом не знать, - он украдкой заглянул в мои глаза.

– Что так?
– вот теперь любопытно стало и мне.

– Есть вещи, женщина, о которых не стоит рассказывать.

– И всё же?
– я умела быть дотошнее своей дочери.

– Существуют у миранцев такие слова, которые обозначают, - он запнулся, видимо, не зная, как объяснить, - в общем, было у меня прозвище, и оно не для детских ушей.

– А почему вы тогда стали Суниром?
– прощебетала Юла.
– Вам так нравится это имя?

– Не совсем. Капитана корабля, на котором я жил, так звали, а само-то корыто называлось "ми Сол" - "покоряющий бездну".

– Ого, - доченька была в восторге.

Я усмехнулась. Выходит, не такой он уж и домашний котёночек.

– Так, Юла, - наш капитал стал серьёзным.
– Сиди смирно, мы приземляемся. Потом будем час на карантине, нас обработают, поставят три прививки, и всё. Пойдём смотреть цветы и товары на базах. А ещё тут огромная ярмарка.

Глава 37

Выйдя из корабля, я, боязливо держа на руках Юлу, наступила на зелёную траву. Ощущения были странные. Я испытывала дискомфорт. В моём понимании трава была живой, и ходить по ней казалось кощунством.

А вдруг я наступлю, и она погибнет?!

– Криста, спусти Юлу с рук, - недовольно прорычал Сунир за моей спиной.

– Что?
– не поняла я.

– Она тяжёлая и уже взрослая, - спокойнее пояснил он, - девочка сама может ходить. А у тебя рана на спине, и она ещё недостаточно затянулась. Так что Юла пойдёт своими ножками.

– Нет, - я прижала её к себе, - здесь нам далеко топать, как я поняла. Ей станет плохо. Появится отдышка. Это нехорошо для её самочувствия. Я лучше понесу.

– Детка, - в его взгляде появилась строгость, - делай, как сказал я. Если мы заметим, что дочери нехорошо, то на руки её возьму я - как мужчина, но не ты. Понятно?

Я продолжала стоять с Юлой на руках и соображать, чего от меня хотят.

– Криста?!
– Сунир вопросительно приподнял бровь.

– Это мой ребёнок! Чего ради ты собрался её таскать?
– меня корябнуло, что этот чужак вдруг решил командовать и диктовать мне, что и как я должна делать. В чём-то он был прав, но уж слишком категоричен.

Миранец, склонив голову набок, отвечать не спешил. Он ждал моего подчинения. И вот тут настал тот момент, когда пришлось выбирать: или проявить гонор и, по всей видимости, остаться на корабле, а то и вовсе выгонит, или послушаться его.

Решение далось мне с трудом, так на свою гордость каблуком я ещё никогда не давила.

– Если она устанет, я сама её понесу,- попыталась я оставить последнее слово за собой.

– Я сам буду носить нашего ребёнка, - чётко произнёс он, глядя мне в глаза. Я открыла было рот, чтобы возразить, но он одарил меня таким тяжёлым взглядом, что я не проронила ни слова.
– А сейчас поставь Юлу на землю и пойдём. Ещё прививки нужно сделать.

Развернувшись, он двинулся вперёд. Опустив дочь, я поспешила с ней за ним. Оглянувшись, миранец остановился.

– Я не люблю уколы, - прошептала моя девочка, - это больно.

– Нет, малыш, - Сунир взял её за руку и подождал, пока доченька просунет вторую ладошку в мою ладонь.
– Здесь не делают укольчики. Они дадут тебе конфетку и нанесут на неё пару капелек сладкой вакцины. Я тут много раз был, это вкусно.

– Дядя Сунир, а вы поэтому сюда летаете?

– Конечно, - он улыбнулся и щёлкнул мою мелочь по носу.
– Везде укольчики, а тут конфетки.