По эту сторону стаи

– Обязательно делать это на ночь?
– бурчит Макрайан.

– Делать что?
– Дорин не понимает, в чём таком провинилась на сей раз.

– Расчёсываться, - Макрайан отбирает у неё щётку и идёт к камину. Она думает, что сейчас он швырнёт ту в огонь, но туда летят только вычесанные волосы.

– Волосы всегда надо сжигать - иначе запнётесь о них в темноте, да и сломаете себе шею, - поясняет он Дорин, которая сидит с открытым ртом.
– Горят, - произносит Макрайан с таким выражением, будто ожидалось, что камин взорвётся или превратится в фонтан.

– Вообще-то вы бросили их в пламя, - напоминает Дорин на случай, если он забыл.

– Если горят - значит, вам не суждено утонуть, - добродушно сообщает Макрайан.

Она слушает эти умозаключения, всё ещё не привыкнув к такому обилию суеверий на квадратный дюйм.

Он начинает разоблачаться, бросая одежду, куда попало - на пол, так на пол, на кресло, так на кресло. У Дорин создаётся впечатление, что он проделывает это первый раз за несколько лет.

Кожа бледная, чёрт знает сколько времени не видавшая солнца. И, кстати, ванны. На левом плече выжженный зигзаг с поперечиной - "волчий крюк".

Наверное, больно было. Дорин поёживается. И вдруг, против своей воли, тянется пальцами к клейму: уже потом она понимает, что из пустого любопытства хочет выяснить, рельефное ли оно на ощупь.

Да. Рельефное.

Это последнее, что она успевает сообразить перед тем, как Макрайан перехватывает её кисть и сжимает с такой силой, что темнеет в глазах.

Дорин вскрикивает. Ещё чуть-чуть, и пальцы будут раздавлены, словно попали под пресс.

Она уже успела забыть, что боль - это всё, что ждёт её в дальнейшем. Одна сплошная боль. И никогда, никогда не случится больше ничего хорошего...

– Запоминайте ещё одно правило, миссис Макрайан, - тихо говорит он с такой ненавистью, что, кажется, сейчас всё вокруг воспламенится и сгорит в мгновение ока.
– Никогда - слышите?
– никогда. Больше. Не смейте. Напоминать. Мне. Об этом. Унижении.

– Хорошо, - она сглатывает.

– В противном случае я выжгу то же самое вам, - угрожающе добавляет Макрайан.

И вдруг что-то меняется окончательно.

Вокруг, в мире, во вселенной, или в её голове, - Дорин не знает.

Хорошо.

Она не посмеет.

Никогда.

Глава 6

Дни идут за днями, и, к удивлению Дорин, не происходит ничего особенно жуткого. Она запомнила правила, особенно последнее, да только Макрайан больше ни разу не снимал одежды. Так и ложился рядом с нею, словно медведь. И Дорин подозревает, что дело тут вовсе не в том, что в комнатах довольно прохладно.

Иногда она общается с Морриган, и тогда они поют песни. А потом Морриган снова остаётся за своим покрывалом одна.

Долгое время Дорин не подозревает, что Макрайан отлично знает об этом, пока в один прекрасный день он не заговаривает о Красной Даме сам.

– Поменьше бы вы свистели на пару с чёртовой старухой, - она даже не сразу догадывается, о чём идёт речь.

– Она не старуха, - Дорин становится обидно: таким манером можно записать в старухи и её.

– Думали, я не видел, как вы крадётесь к проклятому зеркалу, а, миссис Макрайан?
– подкалывает он.

– Почему вы не повесите её в галерее?
– щёки теплеют, когда она слышит это его "крадётесь" и представляет себя со стороны. Создатель, что за манера, чуть что, становиться похожей на свёклу и начинать жевать свои волосы?!

– Зачем это?
– удивляется он.

– Затем, что ей скучно. Посмотрела бы я на вас, окажись вы один-одинёшенек в кладовке с хламом, - объясняет Дорин, весьма дерзко подразумевая под кладовкой с хламом всю эту кучу камней.

Однако Макрайан не настолько чувствителен, чтобы уловить иронию.

– Я и был один-одинёшенек, миссис Макрайан, пока сюда не притащились вы, - обличающе говорит он. Конечно, снова виновата она и никто другой.
– Это только у людей принято жить друг у друга на головах, словно муравьи или пчёлы. Нас для того слишком мало. Поэтому за зеркало можете не волноваться, старая грымза привыкла быть одна. Если, конечно, не считать голову её покойного мужа.

– Не считать чего?!
– Дорин кажется, что она ослышалась.

– А вы не знали, миссис Макрайан?
– саркастически говорит он.
– У Морриган случилась досадная неприятность: ей до чёртиков надоел супруг. В итоге милорд отправился проверять, есть ли на небе Создатель, а спустя некоторое время леди Макрайан поняла, что погорячилась.

Дорин не знает, что сказать. Она не дурочка и давно догадалась, что нечто в этом роде и случилось с мужем Красной Дамы, вот только Макрайану об её прозорливости знать не обязательно.

– И что было дальше?
– любознательно спрашивает она.

– Леди поселила его по соседству со своей спальней. Какова затея, а?!
– Макрайан начинает хохотать.
– Мёртвый, он, по крайней мере, не одолевал её чрезмерным вниманием.

– Поселила... как?
– опешив, спрашивает Дорин.

– А вот так, - говорит он.
– Но не всего.

– По частям?
– брякает она, живо представляя себе университетский анатомический театр.

– Зачем по частям? Она оставила себе его башку, - поясняет Макрайан.
– Поэтому у неё красное платье.

– Почему - поэтому?
– Дорин понимает, что, по его мнению, должна обо всём прекрасно догадаться и сама, но на это её мозгов не хватает.

По крайней мере, пока они находятся внутри головы, сидящей на плечах.

– Разве вы не знаете, миссис Макрайан, что, когда убийца приближается к телу жертвы, раны начинают сочиться кровью?
– строго спрашивает он, словно они в школе на уроке, а не где-то между солнцем и луной разговаривают об отрубленных головах и мужеубийцах.