По исчезающим следам

– Здесь! Это где-то здесь! – упала на колени, и тут меня наконец-то вырвало.

– Да? – Вестник оскалился и сам же ответил. – Здесь. Теперь и я слышу.

Плинк – плинк.

Я старалась делать глубокие вдохи и выдохи, чтобы унять тошноту и головокружение. От ударов горели голени и правый бок, но на фоне превратившегося в уголек носа и пульсации в ладони это были почти пустяки.

Плинк – плинк.

– Попался, ари, – рыкнул Вестник, его шаг стал обманчиво плавным и крадущимся, ноздри раздулись. Я подняла голову. Мы были на втором надземной этаже.

Мужчина выскользнул из башни в коридор, двигаясь от одной проступающей двери к другой.

Плинк – плинк.

Горло саднило, язык казался распухшим и еле ворочался. Я уцепилась за железо и с трудом поднялась, первые шаги дались нелегко, коридор качался из стороны в сторону. Вестник остановился метров через пять напротив ничем не примечательного куска стены. Я прислонилась к стене позади. Это место ничем не отличалось от точно такого же правее или левее или того в самом конце коридора. А может, я просто сейчас не могла этого увидеть.

– Слышу тебя, ари, – прошептал он.

Мужчина ткнул ладонью в стену, но та осталась чистой. Рисунок двери почему-то не спешил появляться, а тем более обретать объем и рельефность. Чувство острой неправильности происходящего вдруг стало настолько очевидным, что я едва не попросила мужчину остановиться. Вот насколько было хреново. В здравом уме мне б и в голову не пришло останавливать идущую на заклание нечисть, тем более такую.

Раньше то, что разрушало песок, назовем это «невидимой водой», приходило само, без приглашения. Теперь мы шли за ним и почему-то считали, что поступаем правильно.

Радиф зарычал от ярости и ударил кулаком по светлому камню.

Плинк – плинк.

– Нет, ари, нет, – гнев в его голосе сменился лаской, – нет.

Мужчина расстегнул верхнюю пуговицу бежевой рубашки, поддел пальцем массивную цепочку и вытащил наружу ключ. Большой, латунный, с лиственным орнаментом. Я качнулась и едва не упала.

– Хозяин,– позвал Радиф, поднимая ключ над головой. – Прошу силы, джараш.

И Простой услышал. Легким шелестом пробежался по коридору, от стены к стене, прошуршал песком по полу. Прошелся сквозь тело, заставив почти физически ощутить чужое присутствие и на мгновение забыть о боли, о крови, головокружении и тошноте.

Я знала, что именно сейчас в этот миг в пустом коридоре, кроме нас с Радифом, есть кто-то еще. Так чувствуется сквозь сон чужой недобрый взгляд, заставляющий человека открыть глаза и в панике вглядеться в темноту, ожидая воплощения страхов.

Хозяин Востока откликнулся своему Вестнику. Сухой воздух стал теплее и одновременно колючее.

Плинк – плинк.

Ключ в руке Радифа задрожал, качнулся, касаясь песочной стены, и та расцвела тем же рисунком, что был нанесен на металл неведомым мастером. Легкие штрихи разошлись по стене, как следы от карандаша, невидимого карандаша в руках у невидимого демона. Узор проступал на стене все быстрее и быстрее, линии становились четче и толще, штрихи уверенней.

Плинк – плинк.

Мир мигнул так же, как тогда в иллюзорном Юково. Пропал и появился в том же виде, только теперь разрисованная стена стала стеклянной, а рисунок на ее поверхности смотрелся витражом. Я вздрогнула и едва не упала.

Вестник разжал руку, и ключ упал на грудь, закачавшись на цепочке. Мужчина удовлетворенно улыбнулся и со всей силы ударил кулаком по стеклу, в которое превратилась стена. Улыбка оставалась на его лице, даже когда крохотные осколки резали кожу Вестника.

Я закрыла лицо рукам, не сдержав стона. Песок. Стекло. И снова песок. Замкнутый круг. Витраж разлетелся мелким блестящим крошевом.

Плинк – плинк.

Радиф перешагнул осыпавшуюся стену. Комната, спрятанная между двух других. Ни окон, ни дверей. Небольшое рабочее пространство, в котором сразу обращаешь внимание на железную клетку в углу, родную сестру той, что ловила в свое нутро нечисть на переходе северо-западной окраины Остова.

Рядом на складном железном столе возвышалась конструкция, которую я без труда узнала. У бабушки была такая же. Ее самогонка была лучшей в Климовском, работяги из колхоза подтягивались к дому, стоило только солнцу зайти за горизонт. Железный бак, горелка под ним, синий огонь, пара закупоренных пузатых колб, змеевик – все связано системой трубок. Последняя на выходе прорезинена и оснащена краном, из которого в граненый стакан монотонно капала прозрачная жидкость.

Кап – кап – кап – кап.

Картинка расплылась, я уцепилась за стену. Боль снова начала вытеснять мысли. Моргнув, я тряхнула головой, зашипела, но комната перед глазами снова обрела четкость.

Все свободное пространство комнатки было заставлено рядами одинаковых бутылочек с горстками песка. Запертые в прозрачных емкостях кристаллы слабо шевелились, словно живые.

Два нечеловека замерли по обе стороны стола. От их спокойствия на допросе не осталось и следа. Второй подбородок повара мелко трясся, как желе, вынутое из формочки. Кисточка в руках у ключника ходила ходуном, еще минуту назад он наносил рисунки – насечки на прутья клетки.

Радиф поднял руку и завернул кран.

Кап.

Последняя капля ударилась о жидкость в стакане и разошлась кругами по поверхности.

– А теперь поговорим, ари, – удовлетворенно сказал вестник, – о живой воде.

Плинк – плинк, жизнерадостно подключилась та к беседе. Я посмотрела на завернутый кран и застонала.

Плинк – плинк.

– Это не они!

Вестник оглянулся, его зрачки расширились, полностью слившись с радужкой.

Плинк – Пппплллииииииииинннккк.

Мужчина был настолько быстр, что я даже не уловила его движения. Он дернул меня на себя, втаскивая внутрь комнаты за секунду до того, как коридор исчез. Лавина песка обрушилась на второй этаж. Я ударилась о его грудь носом и взвыла, едва не ослепнув от боли, снова потекла кровь. Вестник задумчиво смотрел, как она капает на рубашку. Рыжая пыль оседала на наши лица, плечи и волосы.

Да, все было неправильно.

– Они всего лишь подделывали пески, – прошептала я.

Вестник оттолкнул меня, развернулся, ухватил мужчин за плечи и от души столкнул лбами. Голова повара лопнула, брызнув кровью, как перезрелый арбуз мякотью. Шея ключника хрустнула и подломилась. Они рухнули к его ногам без единого звука.

– Идиоты, – Радиф пнул ногой стол, звякнули колбы, огонь горелки лизнул железный бак и погас, – нашли что прятать.

Ветер закружил стеклянные обломки вокруг ног, сгущая колючую силу Простого в маленькой комнатке. Я обхватила себя руками. Вестник склонил голову, сейчас в эту минуту он слышал что-то недоступное человеку.