По когтю льва

– Да, печень для carere morte - основное вместилище крови. Ты сейчас должна питаться за сорок carere morte, неудивительно, что изменения уже заметны.

– Они ведь необратимы, Тони?
– Мира помолчала.
– Впрочем, всё равно. Меня больше беспокоит другое…

Давид появился в поле зрения другой куклы, и Мира отдала больше внимания ей. Охотник улыбнулся:

– Вижу, ты готова. Идём.

Они вышли из особняка Гесси. Охотник помог кукле Миры забраться в экипаж. Скоро карета тронулась. Они ехали на встречу с министром Карита.

Закончив причёсывать кукол, Мира поднялась и заковыляла к выходу. Перед тем, как отдать ещё две части себя новым куклам, она хотела полюбоваться спустившимися сумерками… Полюбоваться своими глазами!

Мира прислонилась к косяку подвальной двери и несколько минут стояла без движения. Огромный город спал, и сон его был тревожным, чутким. То и дело вздрагивали жёлтые огни фонарей, где-то неподалёку залаяла собака - и резко замолчала. Четырёхэтажный дом над вампиршей надсадно скрипел, распираемый изнутри суетливыми жизнями.

Избранная сегодня ночевала там, наверху, отделённая тремя этажами от вампирши. Мира настояла на этом, хотя особенной необходимости в постоянном сопровождении Габриель самой хозяйкой не было: гораздо уверенней и сильней сейчас стали её куклы. Но что-то всё тянуло Миру под лучи Дара. Его сияние жгло, но также и приближало вампиршу к жизни. Вот и сейчас этот странный свет разбудил её сердце. Оно билось очень быстро, удары сливались в сплошной гул и иногда, казалось, двоились.

– Меня беспокоит другое, Тони. Сердце.

– Что с ним?

– Оно… так стучит! Не то, которое в груди - похоже, то, которое под позвоночником, на пояснице.

– Это не совсем сердце: просто расширенный сосуд. Стучит?

– И очень, очень быстро.

– Может быть, дело в Избранной? Когда carere morte находится под лучами Дара, он поднимается выше к жизни. Обретает многие характеристики новообращённого.

– Даже у новообращённого вампира сердце не стучит так быстро!

– Любопытно. Ты хочешь, чтобы я тебя осмотрел?
–

Мира задумалась. Этот охотник-учёный всегда говорил с Мирой спокойно, доброжелательно. Он не выказывал отвращения к её изменившейся внешности: всегда смотрел на вампиршу глазами учёного. И он легко соглашался беседовать с её куклами, в отличие от Давида или Солен, которые предпочитали видеть хозяйку марионеток. В последнее время такое отношение нравилось Мире всё больше.

– Да, пожалуй, можно. Только… ты можешь прийти ко мне сюда?

– В лаборатории было бы лучше.

– Я уже плохо хожу, Тони. Приди, пожалуйста, ты, -

Мира не стала говорить действительную причину, но охотник и так её понял: другим больше не надо видеть её… такой.

“Неужели я закончу, как Либитина?!” -

Она пропустила, что сказала это Тони вслух. Охотник вздохнул, взъерошил волосы, как бы помогая себе начать. Потом тихо сказал:

– Нет. Нет, Мира. Ты уйдёшь раньше. Твоё питание явно недостаточно. Даже после того, как нам перешло хранилище припасов Дэви, ты берёшь себе слишком мало крови. И проклятие пожирает тебя изнутри. Ты не разбухнешь, как Либитина, а высохнешь. А, если присоединится страх перед Бездной, сгоришь, как в ритуале. Прости, что не могу тебя обнадёжить, но…

– Ничего. Я сама подозревала что-то подобное. Как скоро?

– Эрик говорит: год-два, но я дал бы меньше, если честно. Полгода.

– О!
– Мира быстро взяла себя в руки, - О, значит, мне пора задуматься о преемнике.

– Я рассчитал этот срок при условии, что ты питаешься, как сейчас. Если ты будешь брать себе больше крови, добавишь месяцы и годы жизни.

– И стану как Либитина. Разве это жизнь? По правде сказать, я просто не могу пить много крови. Меня от неё… подташнивает.

– Тебя… что?

– Тошнит, - мрачно повторила вампирша.
– Наверное, я слишком много общаюсь с мёртвыми. Пить после управления куклами неживую стабилизированную кровь очень противно.

– Ага, - Тони был озадачен.
– Что ж, я приду к тебе завтра. Или, может, отправить Эрика? Он врач более способный, чем я.

– Эрик?
– Мира задумалась. Эрик, безусловно, был талантливее и умнее Тони, но при этом нравился ей куда меньше. Тони - человечный исследователь, а для холодно-отчуждённого Эрика вампирша - лишь вещь, объект исследования… В конце концов, она согласилась:

– Можно.

– И - Мира?
– неуверенно.

– Что? Я здесь, здесь.

– Всё-таки подумай над продолжением исследований проклятия carere morte. Это такая перспективная область! У нас всё не было времени обсудить это… Исследование проклятия могло бы помочь тебе!

– Хорошо, я поговорю с Эриком, - пообещала Мира и на этом закончила разговор. Последние несколько минут её тревожило затемнение на юге столицы. Дэви готовил там что-то. Она обратилась к куклам, стерегущим Сатур. Да, так и есть: крылатые тени скользили над улицей, двигаясь в сторону “Изумрудного сада”, где у Миры сегодня была назначена аудиенция у Его Величества.

– Дэви проснулся, - заметила и Габриель. Избранная спустилась из своей квартиры и стояла теперь в двух шагах от Миры, накинув шаль.
– Он две минуты назад вывел большую стаю. Сейчас он гонит их куда-то за Сатур.

– В “Изумрудный сад”, наверняка”. Я тоже их вижу. Уже сообщила группам, уже иду следом.

Мира отвлеклась на Давида Гесси: нужно было предупредить его о погоне, а Габриель подошла ещё ближе, коснулась руки вампирши:

– Мне тоже нужна ваша минутка. …Заметили?

Мира отдёрнула руку, точно обжёгшись, но испуг её был вызван прямо противоположным:

– Рука ледяная! Не жжёт совсем! Габриель, ты…

– Я ещё Избранная. Но мой Дар уходит. Мой!
– Габриель грустно усмехнулась.
– Мой ли? Не он выбирал меня, его привязали ко мне.

– Ты всё-таки поговорила с Винсентом?

– Да. И теперь вижу, насколько я другая. Я не удержу Дар!

– Пока держишь.

– Я чувствую, как он тянется прочь от меня, он во все стороны раскидывает лучи, ищет того, кто должен был быть Избранным вместо меня.

Мира вздохнула. Теперь она чувствовала себя виноватой.