По краю огня

— Отец! — тихо вскрикнул он, быстро шагнув вперед и коротко стиснув пальцами запястье родителя. — Пожалуйста! Вы… Вы не должны так… Я поеду! Поеду прямо сейчас! Только найду маму и… Или хотите, мы ее вместе поищем? Хотите?

Кендал, взглянув в его умоляющие, испуганные глаза, на несколько мгновений прикрыл веки. Он и сам не ожидал от себя такой вспышки отчаяния.

— Прости, мой мальчик, — с трудом выровняв дыхание, сказал он и накрыл своей ладонью дрожащую руку сына. — Я сорвался.

Он, помедлив, убрал руку, и Нейл опустил свою.

— Всё в порядке, отец, — сказал он. — Никто не видел. Пойдемте, поищем маму?

Кендал кивнул.

— Она должна быть в большой гостиной, — ответил он, и в голосе его промелькнула усталая благодарность.

Покинув укромный уголок в густой тени пальм, эль Хаарты свернули к дорожке и скоро скрылись в дверях зимнего сада. Фаиз ан Фарайя, прищурившись, проводил взглядом их спины. Из-за высокой цветочной горки, увитой пурпурными орхидеями, вид на грот открывался прекрасный, а расстояние острому зрению была не помеха. Фаиз не слышал, о чем они говорили, эти двое, но он видел их лица — и отлично умел читать по губам. «Вот, значит, в чем дело? — подумал Фаиз. — Папаша где-то основательно нагрешил, и сынок хлопнул дверью?..» Черные брови алмарца нахмурились. Семейная ссора в его планы отнюдь не входила — правда, в теперешних обстоятельствах уже и примирение не было ему на руку. Райан Рексфорд как-то обмолвился, что первый алхимик очень привязан к пасынку, — что ж, судя по бурному объяснению, которому Фаиз только что стал свидетелем, это было взаимно. «И как бы эль Хаарт на отчима ни бычился, — без энтузиазма сам себе сказал Фаиз, — теперь он его как минимум выслушает». Смуглое лицо на краткий миг исказила гримаса досады. Фаиз представлял себе в общих чертах, о чем сегодня пойдет разговор у отца с сыном. Данзар. И он сам — во всей красе, вместе с почтовым двором шафи ан Махшуда. «Первый алхимик дорожит наследником, — вспомнив бледное как мел, подергивающееся лицо герцога, мысленно плюнул Фаиз. — И ханжи больше него, пожалуй, во всем Геоне не найдешь. Молодец, святоша!» Он вспомнил, как Нейл представил его своему отчиму и скрипнул зубами. «Мой… мой бывший соученик». Пауза вышла куда красноречивее слов, и пусть его светлость в ответ даже не моргнул глазом, выводы он определенно сделал. Тоже, увы, вполне определенные — пусть даже в корне неверные. «Бьюсь об заклад, — подумал Фаиз, — если папаша и колебался на мой счет, то теперь у него не осталось сомнений, за чем конкретно его сынок ко мне в гости ездит. Тьфу ты!» Он хмуро качнул головой и смял в кулаке нежный бутон орхидеи.

Глава 12

О том, чтобы поставить за прилавок киоска герцогиню эль Хаарт и супругу первого алхимика Геона, разумеется, не шло и речи. Но Лиллиан Бэнтон не блистала бы так при дворе, если бы не умела всё и всегда обратить себе на пользу. Помимо тех самых киосков и лотереи, обычных для любого благотворительного бала, деятельная графиня придумала еще кое-что. Она организовала «музыкальную гостиную», показ живых картин и даже небольшое представление силами труппы одного из столичных театров, патронессой которого являлась уже много лет. И каждому гостю, желавшему отдохнуть от сутолоки бала, дать отдых ногам или просто поглазеть на хорошеньких актрис, следовало за это заплатить. Впрочем, никто из приглашенных не остался в претензии.

Вивиан эль Хаарт, памятуя о ее таланте к музицированию, графиня определила в «музыкальную гостиную», за рояль. Конечно, не на весь вечер — пусть они с герцогиней и считались близкими приятельницами, Лиллиан Бэнтон всегда помнила об этикете и титулах. Кроме того, имелись и другие претендентки, на смену ее светлости, так что до утра слиться с роялем в одно печальное целое Вивиан не грозило. Поиграв около часа, она уступила место баронессе Бэнкрофт, потом ненадолго вернулась за инструмент, и, освободившись от своей почетной обязанности около полуночи, устроилась на диванчике у окна, где на одном из многочисленных кофейных столиков теснились фарфоровые чашечки и хрустальные горки с бисквитами. Есть Вивиан не хотелось, но от кофе она отказываться на стала. Улыбкой поблагодарив баронессу Шейт, она приняла из ее рук бело-розовую чашечку и отодвинулась к краю дивана. Гостиная всё так же была полна, среди кресел и пуфов, в изобилии расставленных вкруг рояля, не было ни одного свободного, под расписным потолком висел гул голосов, чуть разбавленный звуками музыки. Герцогиня, сделав глоток кофе и улыбнувшись поверх чашечки впорхнувшей в гостиную старшей дочери Лиллиан Бэнтон, обратила взгляд к окну. Ее утомил этот бал. «Приедет ли Кендал? — подумала она, глядя на кружащийся за стеклом снег. — Он обещал, но кто знает… И Нейл запропал куда-то — разве его теперь в этой толпе найдешь?» Она, вздохнув про себя, вновь поднесла к губам чашечку.

— Инес, дорогая!.. — встрепенулась сидящая рядом баронесса Шейт, и Вивиан, отвлекшись, повернула голову: в двери «музыкальной гостиной» входила баронесса Д’Элтар. Услышав оклик приятельницы, баронесса улыбнулась и направилась к ней, на ходу раскланиваясь со знакомыми. Перекинулась парой фраз с сидящей в окружении дочерей графиней де Тайлез, ласково коснулась щеки поднявшейся ей навстречу юной Эмили Бэнтон, склонила голову перед вдовствующей герцогиней эль Вистан и, наконец, остановилась у дивана.

— Ваша светлость, — приятно улыбнулась она, присев перед Вивиан в учтивом поклоне, — какая приятная неожиданность — встретить вас нынче здесь!

— Я не слишком люблю балы, — в ответ улыбнулась Вивиан. — Но должна признать, графиня превзошла себя.

— О да, — согласилась баронесса. — Бал грандиозный. И живые картины очаровательны! Жаль, я пропустила вашу игру — я большая поклонница вашего таланта, ваша светлость.

Вивиан опустила ресницы:

— Вы льстите мне, баронесса, — но, признаться, мне это даже приятно. Что ж, полагаю, это не последний бал в этом сезоне! Прошу вас, присаживайтесь.

Она потеснилась на узком диванчике вслед за привставшей баронессой Шейт, но сесть Инес Д’Элтар не успела: в широко распахнутые двери гостиной вплыла еще одна гостья. Царственная осанка, в меру оживленная улыбка на сухом, отмеченном ранними морщинами лице, костистые плечи, умело прикрытые серебристой парчой… Корделия эль Виатор и Лиллиан Бэнтон с юности недолюбливали друг друга, и всему свету это было известно, но, разумеется, не отправить герцогине приглашение графиня никак не могла. И ее светлость, пусть и с большим опозданием, на бал все-таки приехала. Войдя, она кивнула графине де Тайлез и, шурша юбками, направилась к вдовствующей герцогине. Инес Д'Элтар вздернула подбородок.

— Как она осмелилась здесь появиться? — не разжимая губ прошипела она, глядя в спину герцогине эль Виатор. Баронесса Шейт нервным движением развернула свой веер. На ее чуть увядшем подвижном личике промелькнуло беспокойство.

— Инес, дорогая, — пролепетала она, — но ведь милая Лиллиан никак не могла ее не позвать!

— Могла и должна была, Лорейн, — прервала приятельницу Инес Д’Элтар таким категоричным тоном, что Вивиан недоуменно шевельнула бровью. И, вскинув взгляд на баронессу, внутренне вздрогнула — в темных глазах последней стояла неприкрытая ненависть. — После того, что по милости ее супруга пришлось пережить всему Геону…

— Моя дорогая! — тихо ахнула Лорейн Шейт. — Прошу тебя! Ведь то была диверсия! И, право же, ты несправедлива к герцогине — я слышала, ее младшая дочь до сих пор лежит в лихорадке…

— Чушь! — припечатала Инес. Сидящие на соседнем диване дамы примолкли, с любопытством прислушиваясь, а графиня Монтрел и баронесса Доуби — обе в трауре по умершим сыновьям — одновременно повернули головы в ее сторону.

— Лихорадка, — презрительно скривив губы, сказала Инес Д’Элтар. — Ну конечно! И, главное, как вовремя! Голову даю на отсечение, что ею там и не пахнет — прелестная Миранда уж слишком хороша для войны и военного лагеря, вот и всё!

— Но, моя дорогая!.. Конечно же, это не так! Ведь бедные кадеты несколько дней шли по этой ужасной погоде и…

— И все, кроме одного, благополучно добрались до Райленда, — вновь перебила приятельница. — Моя дочь вернулась домой едва стоящая на ногах — а спустя одну лишь короткую ночь покинула нас, потому что таков был ее долг! И я отпустила ее — потому что таков был мой! Ты полагаешь, Лорейн, мне легко было это сделать?.. Три недели! Три недели с той ночи у меня перед глазами стоит лицо моей бедной девочки, которую я могу больше не увидеть! Но даже случись такое, ни я, ни она никогда бы не уронили себя настолько, чтобы прикрывать выдуманной болезнью обычную трусость!

Обезьянье личико баронессы Шейт пошло красными пятнами.

— Инес, дорогая! — в ужасе простонала она, метнув испуганный взгляд к роялю, где обменивались приветствиями две герцогини. — Ради всего святого! Вы же, в конце концов, не чужие люди! Милая Лавиния — твоя невестка, и разве…

Красиво очерченные губы Инес Д’Элтар дрогнули. Карие глаза на миг потемнели.

— Лавиния, — отрезала она, — теперь Д’Алваро. А что касается эль Виаторов — ни с кем из них я не желаю находиться под одной крышей!