По рукам и ногам

Колени отчего-то дрожали. Может, оттого что обнаженный Ланкмиллер – это, пристойно выражаясь, зрелище возбуждающее.

А еще мне попросту страшно было. Нет, знаю, второй раз уже не должно быть больно. Но как-то подсознанию от этого не легче…

Твою маму, сколько же у меня комплексов.

Осторожно опираясь на мокрый бортик, я попыталась кое-как в ванну попасть, без всяких происшествий. Но куда уж там. Неловко поскользнувшись, с плеском свалилась прямо на Ланкмиллера и сквозь зубы заскулила от досады, уткнувшись в его плечо.

По-нормальному у меня жить не получается.

Кэри пригладил меня, словно домашнего зверька, чуть ли не за ушком почесал. Успокоил, мать бы его.

Я так и сопела обиженно в его грудь, не решаясь голову поднять. Ведь это подразумевает, что мне взглядом с ним встретиться придется. Такое даже не представлялось. Я голая, он голый. Мы в одной ванне. Зашибись просто.

Неожиданно, некстати совсем, в сознание закопалась до жути вероломная мысль. А что если… если бы Кэри не вмешался тогда в бордель-кафе, и ванну бы я сейчас с Флетчером принимала, толстым, лысым и обкуренным? Поблагодарить мучителя моего, что ли…

Хотя, кто из этих двоих хуже, это еще поспорить можно. Накупил мне вибраторов всяких, наручников… Ну, он хотя бы не лысый. А волосы у него, между прочим, мягкие. Женским шампунем, небось, моет…

Пены вокруг становилось все больше. Мне от этого с каждой секундой было легче, и наконец хватило смелости отползти подальше, по возможности вообще не касаясь Ланкмиллера.

Я принялась, демонстрируя отрешенность, пальцем в пене круги выводить. Неуютно было и страшно немного. Хотелось эмоционально оградиться от ситуации как можно сильнее. Как будто это не со мной все, это не я.

В пузырьках разноцветными огоньками отражались лампочки.

– Кику? – голос у Ланкмиллера недовольный был, но с оттенком смутной заботы. Я вскинула голову, вырванная из своего. – Ты меня боишься?

– Ну… нет.

– Тебе настолько противно?

– Вот идиот же, – пробормотала я, подтягивая колени к животу, – стесняюсь я. Если помнишь, к тебе попала вообще девственницей, обнаженного мужеского тела в непосредственной близи никогда не видывала. Сечешь, к чему клоню? Сколько бы разврата на моем веку не встречалось, ну не могу я так сразу…

– Ах, вот оно… – он вдруг расплылся в улыбке довольного извращенца. – Не огорчайся, к этому быстро привыкают. Сядь ко мне лицом.

К нему лицом?! Да я практически на его член села… У-у-у… Тут и места-то особо нет…

Я нарочно поерзала, устраиваясь поудобнее, а потом укоризненно уставилась в лицо Кэри. Полюбуйся на мои помидоровые щеки, «хозяин».

Ланкмиллер невозмутимо откуда-то из пены мою руку выловил и положил себе на грудь. Чуть не вскрикнула. Вот чуть-чуть. Нервы. В психушку бы мне давно.

Ну… Похоже, он ждет от меня чего-то, и настойчиво, между прочим.

Я по очереди жевала то верхнюю, то нижнюю губу, аккуратно, кончиком указательного пальца, принявшись вместо пены, затейливо-кривые круги на его коже выводить, и готовая в любой момент руку одернуть, как от кипятка. Но он наблюдал спокойно, ничего не говорил и не делал. Так что постепенно я осмелела и уже всей ладонью изучала его грудь, иногда спускаясь к животу, но строго не ниже.

В конце концов Кэри прыснул.

– В чем дело? – я чуть было не добавила «засранец».

– Прости… У тебя просто вид был такой сосредоточенный…

– Ну все, лопнуло терпение, – я попыталась вылезти к чертям, но Ланкмиллер ухватил меня за руку и вернул обратно.

– Стоять, – он с полочки у ванной мягкую пушистую мочалку достал и, усадив меня на прежнее место, намыливать принялся, медленно и старательно, начиная от плечей.

И вид у него был такой отстраненный, будто, он о чем-то своем, вообще со мной не связанном, думает.

Руки, живот, а когда до груди добрался, хмыкнул придирчиво:

– М-да, сисек у тебя, знаешь ли…

– Заткнись, – неожиданно рявкнула я. – Сам выбирал!

Нет, ну еще жаловаться будет! Сучка.

– Ну их же почти нет совсем… – примирительным тоном заметил Ланкмиллер, продолжая свое дело.

– Нет, есть! – заупрямилась я. – Внимательней посмотри!

Ох, ну зачем вот, Розмари? Тебе хочется, чтоб он на тебя пялился, как баран на новые ворота? Кэри хуже всяких баранов, даже ближе придвинулся. Близорукий, что ли?

Ланкмиллер вдруг обхватил губами сосок, лизнул, потом, по-прежнему не выпуская изо рта, принялся легонько посасывать. Кровь в голову ударила.

От неожиданности, я даже указательный палец закусила, подавляя рваный, настырно рвущийся из груди вздох, и знатные усилия прикладывая, чтобы снова на своего «хозяина» не свалиться. Ну, плечи я ему поцарапала здорово.

– Чего дышишь так? – Кэри отстранился.

– Отвали, – только и буркнула я.

Он к этому философски отнесся. Простил, то есть. Ладно, потом воздастся мне за все, чую же.

– В душ пошли, в пене все, – скомандовал Ланкмиллер, помогая мне выбраться на этот раз. Чтоб предотвратить неприятные эксцессы.

А я уставилась ему куда-то на грудь, пока горячие упругие струи хлестали по волосам и плечам, смывая многочисленные мелкие пузырьки. Кэри напряженно вздохнул:

– Кику. Ты не кукла. Ты наложница. Это значит, когда возникает неловкая пауза, надо ее чем-то занять, а не бестолково на меня пялиться.

Да вашу ж мать, а.

В сознании мутилось. Меня просто с головой и всеми остальными потрохами медленно и неотвратимо захватывал приступ бетонного похуизма.

О том, что сделаю сейчас – пожалею. Но с другой стороны, если трахнусь с ним как следует, больше доверять начнет.

Я позволила взгляду спуститься ниже, изучая Ланкмиллера уже совершенно бесстыже и во всех деталях.

Губы скользнули вверх по его ключице, осторожно стирая капельки воды с кожи, но Кэри явно чего-то более жаркого ожидал. Нетерпеливо вздохнув, он заставил меня уткнуться лицом в мокрую и чуть прохладную стенку. Подозревая – да тут только ежик северный не догадается – что меня впереди ожидает, я оперлась нервно стиснутыми кулаками о скользкую поверхность плитки и зачем-то попыталась восстановить дыхание. Без толку же. Его ладони скользнули по талии, остановившись на бедрах. Засос мне на шее поставил, мать вашу…