По рукам и ногам

– Ну что ты за человек такой, Кэри? Ай, по заднице-то за что?

Спасибо хоть, не по лицу. Хотя оно для него сейчас несколько труднодоступно, пожалуй.

– Это воспитательная мера. Хочешь грубить – делай это хотя бы изящно, а то смотришься, как блядь дешевая.

– Гадость сказана по расписанию! Пусть и не в тему, но браво, Ланкмиллер, ты уложился? Ну и? Сколько шпилек в день ты запланировал вгонять мне под ногти?

– Ой, мы так неожиданно заговорили метафорами? – сладким голоском пропел мучитель и снова совсем не щадя ни меня, ни сил своих с размаху хлопнул по заднице.

Я уже даже не утруждала себя подборкой и озвучиванием чего-нибудь гадостного в его сторону. Один хрен – только ноль, только больше неприятностей.

Я чувствовала себя уязвимо.

Само особой ты будешь чувствовать себя уязвимо, стоя раком перед мужиком, которого знаешь едва ли больше месяца. Хотя это, конечно, кому как: дело привычки.

Но и у этого ощущения, такого неуютного, был собственный, совершенно пьянящий оттенок страха, неопределенности и томящего ожидания.

Кэри издевался, будто поставил своей первостепенной целью меня в этом ощущении утопить: пальцы скользили по внутренней стороне бедра, но строго никогда не поднимались выше.

– Твою мать, если поставил раком так и давай уже по-нормальному, а то я и без грубостей чувствуя себя дешевой блядью…

– У тебя перекареженное восприятие мира, – немедленно и как-то с сожалением заключил мучитель и в одно мгновение навис надо мной, заставляя сжаться от напряжения. – Но раз тебе так не терпится… Я войду сразу. Ты готова принять меня?

Несмотря на свою видимую обычность, это был совсем уж смущающий вопрос, словно довершающая вишенка на торте.

Само собой, кроме неразборчивого мычания, в ответ мучитель ничего не получил, но это его совершенно не устроило, поэтому в следующий миг меня довольно больно дернули за волосы.

– Ки-ику?

Я так и не поняла до конца, на кой ему мое одобрение, но чтобы отстал, промычала сдавленное «угу» в подушку. Меня еще сильне притянули за волосы.

– Не слышу, – томно-издевательски сообщил Ланкмиллер над самым ухом.

– Да… – почти что всхлипнула я, понимая, что колени дрожат будь здоров. Но не в них дело. Дышать-то по-нормальному не получается. И не только у меня. Я ведь совсем все не так рассчитывала.

– Да? – требовательный вопрос над ухом.

– Да, хозяин, – судорожно комкая пальцами покрывало, ответила я.

Это было то, чего он так старательно добивался и чего никто из нас сейчас совсем-совсем не ожидал. Ланкмиллер в следующее мгновение натянул меня так, что даже искры из глаз посыпались.

Тело отреагировало мгновенно, я бесстыдно выгнулась, только еще сильнее насаживаясь на его член.

О способности думать связно или хоть сколько-нибудь адекватно и речи быть не могло.

Кэри оказался прав, нам бы с таким запалом совершенно точно на прелюдии времени не хватило.

– Вот всегда бы так, а, Кику? Наша встреча – словно отдушина в этом…

Ланкмиллер куда-то уже опаздывал и теперь спешно пытался привести себя в порядок перед пыльным зеркалом. Наша встреча незапланированно затянулась.

Я подумала, что не будь у мучителя гарема, он бы непременно изменял своей жене. И это бы называл отдушиной. Интересно, отдушина для него это правда секс без обязательств, или я как-то неправильно все это понимаю?

– Кстати, а ты почему не женат до сих пор? – осторожно спросила я, пристегивая к платью воротничок.

– Не женат, потому что не нашел ту, с которой хотел бы связать себя узами брака.

Он как-то нехорошо ответил. Неправильно. И думал он на самом деле совсем не так.

– А Элен? – я очень четко осознавала, что хожу сейчас по углям и обожгусь непременно, это лишь дело времени. – Неужели потому не хочешь, что она из эскорта? Тебя и правда такое заботит?

– Я не хочу, потому что я люблю ее, – отрывисто отозвался мучитель, и движения у него стали резкие.

– Тогда я вообще тебя не понимаю.

Ланкмиллер со вздохом обернулся лицом ко мне и терпеливо пояснил:

– В моем случае семью вообще заводить опасно. Это как еще одно слабое место, на которое легко можно надавить при надобности. Но Генрих последнее время торопит меня с женитьбой, мол, нужен законный наследник. Да уж, действительно, шансы бастарда на наследство с таким количеством претендентов просто равны нулю. Но я вообще не хочу детей.

– Можно узнать… почему? – я соскочила с кровати, оправляя немного смятый подол.

Он боится, что ли? Что семью будет больно терять?

– Это уже дольше объяснять. Скажем, я причиняю боль всему, к чему прикасаюсь. Это ведь были твои же слова.

Я неопределенно кивнула, все для себя уяснив. Значит, это действительно незавидная доля, быть рожденным в семье Ланкмиллеров. Расплачиваться за грехи отца, отбиваться от наложниц и одному вести такую огромную фирму с полной уверенностью, что за малейший промах в лучшем случае ты поплатишься только своей собственной смертью. Мучитель, само собой, тоже часто устает. Но только вот… это его ничуть не оправдывает. Кроме того меня жутко раздражает его манера делить окружающих на людей и рабов. Он ведь умеет быть настоящим человеком, но выборочно и оттого как-то лицемерно.

– Почему ты вдруг об этом заговорила? – Кэри уже направился к выходу.

– Просто так вышло. А ты Элен и вольную грамоту не подписываешь, потому что любишь, да? – поспешно спросила я, опасаясь, что он уйдет и уже не услышит. – Потому что, если она лишится твоего покровительства, ее сразу же убьют?

– Да, – он и не обернулся даже. И не секунды раздумывал, прежде чем ответить. Я резко выдохнула, набираясь смелости, чтоб задать такой вопрос, за который можно неплохо получить, и не только по заднице.

– А мне почему не подписываешь?

Воздух вдруг сделался каким-то тугим, так что и не вдохнуть.

Ланкмиллер резко остановился, и я поняла, что сейчас точно будет что-то нехорошее, но сделать ничего не успела, даже в сторону отступить. Мучитель, развернувшись, двумя пальцами поднял мое лицо за подбородок и вкрадчиво проговорил.

– Потому что мои решения не обсуждаются. Еще раз спросишь, я тебя продам обратно в твой любимый «Шоколад». Уяснила?

– Уяснила, – хмуро буркнула я.