По рукам и ногам

Я хочу для тебя достойной жизни и всегда хотела. Именно поэтому я ушла из трущоб. Чтобы найти способ существовать, как человек, а не как подзаборная собака. И я добивалась этого ради тебя, черт знает, какой ценой. Но когда добилась, оказалось, что уже и незачем… – на миг она замолчала, а продолжила уже совсем неподобающим железной леди дрожащим голосом, когда я оказалась прижата к ее груди. – Я думала, что больше тебя не увижу, там на балу, но я тебе намекнула, рассказала твою историю. Сейчас, мои действия оказались бесплодными. Но знай, если мне удастся тебя вытащить, у тебя будут и деньги, и власть, а сейчас у тебя есть то, что даже он не в силах отнять: любящий человек.

Я даже и сделать-то ничего не могла, словно оцепенев, только слушала стук материнского сердца. Роза погладила меня по голове и отпустила. Я попятилась, чудом не запнувшись о ковер.

Мой мир переворачивался так стремительно, что даже кружилась голова.

– Государственный театр льет по тебе горючие слезы, – Кэри положил подбородок на сцепленные в замочек пальцы, намекая на то, что ожидает продолжения спектакля, – зачем тогда был весь этот цирк с дирижаблем, любящая маменька?

– Это было не для тебя, а для дочери. Чтобы она знала, что кому-то в этой жизни нужна. Она и так уже достаточно от тебя натерпелась.

Нужна? А мучитель после того случая привел меня к прямо противоположные выводам.

– Ничего бы не дало ей это знание, – фыркнул Кэри.

– Дало бы надежду, – отрезала Роза, поднимаясь. – Сейчас я ухожу, но я вернусь, Ланкмиллер, и добьюсь своего.

Она вышла, оставив за собой запах легких дорогих духов. Я тяжело опустилась на диван, закрыв лицо руками. Так кто же мне все-таки врет? Кэри или родная мать? Учитывая то, что она рассказала, все резко встало теперь на свои места, и теория Ланкмиллера стремительно потеряла вес. Теперь она куда больше похожа на сущий бред, чем слова Розы. Действительно, что ему мешает меня продать, он ведь уже от всего гарема избавился. Тут замешана личная неприязнь? Ненависть к ней? Ко мне?

– Я понимаю, это тяжело, – Алисия подсела ко мне и приобняла за плечи, нарушая повисшую в кабинете тишину. – Тебе очень хочется ей верить. И я даже не могу найти слов, чтобы тебя разубедить, но, пожалуйста…

– Купилась на красивые сказки? – хмыкнул мучитель с львиной долей презрения.

– Кэри, уймись, – оборвала его сестра, – ты сейчас зол, и наговоришь ей кучу того, чего сказать не хочешь.

– Алисия, приведи Генриха. У меня есть для него серьезный разговор, круглые сутки люди, ответственные за безопасность этого дома, пинают хуи, и за что я только деньги им плачу. Похоже, начальник охраны у меня все-таки дерьмовый, хоть и преданный.

– Кэри… – рыжая резко поднялась. – Неблагодарный ты сучонок. Ты не имеешь ни малейшего понятия, сколько раз он спасал твою задницу, лишь только потому, что он хороший начальник охраны. Но всему есть предел.

Она выскочила из кабинета.

И действительно. Ланкмиллер пошел напролом, вместо того, чтобы решить все дипломатическим путем, и сам организовал весь этот масштабный хаос, в котором сам теперь и плюется. И в том, что Элен умерла, в первую очередь его вина. Его и его прихотей.

И судя по поведению, мучитель это понимает. Поэтому и готов винить всех, кроме себя.

– Слушай, а почему ты ей отказал, – я поднялась и приблизилась к столу мучителя с твердым намерением прояснить ситуацию. Теперь все будет зависеть от его ответов. – Боишься, что та, о которую ты ноги готов был вытирать, однажды посмотрит на тебя с тем же высокомерием? У тебя денег не хватает купить себе новую наложницу, какую-нибудь тихую и симпатичную? Почему ты считаешь, что мать не может меня любить, только потому что у нее есть другой ребенок? Кэри, ты… – я застыла перед его столом, понимая, что он мне все это время попросту врал, да его самолюбие просто лопнет, если я вдруг окажусь в руках конкурента, который мне еще и вдобавок достойные условия обеспечит. – То, что ты сделал, это низко. Обманывал меня – и зачем? Ты же все равно хозяин, сказал бы прямо… Боялся показаться последней мразью, может. Но право любить свою мать ты бы мог все-таки мне оставить.

– Право-право, – передразнил мучитель, с силой опустив свой стакан на стол, – что мать, что дочь мне мозги ебете. Сейчас у тебя нет никаких прав, потому что ты моя наложница. И все, что у тебя есть это я и мой член, а если ты все еще чего-то хочешь, значит, тебя недостаточно пороли!

Я даже зажмурилась, едва он сорвался на крик. А когда открыла глаза, мучитель все еще смотрел на меня в упор. Почти с отвращением.

– Ах, простите, хозяин, как я могла хоть на секунду вообразить себя человеком. Спасибо, что напомнили ничтожной Кику ее место, – тихо пробормотала я, взглядом изучая пол. – А как бы мне хотелось иметь кого-то, кто бы меня защищал. А впрочем, иди ты нахер.

Я резко выдохнула и, не дожидаясь, пока он меня за такое по всем четырем стенам размажет, выскочила в коридор. У меня все еще оставался любезно пожалованный козырь – заветная синяя корочка. И я намеревалась ей воспользоваться, потому что оставаться в доме Ланкмиллеров было невозможно.

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

========== Часть 90 ==========

Городской парк находился в верхнем Шеле, чудесном сверкающем городе. Так вот взглянешь и даже не подумаешь, что скользкие от грязи переулки с бардаками на любой вкус, и порт воняющий тухлой рыбой с перегнившим деревом вперемешку, тоже его части. Ну что ж, красивое – для богатых. А верхний город – как раз здесь и расположилось поместье Ланкмиллеров – был, вне всякого сомнения, красивым. И знала я его куда хуже, чем нижний. Поэтому оказалась весьма удивлена, каким-то образом все же добравшись до цели, которую и представляла-то смутно.

Здешний парк был лучше, чем в Виктории. Спокойнее. И это быстрее помогало отвлечься от неприятных мыслей, коих оказалось столько, что легче было бы совсем не думать. Вернусь, когда стемнеет. Думаю, раньше Кэри и не схватится.

– Салют, Розмари, – послышалось на ухо не в меру жизнерадостное, и вот тогда я совершенно действительно чуть не подпрыгнула от неожиданности. – Не виделись целую вечность!

– М-марко? Ты что это тут делаешь?

– Ха! Симпатичную девушку ищу, чтобы прогуляться. А ты… Снова поругались со своим…

Я опустила глаза. Он ведь замялся, чтобы не говорить слово «хозяин»?

– Вроде того…

– Здорово тебе досталось, – парень скользнул взглядом по узкой полоске распоротой шнуром кожи, видневшейся даже из-под воротника. – Очень больно?

– Нет, – я рассеянно покачала головой, – сейчас уже нет. Я обезболивающего наглоталась и только тогда… убежала… Ушла.

– Роуз, – он придержал меня за плечи, забежав вперед, и заглянул в глаза, – ты, знаешь что, постой-ка пока здесь. А я сейчас вернусь, мне нужно звонок один сделать и еще кое-что. Уговорились?

Не дожидаясь ни моего согласия, ни отказа, Бьянки скрылся, ушел по одной из тропинок, ведущих в рощу. Что, вот так, прямо посреди аллеи его ждать? Я приземлилась на лавочку. Вывалить ему что ли в очередной раз все свои проблемы? Авось чуть легче станет…

– Держи, – сияющий Марко снова оказался на узкой, выложенной плитками дорожке. Он протягивал мне красную розу.

– А… это з-зачем? – ошалело спросила я, все-таки принимая цветок из его пальцев. – Ай!

– Укололась? Аккуратнее, шипы же. Ну, знаешь ли, девушкам иногда дарят цветы в знак… А впрочем, неважно. Ты их не любишь?