По Северо-Западу России. Том I. По северу России

От Сумского посада до Петровского яма.

Олонецкий край. Почтовый путь от Белого моря. «Государева дорога» Петра Великого. Нюхацкий поход. Встреча Петра с раскольниками. Раскол в ХVII и XVIII веках. Выгорецкие: Даниловский монастырь и Лекса. Петровский ям.

День был жаркий, блестящий. Гранитные холмы, поросшие лесом, озера, речки, болота — потянулись мимо, выдвигая одну за другой, как, например, в Сумострове, Варенжи, Корос-Озере, типические картинки олонецкого пейзажа.

Счастливой случайностью было то, что те 193 версты, которые предстояли до Повенца, на Онежском озере — так близко Белое море к Балтийскому бассейну — тянулись приблизительно теми же местами, которыми совершил Петр I свой колоссальный Нюхацкий поход, именно в Петров день, 29-го июня. Ночью предстояло остановиться в Петровском яме; это — то место, на котором останавливался и Великий Император. Еще виднеются кое-где сваи, сохранившиеся от его похода. Путники были, следовательно, в полной мере окружены богатыми благоговейными воспоминаниями о нем.

Дорога, по которой они ехали, проложена в течение четырех лет, с 1876 по 1879 год; 154 версты достались на долю Олонецкого земства и обошлись около 150.000 руб.; остальные 39 верст по Архангельской губернии стоили 36.000 руб. и построены казной. Дорога чрезвычайно гориста; встречаются подъемы чуть ли не в 40° и такие спуски, что здесь в полном ходу тормоз-башмак, которого так не любят в России и так высоко ценят в Германии. Есть места положительно опасные, с заворотами на крутых спусках, и уже теперь дорогу местами удлиняют, чтобы сделать ее более удобной. Говорят, что именно вследствие этой крутизны гужевое сообщение Белого моря с Онежским озером, на которое дорога главным образом рассчитана, идет очень слабо: лошади не берут.

Крутизны начались с Пупок-Горы и Сапожничьей, так что то и дело тормозили экипажи. Залитая ярким солнцем местность была однообразно живописна; благодаря тому, что путь проложен на гранитных и гнейсовых основаниях Олонецких гор, пыли было не особенно много. Сквозь густую зелень леса то и дело мелькали озерки и речки. Олонецкие горы, так называемые «Масельги», тянутся бессчетными параллельными кряжиками; с северо-запада к юго-востоку, от Финляндии к Онежскому озеру, вьются, дробятся, перебивают друг другу дорогу и выполняют собой весь этот угрюмый Северный край; того же направления, и не уступая им в числе, придерживаются и озера. Где не гора, то озеро там, поросшее лесом болото и очень мало полей. Дорога совсем своевольно вьется между ними и идет нередко по самому гребню кряжа, весьма неширокого, так что направо и налево — обрывы, а под ними — болото или озерко. На станциях имеется, обыкновенно, только по четыре лошади; при самых крутых спусках были выставлены колья с надписью: «тормозить»; это тем более необходимо, что большинство ямщиков — не местные, а прибывшие издалека, даже из Вытегорского уезда.

Езда на быстрых и сытых лошадках, после долгого странствия по морю, казалась очень приятной. Скоро путь не замедлил слиться с так называемой «Государевой дорогой», — с путем Петра I, очень добросовестно обследованной г. Майновым, и вот вкратце изложение его заключений, освещающих одну из любопытнейших и драгоценнейших страниц история Петра I.

Выехав из Соловок 15-го августа 1702 года, на тринадцати кораблях с 4.000 войска, с царевичем Алексеем и свитой, Петр прибыл в деревню Нюхчу 16-го августа. Отсюда велел он флоту идти обратно в Архангельск, а при себе оставил только два фрегата. Началось необычайное! Оба военные фрегата были вытащены на берег, и потянул их царь за собой волоком на Повенец, на расстояния 160 верст. Он шел к Пул-Озеру, к реке Выгу, на деревню Телекину, чрез реку Мурому и Мягкозерскую, и употребил на это только десять дней. Путники ехали теми же местами от Вожмосалмы, начиная по проложенной дороге, со всеми удобствами, и проделали указанный путь без малого за сутки. Не верить пройденному Петром нельзя: сваи торчат на местах; но вероятие достигает крайних пределов, после которых начинается сказочное.

В Нюхче, на Белом море, царя встретило 5.000 народа, согнанного для работ отовсюду. Часть их пошла рубить девственные тогда леса, закладывать топи, строить мосты; часть тащила фрегаты, где волоком, где водою, где на катках. Сам Петр рубил лес и подставлял катки; выпьет, бывало, анисовки и снова за работу. на одной реке, очень бурной, нельзя было, говорят, свайку вбить; царь сам поехал, а за ним, конечно, и другие. «Лиха беда — сказал Петр — первому оленю в гарь кинуться, остальные все там же будут». И действительно все были там! Первую мостовину царь клал всегда сам, и при этом и боярина, и немца, и всех имевшихся налицо работать заставлял.

В двадцати верстах от Нюхчи войска остановились, и царь приказал устроить ям (стан); тут были раскинуты шалаши и тотчас же пошла торговля; в сорока верстах от Нюхчи находился второй ям, в пяти верстах от деревни Пул-Озера. За этим ямом идти стало хуже, труднее; начались болезни, потому что сказалось изнеможение. Петр ободрял всех и каждого, а сам не изнемогал.

В восьмидесяти верстах, у Вожмосалмы, был устроен третий ям. Отсюда предстояло идти в обход Выг-озера, на целых тридцать верст, или же строить мост через пролив; царь решил построить плавучий мост. Пока кипела чудовищная работа, царь хотел побывать и на празднике Ильи, по просьбе старшины Выгозерской волости; но дождливая погода помешала. местное предание сообщает о словах Петра: «Верно Илья пророк не хочет этого, дождь послал, но снесите ему от меня гостинец», и вручил посланным несколько червонцев. Предание говорит также о том, что царь крестил тут сына у крестьянина Никиты, не нашедшего себе другого кума, по бедности.

Переночевав в Вожмосалме, государь на следующий день хотел перевести войска по мосту, но было опасно; на утро все-таки перешли; в семи верстах от устья Выга был устроен еще ям: прежние лодки, служившие на Выг-озере, переведены сюда, и на Выге поставлен другой мост. 22-го августа, вечером, войска перешли на левый берег Выга, а с этим вместе трудная часть пути была пройдена, оставалось легкое. На полпути могучего царского похода выгорецкие раскольники поднесли царю хлеб-соль. «Что за люди?» спросил Петр. «Это раскольщики», ответили ему, «властей духовных не признают и за тебя, царь, не молятся». «Ну, а подати платят исправно?» спросил Петр. «Народ трудолюбивый, без недоимок». «Живите же, братцы», — промолвил царь раскольникам, — «на доброе здоровье; о Царе Петре, пожалуй, хоть не молитесь, а раба Божия Петра во святых молитвах иногда поминайте, тут греха нет!» Конечно, весь этот рассказ несет на себе характер раскольничьего апокрифа, но как он хорош!

Следующий ям был у деревни Телекиной, в двадцати пяти верстах от Выгорецкого. Чрез Машозерку и Мурому построены были мосты, остатки которых видны и теперь. На полпути до Повенца поставлен еще ям, но тут идти было легко, и 26-го августа войска вступили в самый Повенец, а фрегаты спущены на Онежское озеро. Скоро, вследствие Нюхацкого похода, зайдя шведам в тыл, царь, со взятием Шлиссельбурга, решил участь Невы. Из Повенца Петр, как утверждают некоторые источники, чрезвычайно скромно писал королю польскому: «Мы, при помощи Божьей, не чаем быть праздны».

Гигантский след царева похода, несмотря на истекшие почти двести лет, не зарастает и ныне; сваи в некоторых местах имеются несомненно; относительно просек мнения местных людей расходятся, и некоторые не признают их за Петровские, давая им гораздо позднейшее, чисто хозяйственное значение.

Только что сказано было о беседе Петра I с раскольниками Выгореции. Эта Выгореция, следов которой теперь не имеется, находилась близехонько от описываемого пути, и поэтому уместно будет припомнить в общих чертах о её существовании. В 1677 году взят был царскими войсками Соловецкий монастырь, после, раскольничьего мятежа монахов. В 1682 г. обнародованы так называемые двенадцать статей царевны Софьи — основные положения карательных законов против раскольников. расселение раскольников на север, юг, восток и запад, до Сирии, до центральной Азии началось. Раскольник бежал в пустыню; в песне его говорится о пустыне:

Поставлю в тебе малую хижу, Полезное в ней аз увижу. Раскольник обращается к пустыне так: Прекрасная мати пустыня, Любезная моя дружина! Пришел аз тебя соглядати. Потщися мя восприяти И буди мне яко мати, От смутного мира приими мя, С усердием в тя убегаю. Пойду по лесам, по болотам, Пойду по горам, по вершинам, Да где бы в тебе водвориться.

Знаменитое Даниловское пустынножительство возникло в 1694 году на реке Выге, в Повенецком уезде. Первыми пришли сюда после «сидения» и разгрома соловецкие старцы, и самыми замечательными между ними были Ипатий и Корнилий, особенно первый, образовавший целое поколение раскольничьих деятелей, каковы Даниил Викулов, в честь которого и самое общежитие названо Даниловским, и два брата Андрей и Семен Даниловы. Быстро размножался раскол по нашему Северу, в различных сектах самосожигателей, запащиванцев, морельщиков. Самым замечательным из деятелей Выгорецкого раскола является Андрей Денисов, происходивший от князей Мышецких. Он пришел в пустыню в 1692 году, семнадцатилетним юношей, и не только сумел соединить разрозненных выговских поселенцев и создать Даниловское общежитие, говорит исследователь Абрамов, «но и превратил это ничтожное вначале поселение в большой торговый и промышленный город-монастырь, и сделал его центром беспоповщинской половины раскольничьего мира». До сего дня рассказывают о постоянных сношениях его с князьями Мышецкими и другими именитыми особами Петербурга и Москвы и о том, что для изучения логики, философии и богословия Андрей ходил в Киев к Феофану Прокоповичу. Он умер в 1730 году, следовательно, в лучших годах своей жизни, и относился, несомненно, к явлениям народной жизни, наиболее выдающимся.