По следам исчезнувших

– А пожарные щиты? – спросила Маша. – Здесь же есть пожарные щиты. Там должны быть топоры…

– Должны быть, но их там давно нет. – Стас как будто даже удивился ее предположению. – Щиты пустые. Не замечала?

Маша неловко обхватила себя руками и мотнула головой. Нет. Она не замечала. В ее голове жил образ пожарного щита с топором, который она брала, чтобы… Она снова тряхнула головой, прогоняя страшные мысли, и обратилась к Каменеву:

– Тогда что делать?

– А сигнал? – спохватился тот. – Здесь тоже нет?

– Увы, – объявил Никита, первым добравшийся до своего смартфона. – Еще варианты?

– Я могу перелезть, – предложил Илья.

– Там сложная верхушка, – заметил Стас. – Острые пики, ограничитель сверху. Все мокрое, холодное, скользкое… Опасно.

– Да, – легко согласился Илья. – Но не невозможно. У меня получится.

– Может, лучше кому-нибудь другому попробовать? – неуверенно предложила Элиза. – Я не хочу, чтобы ты туда лез!

– Думаешь, я слишком стар для такого? – насмешливо уточнил Илья.

Элиза посмотрела на него с укором, но при этом слегка стушевалась, что давало понять: именно так она и думает.

– Объективно ты старше остальных, – заметил Каменев.

– А у кого-то еще здесь есть военная подготовка? – парировал Илья.

– Только полицейская.

– Никого не хочу обидеть… – Илья нарочно не закончил, лишь посмотрел на него со смесью жалости и пренебрежения.

Каменев усмехнулся и покачал головой.

– Ладно, я понял. Мы вас тоже не очень-то любим. Лезь.

Стас и Никита отошли, чтобы дать Илье больше места. Он взялся за один вертикальный прут, чуть тряхнул ворота, словно проверяя, достаточно ли они крепки, чтобы выдержать его, посмотрел наверх, вероятно, прикидывая траекторию движения. И только потом взялся второй рукой, нашел куда поставить ногу и подтянулся, поднимаясь над землей.

Маша невольно затаила дыхание, наблюдая за ним. Илья двигался довольно уверенно, быстро преодолев половину высоты ворот, но впереди были те самые острые пики и ограничитель, который не позволял взрослому человеку протиснуться между ними. Илье предстояло перелезть через ограничитель, а это казалось весьма сложным. Маша не представляла, как он это сделает.

И узнать ей не удалось. Внезапно громыхнул выстрел. Маша не сразу поняла, что это за звук, смогла идентифицировать его, только когда прозвучал второй. Илья вскрикнул, его нога соскользнула, пальцы, видимо, разжались, и он рухнул вниз.

Стас и Никита успели подставить руки, пытаясь смягчить его падение, и в результате оказались на земле вместе с ним. А следом прозвучал еще один выстрел.

– В здание! Быстро! – скомандовал Каменев.

Маша только тогда поняла, что инстинктивно присела, зажимая руками уши. Услышав приказ, она с трудом встала, схватила за руку Элизу, замершую в ступоре, и потянула ее за собой обратно в административное здание, заставляя пригибаться и пригибаясь сама. Маша толком не знала зачем, просто видела в кино, как люди именно так убегают от стрелка.

Невзирая на грузную фигуру, Никита умудрился обогнать всех и добраться до здания первым. Он распахнул дверь и остался держать ее, подгоняя:

– Давайте-давайте! Вперед! Вперед!

Кажется, только благодаря его указаниям Маша влетела в дверной проем и не застыла там, оглядываясь назад и пытаясь понять, что с остальными, а пронеслась через холл до самой лестницы, утянув за собой и растерянную Элизу. Только тогда обернулась и увидела сквозь дверной проем, что Каменев и Стас, подхватив Илью под руки, почти тащат его на себе ко входу. На левом бедре Ильи джинсы промокли от крови.

Когда все трое добрались до холла, прогремел еще один выстрел. Никита торопливо нырнул в укрытие последним, захлопнул дверь и тут же запер ее на замок. После чего громко выругался, то ли просто сбрасывая напряжение, то ли выражая невидимому стрелку свое презрение, мол, так себе работа.

Тем не менее, один выстрел все же нашел свою цель, а потому расслабляться было рано. Элиза, увидев кровь на своем телохранителе, едва снова не ударилась в слезы, но то ли шок помешал, то ли она уже все выплакала по Крюкову.

Каменев и Стас потащили Илью в комнату, где он ночевал во второй раз, и уложили его на кровать. Когда Маша с Элизой появились на пороге, Каменев нервно крикнул:

– Аптечка! Хотя бы аптечка у вас есть? Бинты? Что-нибудь?!

– В машинах! Все в машинах! – не менее нервно отозвался Никита. – Можно простыни нарвать! И ремнем ногу затянуть, как жгутом…

Однако Каменев уже и сам это делал, поэтому только коротко велел:

– Займись простыней!

– Что я могу сделать? – спросила Элиза таким тонким голосом, что на мгновение показалось, будто говорит ребенок.

– Не мешай, – огрызнулся Каменев, осматривая рану. – И найдите кто-нибудь обезболивающее. Хоть какое-нибудь!

– Принеси чашку воды, – тихо попросила Маша Элизу.

Та, благодарно кивнув, умчалась на кухню. Сама Маша метнулась в соседнюю комнату, где в тумбочке у нее лежали личные лекарства, которые она брала с собой в каждую поездку. Сильное обезболивающее среди них волею случая тоже имелось.

С Элизой они снова столкнулись на пороге комнаты, временно ставшей лазаретом: та как раз вернулась с чашкой воды, в которую Маша высыпала содержимое пакетика.

– Еще ложка нужна…

Элиза кивнула и снова умчалась в поисках чайной ложки.

– По крайней мере, пуля прошла навылет, уже хорошо, – как раз сообщил Каменев.

– И крупные сосуды не задеты, – с трудом выдавил из себя Илья.

Его заметно трясло, лицо покрылось испариной, взгляд казался слегка шальным, как у не совсем трезвого человека.

– Откуда знаешь? – удивился Каменев.

Илья криво усмехнулся.

– Иначе я бы уже сдох.

– Если еще шутит, значит, жить будет, – хмыкнул Каменев.

Элиза принесла ложку, Маша размешала ею лекарство. Никита и Стас к тому времени закончили нарезать чью-то простыню, и Каменев начал делать повязку. Пока он работал, Элиза помогла Илье выпить обезболивающее.

– Надо его накрыть, – заметил Каменев уже более спокойным тоном, когда закончил и принялся вытирать руки от крови непригодившимся куском простыни. – У него шок, надо его согреть. Когда обезболивающее подействует, станет полегче.

Элиза сняла одеяло со своей кровати, накрыла им Илью и села рядом с ним на место, только что освобожденное Каменевым.