По следам исчезнувших

Сейчас эксперта рядом не было, но все равно не хотелось случайно затоптать какой-нибудь важный след. Поэтому Каменев щелкнул выключателем, зажигая тусклую лампочку, висевшую под потолком в мутном абажуре. За окном еще не стемнело, но пасмурный день давал слишком мало солнечного света, поэтому в комнате убитого было весьма сумрачно. С верхним светом стало не намного лучше, но хоть что-то.

У порога все это время топтался еще и Стас, а стоило Каменеву подойти ближе к кровати, на которой лежало тело, появилась еще и Лапина.

– Звонки так и не проходят, – сообщила она. Судя по голосу, ее профессиональная невозмутимость висела на последних тонких ниточках и в любой момент могла сорваться в пропасть, уступив место панике или истерике. – Я попросила Никиту продолжать пытаться, но что-то мне подсказывает, что мы надолго остались без связи.

– Ясно, – сдержанно отозвался Каменев. И на всякий случай добавил: – Оставайтесь там, не проходите дальше.

Лапина кивнула, и он снова повернулся к телу. Коснулся шеи, пытаясь нащупать пульс. Его не было.

– Рассказывай, что и как тут делал, – велел Каменев Стасу, продолжая осматривать Крюкова, но при этом стараясь его больше не трогать.

– Ну я… – едва начав, Стас сбился, растерянно замолчал, тяжело сглотнул и только потом продолжил: – Я сначала заглянул и позвал его. Увидел, что он лежит на кровати, подумал, что уснул, поэтому и не отзывается. Подошел ближе, потряс. Потом заметил пятно на одеяле, коснулся его…

– Зачем? – Каменев посмотрел на Стаса через плечо.

Тот испуганно моргнул и беспомощно повернулся к Лапиной, словно ждал, что она подскажет ему ответ на этот вопрос.

– Да… просто… Глазам своим не поверил, наверное. Решил, мерещится, просто свет так падает. А там – кровь.

– Угу… Еще что-то трогал?

– Нет!

Каменев кивнул. С одной стороны, слова Стаса звучали вполне правдоподобно. Крюков лежал на боку, лицом к стене, от двери действительно могло показаться, что он просто спит. Но с другой, было не совсем понятно, как можно испачкать в крови обе ладони, просто проверяя пятно на одеяле. Он его сразу двумя руками трогал?

– Что здесь произошло? – хрипло спросила Лапина.

– Наверняка знает только убийца, эксперт сможет сделать более точные выводы, но для меня картина выглядит примерно так… – Каменев выпрямился, повернулся к окну и указал пальцем на место между двумя прикроватными тумбочками. – Удары колюще-режущим орудием Крюкову нанесли, когда он стоял здесь. На полу есть капли крови. Уже потом его подхватили, не дав упасть, дотащили до кровати, уложили на нее, повернув лицом к стене, и придали относительно естественную позу. Потом убийца вышел как ни в чем не бывало. И пошел в свою комнату, скорее всего.

– Хотите сказать, это был один из нас? – напряженно уточнила Лапина.

– А у вас есть в этом какие-то сомнения? – Каменев удивленно посмотрел на нее. – Здание заперто изнутри, здесь только мы, полчаса назад Крюков был еще жив. Так что тут без вариантов. Вы заходили к нему, чтобы согласовать изменения в съемочном плане?

Она отрицательно качнула головой.

– Я не стала торопиться. У нас был шанс доснять сцену, как задумано. А там уже можно было бы обсудить, стоит ли задерживаться, чтобы снять что-то еще, или нет.

– Тогда пока мы не можем сузить временной интервал, – задумчиво протянул Каменев. – Надо выяснить, может, кто-то другой заходил или видел его позже?..

– А если в здании есть посторонний? – предположила Лапина. – Пока шли съемки, а вы осматривали территорию, оно оставалось не заперто. Кто-то мог проникнуть сюда…

– Думаю, если бы к Крюкову вошел посторонний, он успел бы позвать на помощь, – возразил Каменев. – Но он до последнего не ожидал от гостя подвоха, а потом просто уже не смог закричать.

– Может, он просто не видел убийцу? – после небольшой паузы предложил свою версию Стас. – Если Крюков стоял там, где вы показали, то он мог смотреть в окно и, соответственно, стоять спиной к двери. Если убийца вошел достаточно тихо, Крюков мог его и не услышать.

Каменев снова повернулся к окну, мысленно прикидывая, насколько это возможно. Представил, как режиссер стоит и на что-то смотрит, может, о чем-то думает. В этот момент некто заходит в комнату, подкрадывается со спины, возможно, даже зажимает ему рот рукой, а потом наносит удары ножом в живот. Когда тело начинает заваливаться, его подхватывают, тащат к кровати и укладывают. Да, все сходилось. Так убийце было бы даже удобнее: жертва точно не могла закричать, когда наносились удары, меньше брызг крови на одежде. Вот только…

– Все равно чужак сильно рисковал бы, – продолжил Каменев свою мысль вслух. – Мало того, что он мог наткнуться на одного из вас в коридоре или попасться на глаза мне, ведь из кухни коридор просматривается. Но он к тому же никак не мог знать, как будет стоять Крюков, а вокруг было полно народу. Один вскрик – и он попался бы. Это должен быть кто-то из вас, кто не привлек бы внимания, проходя по коридору, и не боялся, что Крюков обернется раньше времени. Но как бы жертва ни стояла во время нападения, убийца должен был испачкаться в крови.

Каменев отвернулся от окна и бросил быстрый взгляд на Лапину, а потом задержал его на Стасе. На черных куртке, толстовке и джинсах пятна крови визуально были незаметны, найти их можно было бы только при специальном осмотре. Он точно помнил, что звукооператор никуда не отлучался, а руки его сейчас выглядели гораздо чище. Значит, вытер их об одежду. И теперь всегда сможет заявить, что именно так кровь попала на нее, даже если она оказалась там раньше…

– Что вы на меня так смотрите? – возмутился Стас. – Я испачкался, когда нашел его!

– И как тебе удалось измазать в крови сразу две ладони? – с подозрением поинтересовался Каменев.

Стас пожал плечами.

– Не знаю, не помню… Я был шокирован тем, что увидел… Вы же не думаете, что я убил Крюкова, когда пошел за ним?

– Нет, конечно. Смерть вряд ли наступила мгновенно, это было бы слишком рискованно. Но ты очень рьяно вызвался сходить за ним. А на твоей одежде пятна крови не были бы заметны сразу.

Стас в ответ только растерянно развел руками, хватая ртом воздух и не находя контраргументов. Он снова беспомощно посмотрел на Лапину, которая хмуро косилась на него, и смог выдать лишь одно: