По тропинкам севера

Горестный удел! Шлем, забрало, — а под ним Верещат сверчки…

По пути к горячим ключам Яманака позади виднелся пик Сиранэ. Налево, на склоне горы, есть храм богини Каннон. Кажется, император Кодзан, завершив паломничество по тридцати трем священным местам, воздвиг статую Сострадательной и Всемилостивой и дал ей имя Ната. Он отделил начальный слоги названий Нати и Танигути. Повсюду причудливые камни, растут вековые сосны, на утесе возведен храмик, крытый камышом, — превосходна эта местность.

Еще унылей, Чем камни Исияма, Осенний ветер…

Выкупался в источнике. Действие его — второе после ключей Арима.

Лишь прикоснуться К росинке хризантемы На горном склоне — И жизнь наша продлится, Как век тысячелетний. (Из антологии Кокинсю) В горах глубоко К чему рвать хризантему? Источник светлый?

Хозяином в гостинице состоит еще молодой парень Кумэноскэ. Его отец любил поэзию хайкай; когда Тэйсицу, давным-давно, еще молодым, прибыл из столицы сюда, он был посрамлен им в знании изящного, вернулся в столицу, сделался учеником старца Тэйтоку и стал известным. И, прославившись, он в этом селенье за слова суждения не брал платы. [65] Теперь-то все это стало рассказом былых времен.

65

…Он в этом селении за слова суждения не брал платы. — т. е. не брал платы за обсуждение хокку местных хайкаистов. Из этого замечания видно, что известные хайкаисты играли роль странствующих учителей поэзии.

* * *

24. Сора заболел желудком, и как в провинции Исэ, в Нагосима, у него есть родные, то он ушел вперед.

И пусть на пути Свалюсь обессиленный я, — Долина в цвету!

— написал он напоследок. Печаль уходящего, жалобы остающегося подобны блужданию в облаках разлученной четы диких уток. И я тоже:

И вот сегодня Стереть мне надо знаки! Роса на шляпе… [66]

66

И вот сегодня… — Под знаками имеется в виду надпись на плетеной шляпе, сообщающая имена паломников и цель их путешествия. Это делалось на случай внезапной смерти. Каждый паломник писал на шляпе свое имя, а также имена своих спутников. Басё хочет сказать, что имя Сора ему надо стереть и что для этого довольно росы на шляпе. При этом роса, как обычно, означает слезы.

Я стал на ночлег в храме Дзээнсёдзи, за селением Дайдзёдзи. Это все еще местность Ката. Сора также остановился на прошлую ночь в этом храме, и —

Не сомкнул я глаз, Слушая осенний ветр. Горы позади…

— написал и оставил он здесь. Быть отдаленным на одну ночь — то же, что на тысячу миль. И я лежал в келье, слушая осенний ветер; приближалась заря, и, когда голоса читающих сутры стали ясней, зазвонил гонг, и я вышел в трапезную. В нетерпении стремясь сегодня в провинцию Этидзэн, я спустился из храма, но молодые монахи с бумагой и тушью последовали за мной до низу лестницы. Как раз во дворе облетали ивы,—

Вот двор подмел я И вышел, — а у храма Листва ив желтых… [67]

— наспех, надевая сандалии, написал я им.

25.Направил лодку в бухту Ёсидзаки, на границе провинции Этидзэн, и посетил сосну Сиогоси.

Напролет всю ночь Буря гнала волны вспять И вздымала их. Над сосной Сиогоси Месяц в вышине повис. (Сайге)

67

Вот двор подмел я. — Подметать храмовый двор было обычной благодарностью паломников за приют.

Одним стихом исчерпан весь вид. Прибавить хоть одно слово — все равно, что посадить лишний палец.

Я навестил настоятеля храма Тэнрюдзи в Маруока: он мне издавна знаком. Некий Хокуси из Канадзава, немного меня провожая, сопутствовал мне до этих мест. Он то и дело советовал мне не пропускать видов [68] и говорил прекрасные изречения. Когда же предстояла разлука,—

Написав слова, Веер я бросаю прочь. Расставанья грусть! [69]

68

…Советовал мне не пропускать видов — т. е. советовал отмечать виды стихами.

69

Написав слова… — Был распространен обычай писать хокку на веере. Но с приближением осени веер становился ненужным. «Расставанья грусть» таким образом имеет двойной смысл: жаль расставаться с веером, т. е. с летом, а также со своим спутником.

Вступил в горы Годзютёяма и совершил поклонение в храме Эйхэйдзи. Это храм, основанный монахом Догон Дзэнси. Он на тысячу ри удалился от столицы и оставил след своих дел в таких горах, — на то, должно быть, была у него почтенная причина.

26.Как Фукуи отсюда в трех ри, то, поужинав, я вышел в путь и побрел по смеркающейся дороге.

Там живет удалившийся на покой старик Тосай. Когда-то в прошедшие годы он побывал в Эдо и навестил меня. Тому уж больше десяти лет. Постарел он, должно быть, или умер? Я спросил у людей, и мне рассказали, что он еще здравствует и живет там-то и там-то. Пошел. Он уединился в городе, в тиши; убогий домик зарос «ночной красавицей» и власоцветом, «петушьи гребни» закрывают дверь. А, это здесь! Я постучал; вышла бедно одетая женщина. «Откуда изволишь идти, почтенный монах? Хозяин пошел кое к кому по соседству. Если есть у тебя дело, пожалуй в дом». Я понял, что это его жена. Вот так бывало в старинных романах! Я вошел, остался в этом доме на двое суток; и, чтобы увидеть гавань при полной луне [70] , опять пошел в путь. Тосай собрался мне сопутствовать, забавно подвернул подол и потихоньку побрел показывать мне дорогу.

70

Увидеть гавань при полной луне. — Гавань Цуруга. Полнолуние здесь считается особенно красивым. Любование луной в ту пору, а до известной степени и теперь, распространено в японском быту.

27. Мало-помалу скрылся пик Сиранэ и показался пик Хина. Я перешел мост Асамуцу; у тростника в Тамаэ колосились кисти. Миновал заставу Угуису, перешел перевал Юноо и в Хютигадзё, на горе Каэруяма, слышал первых диких гусей. В четырнадцатый день в сумерки я стал в гостинице в гавани Цурута. В эту ночь луна была особенно ясной. «И завтрашней ночью будет так же?» — спросил я. «Ясно ль, пасмурно ль будет в следующую ночь, здесь на севере знать заранее трудно». Хозяин угостил меня сакэ, и я поздно вечером пошел поклониться в храм Кэхи. Там есть могила императора Тюаи. Вокруг храма все полно величавой стариной; сквозь сосны падал лунный свет, казалось, точно белый песок покрыт инеем «В древние времена святитель Югё, принеся великий обет, сам косил траву, носил камни и землю, осушал грязь, и приходящим паломникам не было беспокойства. Древний обычай не вывелся доныне, перед храмом носят песок. Это зовется «ношение песка Югё», — так рассказал хозяин.

Ясная луна Ночью светит на песок, Что принес Югё.

На пятнадцатый день, как и сказал хозяин, пошел дождь.

Полная луна! Как погода севера Переменчива…

На шестнадцатый день, когда небо прояснилось, я направил лодку по берегу Иронохама, чтобы набрать розовых раковин «масуо». Это морем семь ри. Некто Тэн'я наготовил в изобилии корзин и бамбуковых сосудов, посадил в лодку множество слуг, и при попутном ветре с моря мы пристали к берегу. На берегу кое-где есть рыбачьи домики и убогий храм Хокэдзи. Здесь мы выпили чаю, согрели сакэ; сумеречная грусть переполняла чувства.

О, как печально! Сума [71] , ты затмеваешь Осенний берег.

Берег, волн прибой. Среди раковин видны Хаги лепестки.

Все случившееся за день мне записал Тосай и оставил в храме.

28. Роцу встретил меня в этой гавани и проводил в провинцию Мино; на лошадях мы въехали в Окадонодзё. И Сора пришел навстречу, и Эцудзин примчался на лошади; все собрались в доме у Дзёко. Дзэнсэнси, Кэйко — отец и сын — и другие близкие приходили днем и ночью и радовались и причитали, точно увидели воскресшего из мертвых. Усталость от пути еще не прошла; на шестой день восьмого месяца я снова поехал в лодке поклониться в храме Сэнгу в Исэ.

71

Сума — название бухты, славящейся осенними видами.