По законам братства

– Не! – запротестовал Генка. – Она в очках!

– Тогда третью, рыженькую, тоже с каре, в костюме шоколадного цвета.

– Еще чего! Посмотри на ее ноги! У нее нога, наверное, сорокового размера! Разве это женщина?

– Да ты капризный, Генка! Глянь, рядом с буфетным столиком девушки воду пьют. Давай выберем тебе покрасивее, без изъянов! – громко рассмеялись Тадик и Олег Зубок.

– Посмотри, какая хорошенькая, вон та, черненькая с кудрями, – пригляделся Олег.

Мальчишки неспешно направились к буфету. Тадик показал Генке глазами на миловидную девушку, сидящую на углу столика. Тема для разговора нарисовалась сама.

– Такие красивые девушки, и на углу! – улыбаясь во весь рот, проговорил Тадик.

– Ой! – всполошились девчушки. – У вас в училище нельзя сидеть на углу?

– Нам можно! Мы мужчины, – важно ответил Тадик и кивнул в сторону Олега и Генки, приглашая их глазами к разговору.

– А нам почему нельзя? – искренне испугалась интересующая мальчишек девочка.

– А примета есть такая! Женщине нельзя сидеть на углу. Замужество всю жизнь с углами будет. Вас как зовут?

– Жанна, – девушка соскочила со стула, встала у столика, огляделась.

Генка дернул Тадика за рукав и шепнул друзьям:

– Все, пошли отсюда.

– Почему? – удивились Тадик с Олегом.

– У нее ноги кривые, – отходя от буфета, зашептал Генка. – Ты видел ее ноги? Пока она сидела, было незаметно!

– Генка! Да что с тобой? Ты сам-то идеальный?

– А мужчине не обязательно быть идеальным, – философствовал Гена. – Он должен быть чуть красивее обезьяны.

– А ты точно…красивее? – парни захохотали.

– Гена, ты так никогда не найдешь девушку. Все будут недостаточно хороши, – вздохнул Володя.

Оркестр снова заиграл медленную мелодию.

– Ну, ладно. Иди. Приглашай свою Прекрасную Даму! – толкал в спину Генка.

Володя не двигался.

– Ты чего? – удивился Гена.

– Это третий танец уже, – нерешительно посмотрел Володя в ее сторону.

– И? – не понимал Гена. – Ой, – улыбнулся он, – не хочешь же ты сказать, что веришь в приметы и зависишь от светского мнения какого – то там девятнадцатого века?

– Верю – не верю…

Он пошел к большому зеркалу, у которого стояла Людмила с подругами. Краем глаза увидев Володю, она быстро повернулась посмотреть, в порядке ли ее прямые волосы, чуть приподнятые на затылке, постриженные под удлиненное каре. Володя тоже пригладил на ходу челку.

– Разрешите Вас…– он поймал ее удивленно открывшиеся глаза.

– Третий раз?

–…проводить сегодня до дома, – закончил Володя.

Людмила помолчала. Посмотрела внимательно в его глаза. Потом взяла за руку и повела в центр зала, развернулась лицом, положила свою руку ему на плечо. Вырываться было глупо и смешно. Володя повел ее в танце.

– Разрешаю Вам проводить сегодня меня до дома, товарищ курсант, – озорно сказала Людмила.

Она жила на Звездной, недалеко от метро. Улицу назвали в 1966 году в честь наших побед в Космосе. Жители этого района очень гордились тем, что получили здесь квартиры, они чувствовали себя хоть каплю причастными к свершениям в стране.

Шел предновогодний крупный снег. На ветру он плясал, но не вальс, а скорее – польку. Володя видел, что и его девушка немного приплясывает, ей тоже хотелось кружиться вместе с ним.

По дороге говорили мало. Она смущалась, а Володя не мог решить, как относиться к этому знакомству. Если это однодневная эмоция, то пусть останется приятной. А если будет продолжение, не хотелось это продолжение испортить ненужным, не к месту сказанным неловким словом. Она остановилась у кирпичного пятиэтажного дома, повернулась к нему у подъезда. Он чувствовал, что она думает о том же, потому что очень складно и дружно они молчали.

– Мы пришли, – немного грустно сказала она.

–Мы еще увидимся?

– А вы хотите?

– Очень хочу, – уверенно ответил он.

– Тогда увидимся, обязательно, – она сразу повеселела, видимо, боялась услышать хоть сколько-нибудь другой ответ. Она засуетилась, открыла небольшую квадратную коричневую сумочку, достала туфли в пакете, подала ему:

– Подержите, пожалуйста, туфли, – поискала что-то, быстро поправила большую песцовую шапку, съехавшую на глаза, достала маленький блокнотик, карандаш и написала номер телефона. – Позвоните, когда будете свободны.

– Спасибо, Люда. Я обязательно позвоню, – он поцеловал ее в морозную щеку. От нее пахло чистотой и снегом.

В училище Володя возвращался легкий, свежий, как будто только что выспавшийся. Ему было хорошо от того, что он сейчас не чувствовал ни боли от прошлой обиды, ни досады, ни потери. Он очень радовался этому чувству, очень ценил его и ни в коем случае не хотел его растерять. Пусть начнется новая жизнь, светлая, легкая, с новыми надеждами. Чистая, как этот снег и Людмилина щека. Ему захотелось это чувство и продлить, и усилить.

Ребята ждали его в казарме.

– Что так быстро вернулся? Вы поссорились? Ты ее не проводил? – начал атаковать Гена.

– Все хорошо, Генка. Я проводил. Не поссорились. Девушка чудесная! – отчитался Володя.

– Да. У тебя все время чудесные девушки. А чего тогда быстро вернулся?

– Добираться удобно. Недалеко от метро живет. Пешком идти всего минут пять.

– И? О чем вы договорились?

– Что я позвоню, когда пойду в увольнение. Славная девочка. Хорошая, неиспорченная, небалованная. И некапризная. Легко с ней.

– А я опять в пролете. Девушка понравилась, так ее Серега перехватил. Поехал ее провожать и не вернулся еще. Если у них не сложится, попрошу ее телефон.

Володя не хотелось долго разговаривать. Он лег первым, отвернулся и накрыл голову одеялом. Он стал вспоминать ее глаза, с надеждой выглядывавшие из-под пушистой шапки, худенькие стройные ножки, тонкую талию, ее запах. Она пахла чистотой, уютом и зимней свежестью.

Через неделю с утра он позвонил Людмиле. Она быстро взяла трубку.

– Здравствуйте, Люда. Это Володя.

– Здравствуйте, Володя! А я ждала звонка! Я взяла на сегодняшний вечер билеты в Александринку на «Щелкунчика»! Как раз новогодние спектакли! Только не говорите, что Вы не сможете пойти! – с надеждой щебетала Люда.

– Не скажу. Я как раз могу пойти. Поэтому и звоню пораньше. Где встретимся?

– Давайте у памятника Екатерине в 17 часов?

– Буду, – коротко ответил он.

У памятника Микешина он был в половине пятого, пришел очень заранее. А вдруг и она придет пораньше? И она пришла. Почти следом за ним.