Победители

Вечером в солдатских казармах было тихо и мрачно. Люди угрюмо молчали, косясь на опустевшие койки, но из темных углов то и дело доносились злые шепотки. Больше всех говорил Беглец. На него посматривали с недоверием - вчера он принимал самое активное участие в составлении рапортов, но не подал документа от своего имени, оставшись чистеньким и в стороне, но все-таки слушали.

– Парней надо выручать!
– негромко, но внушительно заявил Беглец, недрогнувшим взглядом обведя поредевшие ряды "актива".
– Послезавтра!

– А почему не завтра?!
– сразу же спросил мрачный громила Ковш, тоже не писавший рапорт и поэтому оказавшийся теперь самым авторитетным из оставшихся на свободе и при шнурах унтер-офицеров.

– Потому что если от нас чего-то ждут, то именно завтра, - объяснил Беглец.
– Кроме того, вы ж помните, что послезавтра я дежурным заступаю, так что караул при оружейке наш будет? Да и эвакуация только завтра закончится, а значит, мы лишь к вечеру в один кулак соберемся. А так сможем с самого утра выступить...

Говоря об эвакуации, Беглец вздохнул про себя. Колонисты не желали покидать дома, в которых уже прижились, и заботливо выращенные цветочные грядки, фруктовые саженцы и огороды. В этом он их очень хорошо понимал. Ему вдруг вспомнилась маленькая девочка в одном из крайних домов, которая ужасно не хотела никуда уезжать и уверяла всех, что филиты добрые; она, вот, одной филлинской девочке книжку подарила...

Да, филиты, может и добрые, но Беглец не питал иллюзий в отношении некоторых своих "боевых товарищей". На мгновение ему стало страшно от осознания, какую стихию он собирается высвободить, но он решительно отбросил этот страх. Месть - прежде всего!

И хорошо, пожалуй, что с ними сейчас нет Реэрна. Конечно, зампотех заступился бы за солдат и, возможно, не допустил бы их ареста. Но он, наверняка, не одобрил бы и солдатского бунта...

Реэрну раньше, увы, неоднократно приходилось испытывать мучительное чувство бессилия, но оно давно не было у него настолько сильным. Тяжело опустившись на стул перед экраном компьютера с застывшей на нем заставкой, он в отчаянии обхватил голову руками.

– Что произошло?!
– услышал он из-за спины обеспокоенный голос Симаат.
– Что-то стряслось на Центральной базе?!... Ой, связи до сих пор нет?!

– Связи нет...

Реэрн, полуобернувшись, внимательно посмотрел на нее. Это ли имел в виду директор Нэестар, отправляя дочь подальше от опасности в полярную экспедицию, внезапно ставшую полярной ловушкой?! И что об этом может знать сама Симаат?! Но девушка глядела на него честными, встревоженными и ничего не подозревающими глазами, и Реэрн, вздохнув, начал рассказывать.

– От связи нас с тобой, похоже, отрезали свои же, но у филитов она есть. Только что они поделились со мной последними новостями...

– Какой ужас!
– выслушав Реэрна, Симаат прижала руки к щекам.
– Теперь начнется война?!

– Очевидно, да. Но есть и хорошая новость, так сказать. Нас она, скорее всего, не коснется. Мы останемся здесь.

– Здесь?!
– голос Симаат зазвенел, как натянутая струна.
– Почему?!

– Тхаан и Аннуак пропали без вести, - объяснил Реэрн.
– Судя по всему, они потерпели крушение и, возможно, погибли. Теперь у нас больше нет транспортника, а посылать к нам на выручку десантные катера с базы Север, очевидно, не станут. Есть у меня такое предчувствие...

Естественно, Реэрн промолчал о том, что Мивлио, вероятно, отдавшему приказ об убийстве Пээла, меньше всего на свете нужно было прибытие на Центральную базу главы планетной Службы Безопасности и эмиссара "Союза Борьбы". Не зря же так спешил туда бедняга Тхаан, так и не согласившийся отложить тот злосчастный вылет. Теперь Реэрн был уже не уверен в том, что бесследное исчезновение транспортника было просто несчастным случаем.

– Некому станет посылать помощь и нечего станет посылать?
– по-своему поняла его Симаат.
– Если начнется война, филиты захватят наши базы? А что об этом думают они сами?

– Филиты готовят спасательную экспедицию. Но сейчас зима, море покрыто тяжелыми толстыми льдами. Даже мощный ледокол не сможет пробиться к нашему острову, по меньшей мере, до лета.

– До лета?!
– охнула Симаат.

– Есть еще один вариант, - криво усмехнулся Реэрн.
– Если найдется достаточно умелый и отчаянный пилот, который смог бы на катере пролететь над тысячей с лишним километров тайги, тундры и льдов сквозь полярную ночь и пургу, разыскать нас по маяку, сесть и не разбиться, взлететь, вернуться на континент, а затем повторить этот рейс столько раз, сколько понадобится, чтобы вывезти всех людей, бросив почти все снаряжение.

– Я бы, пожалуй, рискнула!
– глаза Симаат азартно блеснули.
– Если бы у меня был катер!

– В том-то и проблема, - Реэрн невесело улыбнулся.
– Катера у нас здесь нет. Значит, будем готовиться к долгой зимовке. Продуктов нам хватит на три месяца, хотя я, пожалуй, немного урежу норму - пока что на одну восьмую или даже одну десятую; топливных элементов, если отключить от отопления несколько куполов, - тоже. Запасной генератор, если что-то случится с основным, имеется. Кроме того, его можно использовать для зарядки энергопатронов. Поэтому самая главная проблема - люди!

– Сегодня утром чуть не подрались двое рядовых, - нахмурившись, вспомнила Симаат.
– Унтер-офицер Лампоу разнял их и отправил разгребать снег перед основным входом.

– Это он правильно поступил, - одобрил Реэрн.
– Нас здесь только двое офицеров Космофлота, так что его помощь будет просто бесценной. Но надо быть готовым к тому, что такие случаи будут повторяться все чаще. Растенис, начальник филитской экспедиции, предупредил меня, что конфликты будут происходить снова и снова, причем, они начнут возникать буквально на ровном месте. У них народ специально отбирают в полярные экспедиции, проверяют на эмоциональную устойчивость и психологическую совместимость, но все равно случаются срывы. Люди просто не выдерживают тяжелых условий, длительного бездействия во время пурги, оторванности от мира. Им становится тягостно постоянно общаться изо дня в день с одними и теми же товарищами... А у нас проблем, боюсь, окажется намного больше...

– То есть, людей надо посильнее загрузить делами?
– уточнила Симаат.
– Тогда у меня есть предложение! Пурга стихает. Я хочу еще раз сходить в те купола, что мы откопали. Мне не дает покоя чужак, которого мы нашли. Я уверена... я совершенно убеждена, что перед тем как пустить пулю в лоб, он обязан был оставить записку, сообщение для своих! Просто тогда мы ее не искали, вот и могли что-то пропустить, не заметить, не обратить внимания. Но она должна быть! Если мы ее отыщем, то, может, сумеем больше узнать и о чужаках, и о постигшей их катастрофе!