Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)
Шрифт:
Панадис оценил намек, натянуто усмехнулся. Узенькая полоска его усов от этого стянулась в ниточку.
Если этот китаец разбирается в психологии, он должен понять, что с ним, Панадисом, такие шутки даром не проходят. Бывший фарцовщик и удачливый спекулянт Бутрин, который приезжал с ним в Кострому оценивать старинный свиток, на его беду, не был физиономистом, потому и остался лежать там в снегу...
– Напрасно обиделись, доктор.
– Прикурил от свечи на столе Чень, - Я тоже - преступник. Мы оба - преступники. Но разные...
Чень взялся объяснить. Современная
действуют вместе под единым началом...
– Зачем воровать, грабить, когда можно сказать: "Иди и сам принеси!" Рекетир отдает приказ, и понимающий человек идет и сам приносит. Строгая иерархия...
Китаец играл колечками дыма, как мячиками. У Панадиса зарябило в глазах. Он даже не очень вслушивался.
"Философ - мафиози, и еще - китаец? Ну и ну !"
Однако, сама по себе схема пришлась Панадису по вкусу.
Как это не печально, с точки зрения высшей морали, Чень по сути прав.
С одной стороны - исполнители, толпа, с другой - подлинные бароны и князья криминала. Хозяева жизни. Своего рода аристократия. Кое-где они уже слились с государственным аппаратом.
Одни, в связи с этим говорят о "коррупции", другие вводят специальное понятие - "организованная преступность". Простой люд предпочитает называть это "мафией". На службу ей поставлены депутаты, журналисты, жрецы правосудия. И, конечно, стражи порядка: эти, вообще, продажны, как шлюхи...
Панадис был спокоен: Чень слегка перебрал, а он, как обычно, сохранил ясность ума...
– А теперь, доктор, - глаза Ченя вдруг сузились, зрачки стали похожи на дырки от пуль.
– Кому Ли стоял поперек дороги?
Панадис знал: вопрос этот будет задан.
Отвечать надо было так же коротко и убедительно. Юлить означало рисковать жизнью.
– Вы подозреваете меня ?
– он поднял глаза на китайца, спокойно встретил направленный на него пристальный взгляд.
– Пока нет, - китаец отвернулся.
– Я взвешиваю. Вы тоже - думайте...
– О чем, мистер Чень?
Чень строил и перестраивал на скатерти из вилок и ножей какие - то фигуры. Панадис не мог отвести взгляда от его рук: короткие пальцы с аккуратно подстриженными ногтями
двигались плавно и спокойно, и вдруг - даже не движение, а незримый импульс, и фигура исчезала, оставляя вместо себя рваные контуры.
Наконец, китаец поднял голову.
– Я сказал вам еще в прошлый раз. В триаду вступают один раз и уже навечно.
Панадису стало вдруг холодно от этих слов. Если бы мог, сбежал бы сейчас к себе в номер, заперся, укрылся теплами одеялами.
– Ли больше нет. Нет триады, - постучал ногтем по столу Чень, Остался человек, который перевозит трансплантанты и его охранник. И еще вы и ваш профессор.
Чень снова поднял на Панадиса тяжелый и пристальный взгляд.
– Что теряют они, а что - вы ? Давайте считать! Курьеру новых хирургов не найти, операционных тоже. Кто ему доверится? Правда, что и вы на этом много теряете:
уже намеченные операции, трансплантанты, деньги.Он на мгновение остановился и многозначительно кашлянул:
– Но органы для пересадки можно найти и в другом месте, и тогда деньги придут снова...
– Это что - обвинительное заключение ?
– спросил Панадис далеким, не своим голосом.
– А когда суд и приговор ?
Чень снова поиграл дымом от сигареты и помахал указательным пальцем: нет - нет, он, Панадис ошибается.
– Пока - лишь игра!
Панадис кивнул. Если он не возьмет себя в руки, он пропал. После обвинительного заключения у "триад" сразу следует суд. И он уже идет.
Собрав всю силу воли, Панадис немедленно начал защиту.
– Вы правы. Но ошибиться может каждый. Какой смысл был бы мне на это идти ? Налаженный конвейер , и вдруг - сбой?! Должна же быть причина...
– Я вам назову ее: конкуренты...- мгновенно оборвал его встрепенувшийся Чень.
Он слегка раскачивался на стуле, выбросив вперед ногу в модельном ботинке.
– А вы не думаете, что у вас за плечами могла действовать российская или китайская полиция ?
– выпустил когти Панадис.
Чень пристально посмотрел на него и усмехнулся.
– Я вам открою маленький секрет, доктор. Мой отец был сановником Мао. В культурную революцию отца арестовали. Послали в исправительный лагерь. Перевоспитывать. Он там умер. Когда культурная революция закончилась, мне сказали: " ты должен стать разведчиком ! Родина требует." Я учился в разведшколе. Потом работал и сгорел. У вас говорят "засветился". Но я много и многих знаю. Такие люди, как я, нужны. Я разговариваю по- русски, по-английски и по - японски. Меня нашли и пригласили. И теперь я контролирую этот конвейер, где сейчас важный узел вдруг вышел из строя. Можно ли его заменить? Да, конечно! Но если завтра все повторится снова?!
Перед Панадисом сидел умный, ловкий, опытный и на все готовый экземпляр человеческой породы. Хищник в элегантном костюме. Продукт эпохи, которая, как гигантская мясорубка перемолола миллионы людей. В живых после нее оставались лишь те, кто без хрящей. Или те, кто был так остер и опасен, что мясорубка просто его отталкивала, чтобы не сломать ножи.
Чень разбирался в законах выживания. Там, где другой бы подорвался, он выходил живым и невредимым.
– Вы кого - нибудь убили в жизни?
– Теперь он забавлялся Панадисом, как прежде с колечками дыма.
Панадис сокрушенно развел руками.
– Слава богу, нет!
– Я вам не верю. Но это неважно. Со мной это было...
– Чень словно сознался в маленьком и невинном грешке.
Он усмехнулся и внимательно посмотрел на Панадиса.
– Сказать вам, что я это люблю ? Нет ! Но если бы я не сделал это, тут, с вами, сидел бы другой. Не я.
Обед подходил к концу, Панадис так почти ни к чему не притронулся.
– Вы удивились, когда я сказал, что из триады невозможно выйти?
Слегка прикоснувшись к плечу Панадиса, он прошелся по нему бесстрастным взглядом.