Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)

Мент этого не почувствовал: он, Рындин, - да ! Сказалось общение со старым педиком из московской оперетты. Наверное, это и отличает интеллигента: он думает не о самих вещах, а об их тайном смысле.

– Так уже лучше, - без всякого выражения произнес Рындин.

Дрессировщик опустил плеть и достал кусок сахара. Строптивый медведь послушно стал на задние лапы.

Рындин достал из внутреннего кармана шубы конверт с день гами.

– Здесь пять тысяч баксов, - строго проризнес он, - можешь пересчитать...

– Еще чего, - огрызнулся тот.

Он затолкал - видно нервничал, - конверт в куртку и шумно втянул носом воздух.

– Это была "Саламандра". Охранное Агентство, контора в Подольске. Там все знают. Попутно занимается сопровождением. Проституток развозит по вызовам...

Он весь напрягся, подчеркнуто харкнул под ноги, как тогда, в телефонной трубке. и выдавил из себя, как гной из раны:

– Ты, падла, горя не нюхал, а он у моджахедов в плену побывал, сбежал...

Прикрыл глаза, словно очнулся и продолжал уже спокойней.

– За базар платить надо. Вот я и плачу. И не фальшивыми. Они "Саламандру" вдвоем нанимали: китаец какой - то и тварь эта скользкая из Баку. Морда круглая, усики еще как будто кот ссыт...

Рындин не успел отреагировать, как тот, словно счищая с себя прилипшую грязь, бросил:

– Все ! В расчете мы с тобой !...

– Откуда ты взял это ?

Человек с " МК" иронически улыбнулся:

– От верблюда...

И зашагал быстрыми шагами прочь.

Гиены занимались сексом.

Рындин тряхнул головой и отправился к выходу.

Вечером ему позвонил секьюрити собственной Службы Безопасности, поджидавший его в отдалении..

– Человек, который к вам приходил, - мент из РУОПа. Майор. Мы вместе с ним доехали до Шаболовки... Между прочим, там, в аллее, я видел женщину, которая к нам приезжала вместе с братом...

– И тот тоже был?
– встрепенулся Рындин.

– Нет, на этот раз - израильтянин, которого она потом привела...

Все цепочка немедленно выстроилась: Панадис подослал к нему пару, которая сразу вызвала у него подозрение. А теперь второй израильтянин, связанный с Панадисом и Бреннером, взял его под наблюдение. Но мы еще посмотрим, кто -кого...

Гуляя неподалеку, Алекс с Анастасией забрели в зоопарк. Здесь он был не таким, как в Иенрусалиме, иным Больше хищников, менее просторные вольеры.

В лучах зажигающихся фонарей клетки со зверями казались, как в детстве, загадочными. Вызывали странное чувство, - не то, чтобы волнение, а какое - то чуть ли не мистическое ожидание: будто здесь и только здесь могла разрешиться давно, с детства, томившая душу тайна.

Рассеянно прохаживаясь вдоль вольеров и клеток, Алекс ловил себя на том, что иногда в раздумье останавливается. Что за шифровку шлет в нашу генетическую память этот исчезающий мир когда - то господствовавшей на земле фауны?

Вот, как экзотический цветок, распушила свой капюшон кобра. Застыла на перекладине акробаткой - мгновенье, и сорвется вниз черноокая обезьяна. Задумчиво, как телескоп, поднял вверх, к звездам хобот слон. Что он видел Африку? Венеру? Весь Млечный путь ?

Зоопарк срывал с природы детский чепчик цивилизации, ночным ветром и звуками подчеркивал ее пещерную суть, грубой обнаженностью инстинктов размывал воздвигнутую самим человеком границу между его прошлым, настоящим и будущим.

Из Зоопарка они поехали к Анастасии.

Он вызывал в ней странное чувство - этот высокий, худой и нескладный парень. Какую - то смесь острого любопытства и удивления.

Анастасия знала, что его родители были москвичами, но сам он нисколько не напоминал ни своих русских сверстников, ни, тем более, живущих здесь его соплеменников. Ни внутренне - хотя бы уже потому, что не должен был никому доказывать, что он не хуже, чем они, а может быть, даже лучше. Ни внешне - он был смугл и пропитан других солнцем и ветрами.

Они сели за стол. В серванте у нее нашлась бутылка "мартини". Разлили по бокалам. Открыли коробку конфет.

Алекс поднял бокал:

– За тебя, какая ты есть...
– и, улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой.

Она уже не злилась на него. Даже акцент его не отталкивал ее так как раньше.

Господи, ну почему он так на нее смотрит ?

– Ты женат ?
– вдруг спросила она.

– Нет, - пригубил он бокал.
– Я же не мог сесть на шею матери. Офицер - даже в полиции - это не профессия. Я хочу кончить юридический, а тогда...

– А я была замужем, - довольно горько усмехнулась она.
– Не думала, как ты, - что, да зачем ? Влюбилась, и пошла в ЗАГС...

– А потом ?
– смотрел он на нее так, словно хотел пройти куда - то внутрь, но не решался открыть дверь: а вдруг ему не разрешат ?

– А потом - суп с котом...

Он с сомнением покачал головой.

– А как можно жениться, если не знаешь человека ?

– Что значит, - не знаешь ?! Он ведь с тобой рядом полгода, год, иногла даже - два ?

– Ну и что... Сначала ведь надо узнать друг друга... Это же не партнер о квартире: раз - два - три, и разбежались... А если дети ?...

– К счастью, - детей не было, - допила она вино из бокала. И вдруг неожиданно даже для самой себя сказала, - а может, и к сожалению...

– Моя подружка ушла от меня сама, - констатировал Алекс таким тоном, словно автобус тронулся, а он не успел вскочить в двери. Ни жалобы, ни горя в его замечании не было.

Анастасия вспомнила, как страдала она сама, когда застала мужа в постели с подругой. Прошло два с половиной года, но едва она начинала думать об этом, ее ударяла волна обиды и жалости к самой себе. А сейчас вот почему - то она этого не почувствовала.

– Рассорились ?
– спросила она его, сама ругая себя за такое любопытство.

– Нет, - совершенно спокойно объяснил он, - влюбилась в другого и ушла.

– А ты ?

– Я ?
– спросил он.
– Конечно, мне было тяжело. Но представь себе: а что если бы мы были женаты ? Весь этот развод, свары, суд...

– Ты так спокойно обо всем говоришь, словно речь идет о чем - то самом обыденном... А где же чувства ? Любовь...

Алекс смотрел на нее, словно не понимал: да о чем она говорит.