Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)

Это был второй сигнал.

До этого несколько дней назад в 137 отделение милиции в Бирюлево позвонил некий бомж, а в прошлом москвич, потерявший столичную прописку.

В сообщении, на первый взгляд, не было ничего тревожного: пока он на несколько минут оставил приятеля, чтобы сбегать за водкой, того увезла необычная по виду "скорая".

Ни на другой день, ни через неделю приятель так и не появился. На все обращения по "03" и в справочно- информационный Центр ответ был один: никаких сведений об этом случае не имеется.

Без сомнения, в обоих случаях был все тот же "амбуланс".

А сколько раз преступникам благополучно сходило все с рук? На этот вопрос никто не мог ответить.

Тот сигнал, из 137-го отделения, Ловягин не оставил у

себя - передал напарнику Чернышева: пусть подработает...

– Ладно, Андрей Станиславович, - он выключил микрофон.
– Поехали к нам, на месте будет виднее.

Снова Ковальского привезли в к о н т о р у уже на ментовской машине после обеда. И не в 34-ое, а на Шаболовку, в Региональное Управление по организованной преступности, в РУОП.

Майор куда-то звонил, несколько раз надолго исчезал. Потом возвращался,

Станиславович прождал его у кабинета чуть не час.

Откуда было ему знать, что майор согласовывает с начальством вопрос кому передать Ковальского с его историей.

– Брать в производство каждый сигнал - значит связывать себе руки! А нам важнее сейчас общая картина этих преступлений по городу. Пока лишь анализ. Вот, когда процесс внезапно пойдет, мы сразу все и двинем. Все у нас будет под рукой, любая информация...

Когда Ловягин появился, лицо его светилось довольной улыбкой.

– Ну вот, Андрей Станиславович! Рассказ твой, оказывается, совсем не про нас...

Ковальский аж задохнулся от возмущения: это что значит, - не про них ? А про кого же ?

Но Ловягин, подняв руку, остановил его :

– Да подожди ты... Слова не дашь сказать. Есть у меня мыслишка полезная...

И замолчал.

Ковальский, насторожившись, ждал. Майор, словно отталкивая от себя все сомнения, наконец, произнес:

– Тут одна группа работает. Я думаю, рассказ твой... Ну, прямо находка для них...

Станиславыч не верил ни единому его слову. Но майор набрал какой - то номер и спросил:

– Мне майора Чернышева. Когда будет ?

Он посмотрел на Ковальского, потом на часы, повесил трубку:

– Через час -полтора появится. Хочешь ждать или домой поедешь, а мы тебя вызвоним ?

Но Станиславыч был упрям и домой ехать отказался.

– Ждать буду...

6.

Опыт подсказывал Чернышеву, что их загнало в тупик. Путь из тупика мог быть только назад - снова к месту происшествия, в квартиру где был убит Ли, к его соседям...

К инвалиду в коляске, что в доме напротив, к "Телеглазу"!

Чернышев так и сделал.

Снова поднялся на этаж. Опять, как и в первый раз, постучал в дверь, и перед ним снова возник его сверстник в инвалидной коляске.

Желтовато - серое лицо. Яростный пристальный взгляд.

– Я думал уже не появишься?!

– Некогда, братан. Как ты?

– Я то в порядке. Не нашел, кто китайца пристрелил?

– Нет, пока. Думал, у тебя что есть.

– А ты не ошибся!
– он постучал рукой по коляске.
– Вспомнил. Может, тебе и сгодится? Когда "коты" , что проститутку привозили, отъехали, минут этак через десять, я заметил на другой стороне "скорую". К кому - то приехала...

Виктор задумался.

– "Скорая"? А в ней ?

– Не видел... Может, упустил...

Они помолчали.

"Телеглаз" вопросительно поглядывал на Виктора, тот улыбнулся.

– Может оказаться важным, может нет. Но все равно спасибо...

– Это не все. "Скорая"была какая-то необычная. Я таких и не видел. Явно иностранная. Сзади двери двустворчатые, два окошка. Под одним запаска новая.

– Слушай, а что если я попрошу тебя поездить с нами показать похожую...
– решился Виктор.
– Сможешь, а ?

– Думаю, что да, - пожал тот плечами.

Виктор внимательно на него посмотрел:

– Не трудно будет ?

– Из дому выехать ?
– почти задохнувшись, спросил тот.
– И просить не надо...

Виктор протянул ему руку:

– Завтра мы у тебя...

Он вышел, но еще постоял в подъезде пару минут. Ему надо было отойти. Сбросить с себя груз перенапряжения. Больше ого, - вернуться из той дальней командировки, откуда если и возвращаешься, то начисто разбитый выпотрошенный.

Утром к "телеглазу" нагрянула вся троица.

Сначала свезли каляску вниз на лифте, потом подняли в специально взятый с этой целью милицейский "газик".

Сам герой дня заметно волновался: на короткое время он снова оказывался " в спарке" с напарником - равным и необходимым...

Каждый из троих уделял ему внимание: даже смуглый симпатичный малый, которого он сначала принялся за кавказца, а потом разглядел - кавказского там ничего нет: оказалось, израильтянин.

Поехали сначала на Арбат, в Платную перевозку больных. Чернышев, в первую очередь, подумал о ней, услышая об "иномарке".

Но нет! Прокол!

В Институте скорой помощи имени Склифосовского - тоже неудача. Подались к метро "Темирязевская" к президентскому Оздоровительному Центру результат тот же.

По предложению Анастасии поставили "газик" на Садовом, в районе Триумфаальной площади. Стали ждать. Куда там...

Чернышеву пришла в голову удачная мысль:

– А не закатиться ли нам позавтракать. У меня, например, с утра ничего ничего во рту не было...

Подъехали к "Софии". Благо ресторан был в нескольких десятках метров. Вынесли инвалидную коляску, помогли "Телегазу" помогли ему вьехать внутрь.

На них оборачивались.

Никто, правда, ни слова не сказал, но все взгляды посетителей были прикованы к ним, к инвалидной коляске, которую они вкатили в зал. К столу.

На лицах читалось даже - скрытое, но вежливое осуждение, будто эти четверо сделали что - то не соответствующее правилам приличия.