Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)

Оба хорошо это понимали.

– А теперь слушай...
– Чернышев взглянул на Настю, она сразу поняла, что он задумал.
– Мы не оставим тебя здесь. Возьмем с собой в машину... Слышишь?

– Рук не чую !
– у биндита зуб на зуб не попадал.

– Недолго еще ! Подгоним твою фуру.. "Амбуланс" твой. Сядешь за руль. Мы в кузове расположимся. Доставишь нас на место...

– А потом что?

– Судить тебя так и так будут. Но помощь нам тебе зачтут. Смотришь, и мы кое- кому подскажем.Вот только лишнего не надо болтать. И про гранаты тоже...

Душегуб об этом давно сообразил.

Объяснять смысл того, что он услышал, ему не надо было. Теперь он уже и сам перебежал к заклятым врагам. Так хоть от "вышки" отвертится...

– Лучше бы нам попасть, пока наряд не сменился...

– Это - когда?
– мгновенно среагировал Виктор.

– У нас в десять тридцать смена...

Виктор тут же бросил взгляд на часы. Они показывали

половину девятого. Время у них еще было, хотя и не так уж много.

– Сколько их там тогда будет?

– Шестеро... Сейчас только пятеро. Одного могли отпус тить по-раньше. Товарищ майор! Я не шучу: руки развяжи, не могу больше...

– Сейчас... В подвале одна дверь?

– Две! Вторая сзади!
– слова дрожали, как листья на ветру.

– Ладно, теперь все...

Чернышев пригладил обоими руками свою короткую шевелюру, подошел поближе и первым делом взял из его рук гранату.

– Настя, развяжи его...

Он вернулся на ту же просеку.

Анастасия подошла к дереву, стала развязывать веревки. Михалыча било, как в лихорадке. Но он, тем не менее, успокаивался. Решение он уже принял: к своим ему не появиться: замочат ! Рындин при желании киллеров всегда найдет. Пригласит хотя бы эту парочку из Прибалтики...

Второго взрыва в просеке не прозвучало. То ли Чернышев в Афгани научился обращаться с гранатами, то ли граната эта принципиально отличалась от первой...

От Регионального Управления по организованной преступности на место обнаружения страшной находки в Видное выехал майор Ловягин.

Маленький, угловатый, с сильно выдавшейся вперед нижней челюстью майор Ловягин появился у платформы в Видном уже в самом конце осмотра.

Областное начальство, знакомое с его неудобным и ущербным характером, предпочитало вести с ним себя преувеличенно дружески. Но все это - чисто внешне: его не любили.

Незнакомые с майором оперативные уполномоченные среднего звена украдкой поглядывали на его непомерно большие, покрытые светлыми волосиками руки: такими быка удавить можно.

Сам Ловягин водянистым взглядом уже все высмотрел: рюкзаки самопальные, с "лейблом" несуществующей иностранной фирмы. Да и труп - то не обычная "расчлененка". До того, как сюда попасть, части тела находились какое-то время на морозе или в холодильнике.

И все же Ловягин не поехал в Бюро вместе с судебно-медицинским экспертом, следуя все тому же своему правилу: заняться самому конкретным делом - как сделать ставку на один номер, связать себе руки... А он такое не признавал. Пусть сначала другие пошуруют. Потом увидим, что к чему...

Было гораздо дальновиднее передать контроль над делом кому-то из опытных обязательных старших оперов. Из тех, кого не надо понукать и у кого, если подмигнет удача, дело можно снова истребовать назад, в свое производство...

С места происшествия он позвонил нескольким старшим операм, но никого не нашел. Вспомнил о Чернышеве и его группе, но и их не было на месте. Впрочем, он ведь сам передал Виктору материал о бежавшем из больничного подвала мужичке - потерпевшем.

Мотаются сейчас где-нибудь по больницам. А, может, - по медицинским центрам.

Заведения эти теперь росли, как грибы. Каждое уважающее себя медицинское учреждение готово было оказывать за солидное вознаграждени любые услуги богатым людям. Что они, в действительности, там делают, а что вписывают в истории болезни обращавшихся к ним больных сказать точно никто не мог.

На обратном пути из Видного Ловягин позвонил приятелю Чернышова тоже сотруднику РУОПа. И того тоже не застал. Может, случайность, а может, и нет?!

" Любопытно..."

У Ловягина был поразительный нюх на чужие интриги.

А между тем, причина, по которой приятель Чернышева отсутствовал, была очень веской: материал из 137 отделения милиции об увезенном из Бирелево-Западного на неизвестной "скорой" пьяного бомжа.

Через дружка пропавшего без вести были установлены данные пропавшего, его прежее место жительства: в свое время, как и его дружок, он продал комнату в коммуналке и остался на улице. Коллега Чернышева опросил о его приметах соседей, а в поликлинике по месту жительства отыскалась его история болезни: данные о перенесенной операции, сведения о пломбировке зубов...

Обозрев захваченный им и Чернышевым "амбуланс" Медицинского Центра и получив в полное распоряжение санитара, руоповец сразу понял, что находится на пороге успеха...

Для начала он повез санитара освидетельствовать санитара на алкоголь. Положительный результат популярной "реакции

Раппопорта" давал формальные основания оставить подозреваемого в стенах родного учреждения.

Санитар, действительно, оказался с запашком.

Получив справку, мент заехал в отделении, где он прежде, до ухода в РУОП, трудился. Здесь с дежурным составил акт об опьянении.

– Возьмешь его с собой или нам оставишь?
– спросил дежурный.

– Зачем тебе лишний геморрой?

Как раз в это время по сотовому телефону ему позвонил Чернышев. Узнал у приятеля последние новости:

– На санитара акт об опьянении составлен, - сообщил коллега.
– Он будет со мной. Я хочу поговорить с ним про Бирюлево-Западное. Все равно мне делать нечего...

– Давай!
– Чернышев не возражал.
– Главное - не дай ему связаться со внешним миром. Предупредить Рындина ...

– Глаз с него не спущу.

Он увез его к себе в РУОП.

Малый этот в камуфляже и белом медицинском халате - чудовище какое то по словам соседей, - здесь, в стенах милиции сразу скис и затравленно поглядывал на хозяина кабинета.

Коллега Чернышева даже подумал:

" Может Виктору следовало с этого парня начать, а не с водилы ?"

Первым с санитаром заговорил Ловягин. Майор возник в дверях неожиданно. Окинул пристальным взглядом задержанного, нахмурился. Потом, словно осененный внезапной и все проясняющей догадкой, расцвел: