Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)

– Мы ведь с тобой где-то виделись?
– Ловягин пристально оглядывал сидевшего своим тяжелым, водянистым взглядом.

Пподстриженный под бандита верзила - санитар пожал плечами:

– Не знаю. ..

– Со "скорой", правда?

– Вроде того...
– санитар отвел глаза.

Отделаться от Ловягина было не так то просто.

– А если конкретно?

– Со "скорой".

– А что за учреждение?

– Медицинский Центр"Милосердие, 97".

"Рындин !" пронеслось вспышкой в голове Ловягина. Теперь его можно было выволочь из этого кабинета только силой. Он подвинул к себе стул. Сел.

– А чего не на работе?

Санитар нехотя пробурчал несколько фраз.

– Я чего? ГАИ надо спросить. Задержали, выдернули...

До Ловягина сразу дощел смысл несложной комбинации с похищением. Но старший опер за столом не собирался ему помогать.

– А где машина?! Начальство твое знает, что ты здесь?

Санитар отмахнулся, как от надоевшей мухи.

– Я - чего...

По-позже Чернышев снова позвонил приятелю:

– Тебе придется подъехать за нами...

– Сейчас?
– Ловягина в этот момент в кабинете не было: его затребовало к себе начальство. Можно было говорить свободно.

– Я позвоню. Телефон особо не занимай.

– Ты, что, решил сгноить меня на службе, Чернышев ?

– Перебьешься.

– Ты откуда звонишь ? Со льдины что ли? Зуб на зуб не попадает...

– В машине мы. Едем на объект...

За несколько часов на морозе на площадке ГАИ "амбуланс", который оставляли обычно в крытом гараже с постоянной плюсовой температурой внутри, основательно промерз.

Опытная рука водилы, однако, довольно быстро привела его в норму.

В десять минут одинадцатого "амбуланс" уже обогнул высокий каменный забор. "Колючки" не было видно, но Виктор не сомне вался в том, что и она тоже есть, и что вообще все вокруг напичкано электроникой, включая воспомогательные постройки и, главное, двери.

И Виктор, и Анастасия сидели в кузове. Окна "амбуланса" были аккуратно задернуты занавесками.

Чернышев сказал водиле, что подъезжая к воротам он должен включить свет в кабине, чтобы из темного кузова они могли его видеть. Риск, конечно, во всем этом был немалый. Стоило душегубу молча показать головой на кузов и вышедшие из КПП секьюрити немедленно поняли бы что кто - то пытается проникнуть в Центр. А дальше - как два пальца...

Тем не менее Чернышев и Анастасия решились. Для водилы это был единственный путь к спасению. Ни Рындин, ни секьюрити уже ничем не могли ему помочь.

Оба пассажира в кузове слышали как кто-то, вышедший из КПП спросил жаждущим легкого общения голосом:

– Как жизнь, Михалыч?

Чернышев внимательно следил за кабиной. Водила вел себя довольно естественно для человека, мотавшего ся весь вечер в поисках бомжей и пьяни.

– Нормально, - базарить на служебную тему ни секьюрити, ни водиле не разрешалось.

– Устал?

– А то нет...

– Зато тебе сейчас домой, а нам тут до утра кононыхаться.

Секьюрити нажал на кнопку дистанционного управления, и металлические ворота не спеша двинулись в свой короткий запрограммированный путь, чтобы пропустить "амбуланс".

– Давай, Михалыч!

– Будь.

Медленно выдвинулись на исходную позицию. Резина колес сторожко скользила по асфальту. Водила погасил свет в кабине.

В правой стороне двора неясно прочерчивался неосвещенный трехэтежный особняк. Фары вырывали из темноты отшлифованные кирпичи, широкие, с добротным стеклом окна, отливавшую медью крышу. В одном из окон горел яркий свет: одинокое световое пятно на темном фоне. Чернышев сразу насторожился.

– А там кто?
– спросила Анастасия у водилы.

– Медсестра дежурит...
– Михалыч теперь был чуточку откровеннее. Укольчик там сделать или еще чего. Раньше она в больнице сидела, а тут, видишь,такое...

Напротив - в левом углу двора, как теперь они поняли, расположен склад с бумажным и прочим хламом. Он был собран из немецких гофрированных плит. Подвал находился под ним.

Чуть дальше - за старым, знавшим, согласно легенде, еще екатериненские времена, дубом - слышался металлический лязг и яростный лай. Вдоль забора на блоке носилась крупная с под палинами овчарка...

Где-то здесь, между мусоросборником и кленом по-меньше, проходил маршрут внутреннего передвижного поста. Постоянный пункт наблюдения находился на крыше офиса...

Водила припарковал "амбуланс" у склада и вышел из кабины. Тут было темнее, чем в остальной части двора. Оглядевшись по сторонам, он открыл дверь кузова, поднялся внутрь...

– Сделал, как сказали...

– Хорошо, - Чернышев снова стал немногословен.

– Я надеваю на него наручники...
– сказала Анастасия.

– Давай.

Они договорились об этом еще раньше. Михалыч подставил руки. Он и не думал противиться Ведь, если секьюрити обнаружат его вместе с ментами, наручники помогут ему выпутаться.

Анастасия защелкнула браслеты.

– Рот не будем заклеивать?

– Нет, пожалуй...

Времени терять было нельзя.

– Прикроешь меня, - бросил Чернышев.

Он выпрыгнул из "амбуланса". Однако, преодолеть броском тускло освещенную часть двора ему не удалось.

Сверху, на крыше особняка, вспыхнул и разлился по темной пучине пространства сноп прожектора. Все стало похоже на вдруг обернувшуюся реальностью театральную декорацию. Угрюмый ночной охват заснеженных веток, лоснящийся гофрированный рисунок складских стен...

Чернышев прижался к дереву. В запутанных проулках его памяти возникла иная сцена, хотя фон и место были другими, ощущение то же.

Зааульный пустырек: там он впервые ощутил и осознал, как пахнет война. Это потом она смердит трупами и пороховой гарью. А вначале - это запах не отлившегося мочой страха, запекшийся пот на холодных руках.

Прожектор погас. Глаза снова приноровились к темноте.

Чернышев заметил, как на крыше, крадучись, возникли силуэты двух людей. Виктор сжал пистолет в кармане куртке. Шестым чувством он вдруг почуял, что сильнее, чем требуется, придавил спусковой крючок...

Спокойно... Иначе не выдержишь!..

Сигнал шел изнутри, оттуда - из недр памяти, где копошатся черви видения...

Один из тех, на крыше, вытянул вперед руку: показал, куда светить. Электрический сноп метнулся к дереву, за которым стоял Виктор и к складу.

Тишина была такой, что стало слышно, как скрипит на крыше под их ногами снег. Виктор отлично слышал это здесь, стоя внизу.

Потом ровным, цокающим звуком распорола тишину чья - то пробежка. Виктор понял: это - третий и четвертый охранники. Им дали команду по рации. Пятый, видимо, оставался на КПП.