Победный ветер, ясный день (Том 2)
Шрифт:
Как альбом оказался у него и почему открылся именно на этой странице, а не на любой другой, Бычье Сердце объяснить не мог. Ни себе, ни Дейнеке, что было самым неприятным. А Дейнека, судя по его залоснившемуся от любопытства носу и затуманившимся зенкам, на объяснения намекал.
– Есть у меня кое-какие мыслишки, - дрогнувшим голосом сказал Бычье Сердце.– Насчет ближайшего окружения покойного.
– Ну-ну.– Дейнека прикрыл веки и многозначительно улыбнулся.
– Кстати, дата тебе о чем-нибудь говорит?– Бычье Сердце пошел ва-банк и ткнул пальцем в числа, проставленные умным фотоаппаратом
– Нет, - озадачился Дейнека.– А что?
– Возможно, это преступление не единственное, - дал волю фантазии Бычье Сердце.– И связано еще с одним...
– Дело в нашем производстве?
– Буду уточнять. Все остальное - тоже Бычье Сердце осторожно вытащил проклятую фотографию из пластикового гнезда и сунул ее себе в карман. Наглая ложь и последовавшая за ней несанкционированная выемка документов произвели должное впечатление на Дейнеку, и следователь разочарованно хмыкнул:
– Ну, пока не уточнил, займись лучше уликами. Кое-что нашли.
Уликами оказались бутылка из-под грузинского вина "Мукузани", валявшаяся возле тахты на импровизированном втором этаже. И носок, валявшийся непосредственно у входной двери. Оба этих предмета экзотическая квартира-студия Романа Валевского явно отторгала. Дешевое винишко вступало в противоречие с изысканным баром на кухне, а носок, если исходить из размера, был женским. Белый хлопчатобумажный носок "адидас". Пары к нему после трех часов обыска найдено не было, зато обнаружилось большое число отпечатков, несколько волос на подушке и несколько записных книжек. Все книжки начинались с домашних телефонов губернатора и министра культуры и потому были почтительно отложены.
Квартира Валевского раздражала Бычье Сердце размерами, бесшабашностью архитектурного замысла и показным аскетизмом. В складках этого аскетизма пряталась недопустимая по нынешним тяжелым временам роскошь. Мраморный, чисто вылизанный пол за кухонной выгородкой; сама кухня в стиле кантри, склепанная из дорогих пород дерева; вызывающе дорогая утварь, каждый предмет которой смело тянул на месячный оклад майора Сиверса. А плоский телевизор с диагональю в полтора метра! А музыкальный центр с восемнадцатью колонками! А махровые полотенца в шкафу, на неоторванных ценниках которых маячили лютые цифры $ 215!.. Какие части тела можно вытирать полотенцем за двести пятнадцать долларов. Бычье Сердце представлял себе слабо.
Судя по обстановке, Роман Валевский был довольно своеобразным человеком.
В его квартире не было ни одной книги, включая самые ходовые - Библию и телефонный справочник. Зато имелось в наличии около сотни видеокассет. Но и фильмами на кассетах не пахло, все больше рабочие моменты репетиций и записи балетных спектаклей. Не было в квартире и ни одной приличествующей обстановке картины, а вот плакатов оказалось целых три.
И подходили они скорее к комнате общежития чулочно-носочной фабрики, чем к жилищу преуспевающего балетмейстера.
В платяном шкафу балетмейстера висели смокинг, кашемировое черное пальто и черный, отлично сшитый костюм. Судя по материалу - очень и очень недешевый. Весь остальной гардероб тоже был удручающе дорогим и удручающе однообразным: пятнадцать одинаковых кожаных жилеток, родных сестер жилетки, в которую был облачен покойный. Пятнадцать пар черных джинсов; пятнадцать
пар туфель - точно таких же, какие красовались на Роме-балеруне.Черных футболок тоже оказалось немерено, в отличие от рубашек, которых не было вовсе. А если нет рубашек, то зачем тогда смокинг, скажите на милость?.. Подбор одежды наталкивал на простую мысль: педантизм Романа Валевского и его рабская привязанность к определенному стилю граничат с идиотизмом. Или с определенной фобией, прояснить которую вряд ли удастся. Конечно, попытаться можно, тем более что в рукаве у Бычьего Сердца имелся джокер с колокольчиком - Лу, распротак его, Мартин.
Бычье Сердце так озадачился проблемами туалета Романа Валевского, что не заметил старикашку, вот уже добрых пятнадцать минут отиравшегося поблизости.
Старикашка был одним из понятых, приглашенных в квартиру. И раздражал Бычье Сердце не меньше апартаментов Ромы-балеруна хотя бы потому, что был тем, кем был, - слабосильным старикашкой, а не грешницей детородного возраста.
– Вы ко мне?– отрывисто бросил Бычье Сердце.
– Вы старший?– Старикашка взглянул на майора с достоинством Людовика Шестнадцатого, взошедшего на гильотину.
– Ну, я. Майор Сивере.
– У меня глаз наметан, - старикашка удовлетворенно хихикнул.– А по батюшке вас как?
– Антон Александрович.
– А я - Пупышев Иван Трофимович.
Сам в прошлом имел отношение... к органам. Вышел в отставку в чине капитана.
– У вас ко мне дело, Иван Трофимович?– Перспектива выслушивать бредни отставника вовсе не грела Бычье Сердце.
– Имею сообщить следствию. Важную информацию, - раздельно произнес Пупышев.
– Сообщайте.
– Только для начала один, вопросик.
Если вы уж здесь... Что с хозяином? Порешили?
Проницательность старого шелудивого пса была достойна куска сахара, но с сахаром Бычье Сердце решил повременить.
– А вы знакомы с ним?
– Лично знаком не был, он тут недавно появился, года два назад. А я в этом доме, почитай, с пятьдесят третьего года. В двадцать четвертой квартире проживаю, этажом ниже. А здесь коммуналка была, пять семей, он их и расселил...
– Ближе к делу, Иван Трофимович.
– А ты не торопи меня, сынок. Что нужно сказать, я скажу. В свое время. Стало быть, порешили хозяина? Если бы не порешили, он бы сейчас здесь присутствовал, правильно я понимаю? Все-таки обыск с понятыми - дело серьезное. Сам в органах работал.
– Ну, допустим, - сломался Бычье Сердце.– И что?
– Он здесь с конца недели носа не кажет, а так я его часто видел. И машина у него всегда под цирком стоит. Большая такая, черная.– Пупышев раздул щеки, усеянные склеротическими прожилками.– А0280А. Правильно?
– Правильно.– Бычье Сердце был не сколько удивлен цепкой памятью старика.– Вы наблюдательный человек.
– В маразм еще не впал, хотя некоторые намекают. И в богадельню меня впихнуть не удастся, хотя некоторые очень стараются. Они стараются, а я им - вот!– Пупышев потряс перед носом Бычьего Сердца высохшим маломощным кукишем.
Бычье Сердце отвел кукиш от лица и попытался вернуть старикашку к магистральной теме.
– Значит, хозяина квартиры вы не видели с прошлой недели?