Побочный эффект

Тем временем бандиты отправились в её подъезд. Но только Бесс хотела прокрасться к входной двери — понять, что происходит, услышала шум во дворе, и вампиресса вернулась к окну. Стоящий с распахнутыми дверцами фургон привлёк внимание проезжавших мимо маридов. А вот с какой целью привлёк, только предстояло выяснить. Но судя по тому, что все мародёры вернулись из подъезда во двор, ничего хорошего от гостей они не ждали.

Впрочем, ждать от маридов чего-то хорошего мог разве что записной романтик, а Бесс лучше многих знала, на что способны эти скоты, и, поразмыслив, решила принять сторону мародёров. Хотя, конечно, ситуация идеально описывалась выражением «оба хуже».

Маридов оказалось полтора десятка, как раз поместились в три бронированных внедорожника, и хотя численный перевес был далёк от их любимого «четверо на одного», держались мариды более чем уверенно. Как началась встреча, Бесс не видела, а когда вампиресса подошла к окну, обстановка во дворе уже накалилась. Ругань разлеталась громкая, но невнятная, ругались по большей части на наречии, а мародёры отвечали коротко. Бесс поняла, что мариды предлагают бандитам убраться, но те отказываются оставлять награбленное, резонно отвечая, что вокруг полнымполно домов, которые мариды могут ограбить самостоятельно. Переговоры затягивались и явно никому не нравились, мариды потихоньку растягивались по двору, занимая удобные для ведения боя позиции, но оружие на мародёров не направляли. Бандиты же жались к фургону, хотя это был проигрышный вариант, поскольку уехать на нём они не могли — арку перекрыли внедорожники. Мариды это понимали, с каждым мгновением вели себя всё более уверенно. Их голоса становились громче, ругань — злее, и кто из них приказал открыть огонь, Бесс не поняла.

Но стрельба в её дворе началась.

* * *

— Как ты здесь оказалась? — изумился Паскаль.

Джада хотела ответить, но фрикмейстер опередил её: схватил за руку, втянул с пустынной улицы в биотерминал и захлопнул дверь.

— Не важно! Я рад тебя видеть. — И крепко поцеловал. При этом так сильно прижав к себе, что девушка почувствовала, как колотится его сердце. — Боже, Джада, ну ты даёшь! Как получилось, что ты пошла одна? Зачем? Ты цела? С тобой всё хорошо?

— Я в порядке, спасибо…

— Как ты здесь оказалась? Ты представляешь, как сейчас опасно на улице?

— Немного лучше, чем ты, — пошутила в ответ девушка.

— Пожалуй. — Он рассмеялся. Но тут же вновь стал серьёзным. — С твоим отцом всё хорошо? На вас напали? Тебе пришлось бежать?

— Нет, нет, Паскаль, ты что? Я пошла сама…

— Как он тебя отпустил? Он идиот? Ты не говорила, что он идиот! Почему ты не написала мне? Я бы тебя встретил.

Мысли фрикмейстера прыгали с пятое на десятое. С одной стороны, он был счастлив видеть девушку, с другой — разволновался от того, какой путь ей пришлось преодолеть. И волнение не позволило ему подумать о том, что если раньше Джада разгуливала по Миле Чудес, окружённая телохранителями, то наверняка они сопровождали её и сейчас.

— Отец… Он думает, что я в безопасности.

— Ты его обманула? — Он выдержал короткую паузу. — Не сказала, что идёшь ко мне?

— Не сказала. — Следующая фраза далась девушке чуть тяжелее. — Я поняла, что нам необходимо поговорить.

Паскаль прищурился.

— Прямо сейчас? О чём?

— Да, серьёзно поговорить сейчас, — подтвердила Джада, глядя ему в глаза. — Но, если ты занят, можем перенести разговор.

— Чем я могу быть занят в такое время?

— Если захочешь — скажешь.

Он криво улыбнулся.

— Я вижу, что ты занят, — продолжила девушка. — Я умею читать людей и особенно — тебя.

— Для тебя я никогда не занят. — Паскаль провёл Джаду в заднюю комнату, усадил на диван, предложил кофе, а когда она отказалась, спросил: — О чём ты хотела поговорить?

Ответ прозвучал очень просто и очень прямо:

— Меня создали, чтобы найти тебя.

Фрикмейстер знал, что девушка иногда своеобразно строит фразы, поэтому уточнил:

— Чтобы мы встретились?

— Нет, Паскаль, — мягко ответила Джада. — Чтобы найти тебя. — Пауза. — Я знаю, кто ты.

— Конечно, знаешь! Я сам тебе рассказал.

— Я знаю, кто ты на самом деле, Паскаль. — Она, не отрываясь, смотрела ему в глаза. — Знаю, о чём ты мечтал, чего хотел, кем был и кем стал. Знаю, почему живёшь в Москве… и почему прячешься. Ты — моё дело, Паскаль, ты — вся моя жизнь. Я появилась для того, чтобы найти тебя, и я искала тебя по всему свету. Я идеально знакома с твоим психопрофилем и переговорила с тысячами людей, которые могли быть тобой. Даже с десятками тысяч. По всей планете, во всех странах и городах, где ты мог жить. Я знала о тебе всё, кроме того, как ты теперь выглядишь. И знаешь, в какой-то момент я начала тебя чувствовать. Точнее, не тебя, а то, что говорю не с тобой — когда общалась с другими людьми в поисках тебя. Сначала мне требовалось десять и даже пятнадцать минут, чтобы понять, что это не ты, потом — задать несколько вопросов, а в последнее время — одной-двух фраз и посмотреть в глаза. Я не могу это объяснить. Я тебя чувствую. И когда я поняла, что чувствую, то уверилась, что не ошибусь, увидев тебя. И не ошиблась. Это был абсолютно невероятный, незабываемый миг — я увидела тебя. Я поняла, что это ты. По твоему взгляду. По тому, как ты на меня посмотрел. Как улыбнулся. Мы поговорили, и я больше не сомневалась. А потом… — Её взгляд стал грустным. — А потом я поняла, что фраза «ты стал моей жизнью» — больше не слова. Каким-то образом они перестали быть словами, а может, никогда и не были ими. Я это поняла, когда тебя увидела. Потом мы сказали друг другу то, что важно было сказать. И я знаю, что мы сказали это искренне. Но ты не знал обо мне всего, и я пришла к тебе сейчас.

Джада замолчала. Но было ясно, что она ждёт ответа.

— У меня не было твоей странной истории, — очень тихо произнёс Паскаль, отвечая на взгляд девушки. — Я ничего не знал о тебе до того, как ты вошла в мою дверь. И в мою жизнь. Потому что это случилось одновременно. И когда ты вошла, я стал думать только о тебе. И думаю до сих пор. И буду думать всегда.

— Всегда? — прошептала девушка.

— Всегда, — ответил Паскаль. И взял Джаду за руку. — А теперь скажи, кто ты?

* * *

— Я безмерно удивилась, узнав, что вы наложили запрет на нашу эвакуацию, — холодно произнесла Альбертина, ярко выделив слово «безмерно».

Тишина. Собеседники по видеоконференции, не сговариваясь, решили не комментировать это заявление молодой женщины. Или не прониклись. Значит, необходимо усилить давление.

— Своим решением вы, возможно, убили Эдди.

— Он был заражён, — сказал Паркер, владелец «Parker&Brooks».

— Перелёт бы его не спас, — сказал Брукс, владелец «Parker&Brooks».

Они не были похожи, но их часто путали.

— Раз Эдди был заражён, запрет был введён правильно, — добавил Графен, владелец «BioGlob». — Мы не имеем права рисковать — под ударом вся цивилизация.

Остальные собеседники кивнули.

Помимо Паркера, Брукса и Графена, на встрече присутствовали владельцы JDFKZ и «MedConstruction», кто-то из финансистов и представители технологических корпораций. Восемь человек из самого могущественного сословия планеты, которые хотели понять, что случилось с одним из них.

— Мы понимаем, что ты расстроена, Альбертина, но, пожалуйста, не обвиняй нас в том, что Эдди заразился.

— Это могло случиться с кем угодно.

— И с тобой.

— Вы ведь тесно общались?

Все умолкли в ожидании ответа, однако раскрывать детали «тесного общения» Альбертина не собиралась.

— Хотите сказать, что мне пора писать завещание?

— Мы все надеемся, что нет.

— Вирус поражает не в ста процентах случаев.

— Но пока ты жива, скажи, пожалуйста, как получилось, что вы поженились?