Побочный эффект

— Ужинал, — с некоторым недоумением ответил Кармини.

— Искал экзотическую шлюху на ночь?

Габриэль оставил вопрос без ответа.

— В этом нет ничего постыдного. — Полицейский зевнул. — По нашим законам наказывается проститутка, а не клиент.

Однако обмануть задержанного не получилось — Кармини знал, что по местным законам наказание ждало обоих.

— Я просто ужинал, мой господин, в одиночестве.

— Нравится смотреть?

— Я только сегодня приехал в город и пошёл поесть в ближайшее заведение.

— Остановился в Миле Чудес?

— Не знал, что это запрещено.

— Ты наглый? — Однако разозлился полицейский не по-настоящему, лениво разозлился, то ли устал опрашивать участников очередной драки, то ли понял, что развести опытного задержанного на что-то серьёзное не получится.

— Нет, мой господин.

Полицейский кивнул и побарабанил пальцами по столешнице.

— Будь у меня записи, ты бы уже получил то, что заслуживаешь, ведь ты наверняка один из зачинщиков. — Я слишком стар, мой господин… — Заткнись!

Кармини мгновенно замолчал и даже вытянулся, кое-как изобразив стойку «смирно». Полицейскому это понравилось.

— Поскольку против тебя не выдвинуты обвинения от тех, кого ты избил, городская прокуратура готова ограничиться… — Он нажал на кнопку и чуть повысил голос: — Есть кто из прокуратуры?

— Доппель его превосходительства, господина Ахмедова, — донеслось из динамиков коммуникатора.

— Фиксируйте постановление: административный штраф за нарушение общественного порядка, плюс удвоенная сумма в благотворительный фонд полиции, плюс удвоенная сумма в благотворительный фонд прокуратуры.

— Зафиксировал, — отозвался доппель. — Клиент согласен?

Полицейский вновь посмотрел на Кармини:

— Вопросы есть?

— Что будет, если я не соглашусь?

— Пойдёшь в суд. И, скорее всего, добавится удвоенный взнос в благотворительный фонд судейской системы.

— Я согласен, — торопливо подтвердил задержанный.

— Молодец, — одобрил полицейский. — Постановление 602397 зарегистрировано, Габриэль Кармини приговаривается к административному штрафу за нарушение общественного порядка. Заплатишь сразу или будешь ждать в камере, пока кто-то внесёт деньги? — Заплачу сразу, — решил Кармини. — Где касса?

— Тебе пришло постановление, просто поставь галочку, что согласен, и деньги спишутся автоматически.

///

— Зачем притащился? — грубовато поинтересовался дежурный полицейский.

— Мимо проходил, — не менее грубо ответил Иван.

— Вот и шёл бы мимо.

— Если думаешь, что мне доставляет удовольствие якшаться с вашей братией, то сильно ошибаешься.

— Что ты с нами делаешь? — нахмурился дежурный, узнавший из фразы Уварова только слова «удовольствие» и «братия».

— Не волнуйся, ничего неприличного.

Полицейские не любят биобезопасников — это аксиома. Впрочем, не только полицейские, а все люди, так или иначе связанные с охраной порядка и силовыми структурами: ни полицейские, ни военные, ни следователи, ни работники прокуратуры — никто. И дело не в том, что биобезопасникам платят больше, чем всем остальным, а в правах, которые они имеют и о которых другие службы могут только мечтать. Департамент биологической безопасности находился в привилегированном положении, при необходимости его детективы могли «привлекать», а если называть вещи своими именами — брать под командование, сотрудников любых других ведомств, что выводило сотрудников других ведомств из себя. Поэтому любой детектив Департамента тратил кучу времени и сил на то, чтобы установить хорошие или просто нормальные рабочие отношения с местными «коллегами». Уварову это удалось, полицейские его уважали, но не все, и с этим ничего нельзя было поделать.

— Зачем притащился?

— Шеф здесь?

— Для тебя — занят.

— Откуда знаешь?

— Точно знаю.

— Сгоняй и уточни, — распорядился Иван, доставая зубочистку. — Одна нога здесь, другая там. И шустрее, я опаздываю.

«Гонять» дежурному никуда не требовалось, достаточно было отправить запрос доппелю начальника отдела, но Уваров не собирался быть милым с теми, кому не нравился, и намеренно использовал уничижительные обороты. Полицейский пробубнил нечто невразумительное и с силой захлопнул прозрачное окошко. Иван улыбнулся и оглядел кавардак, который крайне редко творился в полицейских участках. Обычно здесь царила деловая тишина, поскольку Билль о выездных судебных заседаниях и связанные с ним изменения в законе об адвокатской практике сделали ненужными привычные по прошлым столетиям процедуры вроде снятия показаний и длительных разбирательств, включая походы в суд. Виновность подозреваемого в подавляющем большинстве случаев подтверждалась видео со стационарных камер, дронов или оказавшихся поблизости муниципальных мобилей. В особых случаях дозволялось использовать частные записи. За идентификацию преступника отвечал вживлённый чип, после чего проводилось задержание либо дронами, либо патрульными. Затем преступник представал перед доппелем судьи, доппель обвинителя сообщал, в чём состоит преступление, доппель адвоката приводил аргументы в защиту — если таковые имелись, и доппель судьи выносил приговор. Если доппель адвоката требовал апелляцию, мгновенно появлялся доппель судьи апелляционного суда и принимал окончательное решение. В результате, через десять-двадцать минут после задержания, полицейские точно знали, что делать с преступником: везти в участок для краткосрочного административного ареста, в тюрьму, выписывать на месте штраф или же просто отпустить, потому что доппель адвоката оказался умнее доппеля прокурора.

При этом все участники процесса, кроме, разумеется, преступника и полицейских, могли в это время сладко спать.

Если же видео отсутствовало, стражам порядка приходилось отдуваться и самостоятельно разбираться с каждым задержанным. Судя по всему, на этот раз случилась массовая драка в месте без официальной видеофиксации, и приёмная зона участка была переполнена её участниками. За ближайшим столом недовольный вампир что-то с жаром объяснял полицейскому, то и дело размахивая у него перед носом выбитым клыком. Слева отвечал на вопросы полукот, изредка шипя на запертых в клетку псоглавцев. Псоглавцы рычали в ответ и кричали полицейскому, что полукот врёт. Остальные полукоты орали на псоглавцев из соседней клетки, в глубине которой дремал могучий ифрит. А вот получившему от него огру выделили отдельный «обезьянник» — он до сих пор пребывал в ярости и бросался на прутья. Но не на полицейских, поскольку понимал, чем закончится нападение на представителя власти. Гоблинов увели в тот самый момент, когда Иван вошёл в участок — они согласились на мелкое хулиганство и отделались крупным штрафом.

— Зачем притащился?

— Посмотреть на твой зоопарк, — мгновенно отозвался Уваров.

— И как тебе?

— Шумно.

— Это мы ещё самых буйных успокоили, — рассмеялся начальник отдела и пожал Ивану руку. — Привет.

— Привет.

Майор Карпов был из тех, кто относился к Уварову с искренним уважением — и как к детективу, и как к человеку. В гости они друг к другу не ходили, но отношения можно было назвать дружескими.

— Из-за Мирам приехал?

— Ну, не из-за этих же придурков.

Иван вопросительно поднял брови. Карпов правильно понял намёк и кивнул:

— Продолжим в моём кабинете.

Где не было лишних ушей, в том числе — электронных, за это отвечала специальная система, которую для майора достал Иван, потому что своим специалистам Карпов не доверял.

— Что с Мирам?

— Разлом, — пожал плечами Уваров. Но тут же добавил: — Но неочевидный разлом.

— Почему неочевидный? — не понял полицейский. — Там же без экспертизы всё понятно.

— Я был знаком с Мирам. И я знаю, что она ни за что бы не перешагнула «барьер 66».

— На кладбищах целые аллеи тех, кто высчитывал каждый процент, но всё равно оказался по ту сторону барьера.

— Не про Мирам, — покачал головой Уваров.

— Уверен?

— Абсолютно.

— Чего ты хочешь? — перешёл к делу Карпов.

— Неочевидный разлом — это палёный генофлекс, — выдал очевидную истину Уваров. — Мне придётся обсудить этот вопрос со всеми крупными поставщиками, но к уродам я не пойду.

Майор мрачно кивнул.

— Скажи им, чтобы дали знать, что и как.