Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн

– Да, это он. – Между тем они приблизились настолько, что стали слышны их голоса и слова можно уже было разобрать.

– По какому принципу эта тиара или что там вообще выбирает свою «повелительницу»? – мама, поднявшись на вершину, обернулась к графу. – За что ребенок награждается таким вот «счастьем»? – в ее голосе, таком знакомом, проявились почти мне незнакомые в ней волнение, даже страх, и недовольство.

– Розалина, - успокаивающе заметил граф, поднявшись к ней. – Не надо так нервничать…

– Это моя дочь и я имею право знать, за что нам такое счастье! – мама выпрямилась, откинув от лица длинные густые волосы, прилипшие к щеке. – Анна направила меня к вам, граф…

– Розалина, я понимаю твое беспокойство и разделяю твое негодование, но поверь, не стоит так уж сильно переживать, - покачал головой граф. Он взмахнул палочкой, что-то шепнув, дверь отворилась и владелец замка пригласил маму внутрь. Нас, естественно, получилось, что тоже. Уже оказавшись в подобии гостиной, с дорогой красивой мебелью из настоящей кожи и красного дерева, освещенной дюжинами свеч, он продолжил ее успокаивать, опустившись на удобное с виду кресло и предложив маме сесть. Но она осталась стоять, скрестив на груди руки и испепеляя его взглядом.

– Не тяните время, граф, - негромко заметила она. – Кстати, о негодовании… Напоминаю, что мои негативные эмоции подвергаются иной классификации, в силу их ограниченного диапазона. Как видите, я тоже могу говорить умными словами, я, знаете ли, начитанный человек, - в ее голосе проскользнул легкий оттенок сарказма. Я потрясенно уставилась на происходящее – никогда прежде я не видела ее такой и это было для меня по меньшей мере поразительно…

– Розалина, - Матей покачал головой. – Ладно, хорошо. К сожалению, показать тебе эту штуковину я не могу, она пропала, есть только точная копия. Но я подготовился к твоему визиту, Анна предупреждала меня о нем, и полистал кое-какие семейные рукописи, книги и прочие разности. Так что кое-что сказать смогу, надеюсь, - он выразительно взглянул на маму. – Полагаю, это долгий разговор, и тебе лучше присесть. Ты ведь преодолела далекий путь, - вздохнул он.

– Я трансгрессировала, - мама все-таки присела на краешек одного из кресел, подобрав подол мантии. – У меня грудной ребенок дома, - легкая улыбка появилась на ее тонких красивых губах. – Я и так пользуюсь редким выходным супруга, - а вот это я помнила и сама, что при упоминании папы в ее глазах на долю секунды всегда вспыхивали какие-то искорки света, словно она говорила о чем-то, что было ее «светом в окошке». И только сейчас я с некоторым содроганием осознала, что так и выражается у валькирии ее отношение к выбору. У меня, наверное, такими же должны быть глаза при упоминании о Гарри… Вместе с этой мыслью пришла и мысль о том, что мне несказанно для валькирии повезло – мне дано право любить по-настоящему, того, кого я сама для себя выбрала. Маме такого права дано не было. И слушая рассказ графа о том, что принцип выбора Диадемой таких как я «принцесс» - тайна, покрытая мраком, я внезапно подумала о том, кого выбрала бы мама, получи она то же самое право, что и я. Отца или Долохова? Или кого-то третьего?.. Ответа я не знала, но, говоря откровенно, и боялась узнать.

– Но я просто обязан сообщить тебе и еще кое-что, - закончив наконец объяснение того, что дает Диадема и что принцип ее выбора никому не известен, продолжал граф. Я насторожилась и внимательно прислушалась, сдвинув все собственные рассуждения на второй план, как валькирии и положено. – Дело в том, что когда уже выбор короной сделан, между ними образуется прочная связь. То есть Диадеме известно все о той, кого она избрала, вплоть до любимого блюда. Но ровно так же и та, кого избрали, обладает равной способностью почувствовать Диадему на любом расстоянии. Ее настроение, то, в каких она условиях, может быть, даже и то, где она. Однако это может быть весьма опасно, - покачал головой Матей. – Через эту связь до Кэтрин могут добраться, есть все основания считать, что Диадема у Хранителей. – Он обвел комнату палочкой, накладывая какие-то защитные чары от прослушивания. – Роуз, вы ее уже крестили? – поднялся он с места и принялся мерить комнату нервными шагами. Мама отрицательно помотала головой.

– Нет, она еще совсем маленькая, мы хотели еще пару месяцев выждать.

– И очень правильно, - облегченно выдохнул Матей. – Эту связь нужно… Я не знаю, как лучше выразиться. Затушить, приглушить, замаскировать. В общем, сделать так, чтобы у Кэтрин даже случайно не возникло никакой связи с Диадемой. Та будет по-прежнему знать о ней все, но извлечь эту информацию из нее станет в разы сложнее. Как и, воспользовавшись посредством этой связи, что-то внушить девочке. Ифриты это могут, к сожалению, им достаточно мельчайшей щели, мельчайшей прорехи сознания…

– Что можно с этим сделать? – мама нервно облизнула губы, подняв на него перепуганные глаза. – Как можно справиться с этой связью?

– Во-первых, Тадеуш уже занимается изготовлением талисмана ифритов, накладывает многочисленные чары, которые призваны будут сокрыть Кэтрин завесой тумана от любого, кто попробует установить связь с ее сознанием тем или иным образом, через Диадему в том числе. Если на нее будут наложены Чары Измененного Сознания или Чары Неконтролируемой Ярости – одинаково плохи и те, и другие, этот талисман поможет ей им сопротивляться. Я искренне надеюсь, что не придется к нему прибегать, это не безвозмездно, но все же мы его уже делаем.

– А второе? – мама подалась вперед, на ее глазах блеснули слезы. – Что второе?

– Когда вы собираетесь ее крестить?

– Месяца через два.

– Крестите раньше, - странная улыбка мелькнула на его губах. – И еще кое-что, связанное с крещением. Слушай… - однако мне этого послушать не довелось, Майкл что-то шепнул и возникло то же ощущение, что и первый раз. Миг спустя я стояла посреди палатки, под взволнованными взглядами Гарри и Герми.

– А то, что вы тут как окаменевшие стоите, это нормально? – пискнула Гермиона, потянув Майкла за рукав рубашки.

– Да, так и должно быть. Ничего тревожного не было? Вам сейчас лучше караулить нас, если что, позовите меня. Я услышу, вытащу Кэт. Ифритам в этом отношении проще, - улыбнулся он. Ребята успокоили нас тем, что ничего тревожного не происходило, Майкл обрадованно улыбнулся и повернулся ко мне.

– Про крещение тебе рановато еще смотреть, - извиняющимся тоном пробормотал он. – Нужно сначала показать тебе другое. Много другого, - он пролистнул еще несколько страниц, и мы снова воспользовались блокнотом. Меня начало слегка подташнивать от ощущения этой странной пустоты, холода и какого-то кружения вокруг… А гул в ушах немного раздражал…

***

Я наблюдала за разговором мамы с Анной, во Дворце Валькирий, в маленькой уютной оранжерее. Анна была в привычном для нее черном платье, мама в белой распахнутой мантии поверх джинс и футболки с каким-то магловским рисунком. Анна уверяла маму в том, что мое избрание Диадемой для нее полная неожиданность, рассказывала о свойствах этой короны, ее способностях, расспрашивала обо мне. С некоторым содроганием я вглядывалась в черты ее лица – такие же, как и двадцать лет спустя, ничуть не изменившиеся. Мама выглядела молоденькой, но сейчас она казалась бы старше. Экала – нет. Понятие возраста у нее попросту отсутствовало… Они казались почти ровесницами, Анна лишь чуть постарше, но на деле их разделяла почти тысяча лет. И такое положение вне времени, словно где-то чуть за гранью жизни, всегда внушало мне ужас. Я не хотела бы себе такой участи, даже не понимая, почему. Просто не хотела…

– Насколько для нее опасна эта связь? – мама сцепила руки в замок, остановившись у какого-то красивого куста с красными цветами. – Для Кэт, я имею в виду.

– Я не хочу пугать тебя, - Анна покачала головой. – Но если Диадема будет уничтожена, я не знаю, что произойдет с Кэтрин. Честное слово, Розалина, я этого просто не знаю. Боюсь, что ничего хорошего.

– Эту корону обязательно надо уничтожить? – на глазах мамы сверкнули искорки слез. – Да?

– Вовсе нет, скорее важно спрятать Кэтрин. Пока что мне успешно удавалось скрывать избранных девочек и тем самым облегчать им жизнь. Надеюсь, и с Кэтти это окажется достижимо.