Почти цивилизованный Восток

– Я не думаю…

– Чарли. Я и Эдди, если его еще пустят. Он… выглядит опасно.

– А ты…

– Увидишь, половина со шлюхами явится. Это же ж нормально.

Ничего нормального в том, чтобы тащить на сомнительного свойства аукцион женщину, Чарльз не видел.

Милли вздохнула.

– Ты хороший, Чарли. Но доверчивый больно. И… золотишко сними. Лучше если не только его… слушай, надо Эдди дернуть. У него там еще оставалось кое-чего из побрякушек…

– Есть чековая книжка.

Милисента поглядела на него с умилением.

– А думаешь, и вправду там дураки, которые чеками возьмут? А потом с ними в банк сунутся?

И вправду глупость сказал.

Самому неудобно стало. А ведь и вправду собирался с чековой книжкой ехать. И если так, надо срочно отправить кого-то в банк. И… сколько снять? Двадцать тысяч? Тридцать?

– Знаешь… я-то сама не бывала. Эдди сказывал, хотя… его как-то брали сопровождением. Он-то не особо языком треплется, но тогда мрачный был. Заплатили хорошо, конечно, а нам деньги были нужны.

Она замолчала, вздохнула.

– Заказывай.

– Что?

– Что-нибудь. Сладкое. Знаешь… такое вот, вроде поела, еще недавно была сытая, прямо шевелиться не могу, а сейчас вот… это не нормально.

– Ты просто переживаешь.

– Я и раньше переживала, - произнесла Милисента задумчиво. – Но столько не ела. И… извини, кажется, я твою маму обидела. Но я не специально. Сперва. Потом уже специально, и мне даже жаль. Разве что самую малость. Но не настолько, чтобы пообещать больше такого не делать. Все равно смысла в этом нет. Не сдержусь.

Она выдохнула и уставилась на Чарльза.

Золотые глаза.

У людей не бывает золотых глаз. А у нее вот есть.

– Матушка – человек сложный. И… она не так уж плохо к тебе относится. Хотя… конечно…

– Предпочла бы кого другого?

– Да. Император дал согласие признать наш брак законным.

– А если бы не дал? – Милисента склонила голову на бок. – Что тогда?

– Ничего. Боги выше Императора. А там, в смысле на Западе, - Чарльз мотнул головой. – Как-то особо разрешений не нужно. Так что уехали бы на край мира и жили бы в свое удовольствие.

– Начинаю сожалеть, что он все-таки согласился, - проворчала Милисента и потянулась к недоеденной рыбе. Надо будет и вправду целителя позвать.

Кого-нибудь…

Да, кого тут позовешь, кроме любезнейшего Шверинсона, который сейчас с Байни занят.

– И что дальше? – Милисента вздохнула прежде, чем сунуть кусок лосося в рот. – Если вот…

– Дальше… мы справим тебе приличный гардероб. Дадим сообщение в газете. Устроим вечер, чтобы те, кто пожелает, могли познакомиться с тобой.

– Мне это уже не нравится.

– Далее последует представление ко двору. Все-таки ты леди Диксон.

– Совсем не нравится.

– Вот, в принципе, и все… дальше по желанию. Обычно леди участвуют в светской жизни. Вечера, ассамблеи, балы. Но если не хочешь, то никто тебя не заставит.

Поглядела Милисента недоверчиво.

– А что с аукционом? – Чарльзу почему-то было неловко. Будто его на вранье поймали. Но… но ведь и вправду не обязательно посещать балы. И… и может, ей даже понравится. Августе ведь нравилось. И матушке. И… - С тем, на котором побывал твой брат.

– Да… - она почесала ухо. – Знаю я не так, чтобы много. Эдди не болтливый, когда оно работы касается. Просто накипело. Сказал, что собрались богатые придурки редкости торговать. Что выставляли там… картину какую-то, за которую сорок тысяч золотом отвалили. И еще артефакты. Если бы только их, он бы и молчал. Но еще людей торговали. Да… так вот. Там с чеками возиться никто не станет. Золота с собою тоже много не повезешь. И порой торговали на камни. Или на вещицы какие, из числа особых. Оценщик имелся, который сумму говорил. А еще можно было устроить свой аукцион. Развлечение, стало быть.

– Спасибо, - сказал Чарльз вполне искренне.

– Да не за что… там все хреново закончилось. Дракой вроде. И клиента пришлось вытаскивать. Эдди потом сказал, что было искушеньице под шумок ему шею свернуть. Ну да он, если слово дал, сдержит… так вот, девчонка из хорошего рода. Чистая. С даром. Торговаться будут крепко.

И золота действительно много не утащишь.

– Орвудам сказал? – уточнила Милисента.

– Нет пока.

– Скажи. Авось чего-нибудь этакого сыщется, чтоб предложить. Ну и Эдди… все-таки втроем пойдем.

– Нет!

– Чарли, - поглядели на него с укоризной. – Вот ты… погляди, привез меня, бросил одну. Где шлялся? Одним богам ведомо, где шлялся. А теперь заявился и говоришь, что собираешься в злачное место. Запомни. Женатые люди в одиночку по злачным местам не ходют!

Милисента вздохнула и добавила:

– А мне давно уже кого-нибудь убить охота.

Стало и вправду неловко. Будто он, Чарльз, отказывает жене в маленьких радостях.

Эдди вернулся к себе.

Вымок.

Мерзкий город. И дождь мерзкий. Такие осенью идут, чтобы не дождь даже, а взвесь водяная, зыбкая. И этой зыбью дышишь, глотаешь, отчего во рту поселяется мерзкий привкус.

Серое все.

Каменное.

И камень этот давит, давит, того и гляди, обрушится, погребет под собою. Главное же, если подумать, то город Мастеров мало от нынешнего по виду отличался. Но там оно как-то полегче было, что ли? А тут…

Он выругался, когда нога, ступив на землю, в эту самую землю провалилась. Желто-зеленая река, больная, как и все тут, подмыла берега. Дно старой лодки, которую удалось сторговать за пару монет, пропускало воду. И Эдди вычерпывал её, да только без толку.

Сапоги промокли.

Не сразу, конечно, но промокли. А теперь вот и грязь их облепила. Вода пропитала и куртку, стекая с неё тонкими струйками. И вид у Эдди стал вовсе неблагонадежным, а потому на перекрестке за ним увязался очередной полисмен. И шел до самого отеля.

Дерьмо.

Все дерьмо… и новости не лучше.

По ступеням Эдди поднимался бегом, оставляя на мокрой красной дорожке куски грязи. И преисполненный праведного возмущения взгляд швейцара долго жег спину.

Ничего.