Почти цивилизованный Восток
Шрифт:
Говорить стало не о чем.
А вот тип на полу умирать перестал.
– Они… разговаривали. О том, что какой-то сыщик получил приглашение. Были недовольны. Но вот… настолько ли? Если подозревали, то почему пригласили меня вступить?
– Пригласили? – Эдвин подобрался. – Интересно… очень интересно. Позже поговорим.
Глава 40 Еще не последняя, но весьма к тому близкая
Глава 40 Еще не последняя, но весьма к тому близкая
Орвуд вернулся.
Злой.
От него тянуло темной мертвой силой.
– Не приближайся, - Эдвин встал. – Пожалуйста.
Зеленое
– Извини, - Бертрам попятился. – Там убивали.
Он потер лицо.
– Тела?
– Трое. Женщина. Двое мужчин. Женщина, насколько я понял, та, что продала Эву. Лицо изуродовано. Мужчины, думаю, просто помощники. Но… там убивали не их. Не только их, если точнее. И не просто убивали. Жертвоприношения.
Орвуд выдохнул.
– Сейчас… я собрал, что смог. Алтарь. Старый. И пользовались им не один год. Прикладная, чтоб её… некромантия. Сила слегка… опьяняет, но пройдет. Ненадолго.
Он отступил к стене, оперся на нее, а потом просто осел на пол, где и сидел несколько минут.
– Некромантия бывает разной. Я… урожденный некромант. Сродство к силе и все такое… и ограничения. С детства ограничения. На самом деле нас окружает смерть. И болезнь. И муки… помню как-то… кучера лошадь лягнула. В грудь. И я ощутил его боль. Мне она казалась такой… такой желанной. Я забрал её. А потом, когда он умер, и силу забрал. И испугался еще. Отец позже объяснил… так вот, мне не нужны ритуалы. Не нужно мучить жертву, чтобы получить силу.
– А там?
– Отец говорил, что искусство смерти… влечет людей. Им кажется, что познав его они научатся эту смерть откладывать.
– Вечная жизнь?
– Именно. И… тогда, еще в Старом свете, проводились опыты. Оказалось, что любой дар можно приспособить, хотя, конечно, деланный некромант всегда будет слабее урожденного. Ему как раз нужны и ритуалы, и… остальное.
Смерть.
Убийство.
– А еще он сказал, что весьма часто они сходили с ума. И сила… отец учил меня контролировать, что силу, что желания. А это… это сродни опиуму. Или виски. И те, кто прикасаются, раз за разом, к чужой боли, становятся зависимы от нее. Там… там пахнет болью. И смертью.
– Я могу войти? – просто сидеть было невыносимо.
– Сейчас да. Если хочешь. Ловушек нет, силу я тоже подчистил. Только… там все равно будет неприятно находиться.
Да неужели? В месте, где пытали и убивали людей?
Чарльз толкнул дверь. И светляка еще одного создал.
Узкий коридор.
И снова дверь. За ней – пещера… нет, подвал. Возможно, когда-то это было именно пещерой, с высокими сводами, с округлым потолком, и уже после люди доработали её под собственные нужды. Они убрали стены за кирпичной кладкой. Украсили их железными крюками. Поставили факелы.
И чаши.
Чарльз посадил светляка в ближайшую, и масло в ней вспыхнуло. И в следующей тоже. Чаш была дюжина. Совпадение?
Вряд ли.
Рядом с каждой на полу выбит знак. Мастерок… книга… ружье? Змея. Символы что-то да значат. Чарльз прошелся, пытаясь запомнить каждый.
И остановился у алтаря.
Или это… нет, все-таки алтарь. Темный камень, слегка отесанный с боков. Неровный. Ноздреватый. И рука скользит по поверхности его. От прикосновения остается неприятное чувство, будто Чарльз ненароком
дотронулся до чего-то на редкость… омерзительного?И руку он убирает.
Обходит алтарь. На нем нет ни символов, ни знаков. А вот цепи имеются. Снизу. Сверху.
И выдолбленные в камне канавки.
Что здесь… убивали. Чарльз снова поймал уже знакомое чувство тоски и безысходности, правда, слабое, даже не само чувство, скорее эхо его.
И тоска.
Страх.
Много всего.
Он отступил от алтаря.
А вот тела, о которых упомянул Бертрам, лежали у стены. Вытянулась на спине женщина, уставившись мертвым взглядом в потолок. Рядом застыл мужчина с перекошенным лицом. Третий сидел и казался живым.
Ни ран.
Ни…
Чарльз вышел и осторожно прикрыл дверь.
Остановился в узком коридоре. И… как быть? Сделать вид, что ничего-то не было? В конце концов, он ведь не обязан разбираться со всем этим.
Есть Тайная канцелярия.
Есть Император.
Эдвин, который явно знает куда больше Чарльза. И Орвуды сейчас не отступятся. Совершенно точно не отступятся. Если так, то он даже лишний.
И…
И это не безопасно. Что бы там ему ни говорили, это категорически не безопасно. А стало быть, разумнее всего будет просто уехать. В конце концов, Августа вернулась, цела и не желает его видеть. Её право. Хочет общаться с родичами? Пускай. Матушка… матушка найдет, чем себя занять. В конце концов, Чарльз может забрать её с собой, хотя мысль и сейчас не кажется удачной.
А вот ему и Милисенте в городе Мастеров будет безопаснее.
Много безопаснее.
Беззвучно отворилась дверь.
– И что ты решил? – поинтересовался Эдвин.
– Читаешь?
– Прочитать человека не так и просто, как кажется. Но ты не из тех, кто бросает дело.
– Еще о долге напомни.
– Зачем? Люди или сами помнят о нем, или напоминать бесполезно. На деле… да, ты можешь уехать. И жену забрать. Я не стану чинить препятствий. Напротив, и я, и отец… и служба… поможем. Мы заинтересованы в лояльности Города. Но правда в том, что ты не уедешь.
Чарльз вздохнул. Погано, когда кто-то знает тебя едва ли не лучше, чем ты сам.
– И что предлагаешь?
– Если бы ты знал, как давно я пытался добраться… о Клубе Великой Дюжины, - Эдвин произносил каждое слово так, что было понятно – и вправду только Великой и Дюжины, - слухи ходили давно… отец говорил, что и в его время было что-то подобное.
– Это тебе с Орвудами надо.
– Знаю. Но тогда все закончилось… в общем, нехорошо все закончилось. Кое-кто связался с мятежниками, были взрывы, жертвы. И Клуб прекратил свое существование. Но лет пять тому он возродился. Возможно, что и раньше. Скорее всего, что и раньше.
Эдвин подошел к двери.
Выглянул.
Хмыкнул.
– Орвуд утверждает, что алтарю не менее двадцати лет. И этот дом… ты знаешь, что его нет ни на одном плане?
– Знаю.
– Удивительно. А я вот узнал недавно, когда Зар похвастал, что ему удалось получить приглашение. Мне не стоило его отпускать. Одного.
– Не одного, - покачал головой Чарльз. – Он не мог быть один.
– Почему?
– С дамой. Таково было условие. Появиться с дамой.
– А об этом он не упоминал. Хотя… я в тот вечер был занят, а он прислал записку. Что у него получилось. Что есть приглашение и… ты позволишь заглянуть в память?