Почти цивилизованный Восток
Шрифт:
– Потом уж мне Сюзи, это тоже повариха, сказала, что Киргстон зело лютовал. На кухню раз сунулся, другой… беспокоился, как оно, сумеют ли без моей с обедом управиться, ну они и испугались, что Тильду увидит. Этот… тоже говнюк. Мигом бы донес Саттервуду. Девочку и убрали подальше.
– В подвал?
Бартон кивнул.
– Недалече, там, где окорока и все такое. Огарков ей оставили свечных. И велели прятаться, ежели кто идет. Она и сидела. Сидела, сидела, а потом пропала.
– И ты полез искать?
– А как иначе-то?
Удивление искреннее. И вправду,
Тогда…
Тогда выходит, что кто-то должен был спуститься?
Из благородных? На кухню?
Еще одно сомнительное предположение. Он тоже, как ни странно, не остался бы незамеченным. И вспомнили бы. И указали.
Тогда…
Девочка ошиблась?
Сомнительно.
Леди Элеонора? Вряд ли ошибка. Скорее уж она приукрасила рассказ. Или сама не знала правды? Девочка могла и соврать, что была наверху. Нарочно? Или… сама не помнила? Она, если подумать, и духом уже почти не была, переменившись. Что там осталось от разума? Памяти?
Не суть важно.
Если по той лестнице никто не проходил, стало быть, проходили по другой.
– Сперва, честно, я решил, что она спряталась, - Бартон огляделся. – Тут-то места много. там же ж еще холодная есть, с тушами и мясом. Отдельно – для сыров. И для колбас. Коптильня стоит, хотя уж давно ничего не коптили. Ну и так, хватает где. Я… звал её. И Норма звала. Искали.
Не нашли.
– Она отчего-то решила, что Тильда ушла наверх и туда бросилась. Уже и плевать было, что уволят.
Женщину было жаль. Пусть даже жалость эта напрочь не имела смысла.
– Тогда-то и Киргстон узнал, и… не только он. Он бы, будь его воля, приказал бы выставить Норму. И все.
– Но?
– Разговор услышал постоялец. Тоже военный. Он и велел поиски организовать. Полицию вызвал.
Хороший, должно быть, мужик.
– Саттервуда… а тот, говнюк, но боязливый. И за репутацию печется. Кто б донес, что дите не искали, скандал бы случился, - определение явно пришлось Бартону по вкусу. – Вот уже и слуг поставил, чтоб отель сверху донизу весь обыскали.
Не помогло.
– Только в подвалы никто-то соваться не хотел.
– Кроме вас?
– Я… - Бартон потер шею. – Я сразу понял. Наверх она уйти не могла. Стало быть, там… прошел, что через одну дверь, что через другую. Надеялся все, что, может, тут где, среди бочек. А потом увидел, что эта вон открыта… аккурат как сейчас.
Эдди обернулся.
Дверь и вправду была приоткрыта. Засов? Замок?
Замок лежал на земле. И дужка его переломилась под собственной тяжестью. Эдди наклонился. Надо же, проржавела. Когда успела только? Он ведь держал этот замок… да минут десять тому. На нем и следа ржавчины не было.
– Говорю же ж, отель жрет… берет людей. Одного в год.
– Погоди…
– Тильда
вон. До нее Урсула была, посудомойка. Её и искать-то не стали. Киргстон только спустился, убедился, что замка опять нет и новый повесил. Тут все, кто давно работает, знают, что лучше не соваться в подвал по одиночке. А новичкам не говорят.– Почему?
– Он все одно свое возьмет, так пусть из новых… горничная еще в том году.
– А в этом?
– Пока никого, да… я свою давно уговариваю уйти. Её ведь и в дома сманивали. Хорошей поварихе везде рады будут. А она отменнейшая. Но нет, уперлась… баба… если баба чего для себя решит, то с места не сдвинешь.
Он покачал головой. И поинтересовался:
– Пойдешь?
– Ты же пошел, - Эдди коснулся двери, и та беззвучно отворилась, словно приглашая. Вот только гнилью потянуло.
Бартон поморщился.
– Чуешь?
– А то… смертью несет.
Дар? Вряд ли. Скорее уж опыт. Если и вправду граница, если воевал, то и смерть видел. А тот, кто её хоть раз увидит, тот уже не забудет.
– Я и один справлюсь.
– Велено показать.
– Только поэтому?
– Своих не бросаю.
– А я свой?
– Всяко не чужой, - Бартон наклонился и вытащил из-под штанины клинок. – Зачарованный… одна… из сиу.
– Ты и с ними встречался?
– А думаешь, кто меня вытащил? Молодняк их… безголовые. Вот аккурат как приложило случилось на фронтире, что вынесло на меня одну. Девчонка совсем. Сама тощая. Глазами зыркает и молчит, готовится к смерти.
– А ты?
– А что я? Ножичек забрал, пинка дал и пускай себе… потом её мамаша уже в лагерь спустилась. О мире говорить. И меня нашла. От ить… они старые, прям жуть. Но сказала, что раз я так, то и подарочек… ножичек этот зашептала. Мол, ни одна нечисть теперь не рискнет приблизиться.
Дорогой подарок.
И выручить за него в городе можно куда больше сотни золотых. Но такие не продают, разве вовсе уж прижало.
– Я-то о том не особо трепался. Но… случалось, что помогал.
– А с лицом?
– Это свои же ж. Торговцы… дурную траву везли и еще чего. Мы на тропе встали, только не учли, что караван большой. И охрана… их покосили, но и они нас. Только я выжил.
И вышел на пенсию.
Но и это, если подумать, неплохой исход. Почти счастливый.
– Держись сзади, - Эдди вытащил дудочку. Что-то подсказывало, что она здесь будет полезнее клинка, пусть даже зачарованного сиу. – Если почувствуешь что, лучше уходи.
По тому, как Бартон мотнул головой…
– Слушай, - мысль вдруг показалась удачной. – Матушка тут переедет скоро. Свой дом. И прислуга понадобится… всякая.
Заодно и такая, которая приглядит, а, если что, и поможет.
– Пойдешь?
– А кухарка?
– Куда в доме без кухарки.
– Старшенькая моя в горничных…
– Не наглей. Тут уж матушка сама будет решать, но если что, слово замолвлю.
Глава 41 В которой царят мрак, ужас и высокая мода