Под алыми небесами

– Рассказывай, – сказал дядя Альберт.

Пино старался как можно точнее передать сцену с Лейерсом, рассказал, как эсэсовец убил Антонио за то, что тот попытался отдохнуть.

– Они там, в СС, мясники, – сказал дядя Альберт, отрываясь от своих записей. – Они следуют своей доктрине возмездия, и жестокости теперь творятся повсюду. В деревне Санта-Анна-ди-Стаццема эсэсовцы расстреляли, замучили пытками и сожгли пятьсот шестьдесят невинных людей. В Касалье во время мессы убили священника на алтаре и трех стариков. Сто сорок семь остальных прихожан вывели на кладбище при церкви и расстреляли.

– Что? – сказал ошарашенный Пино.

– Жестокости продолжаются, – сказала тетя Грета. – На днях в Бардине-ди-Сан-Теренцо они задушили колючей проволокой более пятидесяти молодых итальянцев, а потом повесили на деревьях.

Пино ненавидел всех нацистов без исключения.

– Их нужно остановить.

– В Сопротивление каждый день вливаются все новые люди, – сказал дядя Альберт. – Вот почему твоя информация так важна. Ты мне можешь показать на карте, где вы были?

– Уже, – сказал Пино, вытаскивая генеральскую карту, которую взял из бардачка.

Разложив ее на одном из раскроечных столиков, он показал дяде сделанные им легкие карандашные пометки в местах, где находятся пушки, где пулеметные гнезда, где склады оружия и боеприпасов, которые он видел днем. Он показал, где по приказу генерала были сделаны завалы, чтобы направить атакующих под огонь немцев.

– Во всем этом районе, по словам Лейерса, используется цемент низкого качества, слабый, – сказал Пино, тыча пальцем в карту. – У Лейерса это вызвало озабоченность. Союзники перед атакой должны разбомбить эти укрепления.

– Логично, – сказал дядя Альберт, записывая координаты этого места. – Я передам эту информацию. Кстати, тот туннель, где ты побывал с Лейерсом в первый день, когда ты видел рабов, помнишь? Партизаны дождались, когда внутри остались одни немцы, и взорвали оба выхода.

Настроение у Пино улучшилось. Он вносил свой вклад в освобождение Италии.

– Мне бы улучить момент и заглянуть в его саквояж, – сказал Пино.

– Ты прав, – сказал дядя. – А мы пока постараемся раздобыть тебе портативную камеру.

Пино понравилась эта идея.

– Кто знает, что я секретный агент?

– Ты, я и твоя тетушка.

«И Анна», – подумал он, а вслух сказал:

– Но не союзники? И не партизаны?

– Ты им известен только под кодовым именем, которое я им назвал.

Это понравилось Пино еще больше.

– Правда? И какое у меня кодовое имя?

– «Наблюдатель», – ответил дядя Альберт. – Например: «Наблюдатель сообщает, что пулеметные гнезда расположены там-то и там-то». Или: «Наблюдатель сообщает о перемещении войск на юг». Имя специально выбрано неопределенное, чтобы затруднить поиски в случае перехвата сообщений.

– Наблюдатель, – сказал Пино. – Просто и точно.

– Именно это я и имел в виду, – сказал дядя Альберт, вставая. – Карту можешь сложить, только сначала сотри карандашные пометки.

5

Пино стер пометки и вскоре ушел. Голодный и усталый, он сначала направился было домой, но в конце концов пошел к квартире Долли – ведь он несколько дней не видел Анну.

Но, подойдя к дому, он спросил себя, зачем же он это сделал. Приближался комендантский час, к тому же он не мог просто подняться, постучать в дверь и вызвать ее. Генерал приказал ему отправиться домой и выспаться.

Он уже собирался уходить, когда вспомнил: Анна говорила ему про черный ход, к которому примыкает ее комната рядом с кухней. Он обошел здание, радуясь лунному свету, и встал под теми окнами, где, по его расчетам, находилась комната Анны на третьем этаже. Там ли она сейчас? Или все еще моет посуду и стирает одежду Долли?

Он подобрал горсть мелких камушков и бросил их все сразу, подумав, что большой беды от этого не будет. Прошли десять секунд, потом еще десять. Он уже собирался уходить, когда услышал, как открывается створка окна.

– Анна! – тихонько позвал он.

– Пино? – так же тихо отозвалась она.

– Впусти меня через черный ход.

– Генерал и Долли еще здесь, – ответила она с сомнением в голосе.

– Мы тихонько.

После долгой паузы она сказала:

– Дай мне минуту.

Она открыла дверь черного хода, и они на цыпочках поднялись на третий этаж. Наконец они оказались в ее спальне.

– Я хочу есть, – прошептал Пино.

Она открыла дверь своей комнаты, втолкнула его внутрь и прошептала:

– Найду тебе что-нибудь, но ты не должен отсюда выходить. И сиди тихо.

Она вскоре появилась с остатками свиной рульки и жаренной в масле лапши – любимого блюда генерала. Пино съел все при свете свечи. Анна сидела на кровати, потягивала вино и смотрела, как он ест.

– Ну, теперь у меня в животе сплошное счастье, – сказал он, закончив.

– Это хорошо, – сказала Анна. – Я поборница счастья, если ты не знаешь. На самом деле мне ничего другого и не нужно – только счастье каждый день моей жизни. Иногда счастье само приходит к нам. Но обычно его нужно искать. Где-то я читала об этом.

– И это все, что тебе надо? Счастье?

– А что может быть лучше?

– И как ты находишь счастье?

Анна подумала, потом сказала:

– Нужно сначала посмотреть, какие блага у тебя есть прямо сейчас, здесь. Когда найдешь, радуешься.

– То же самое говорит отец Ре, – сказал Пино. – Он говорит, нужно быть благодарным за каждый день, пусть даже и плохой. И не терять веры в Господа и в лучшее завтра.

Анна улыбнулась:

– С первой частью согласна. А про вторую не знаю.

– Почему?

– Я столько раз разочаровывалась, ожидая лучшего завтра, – ответила она и поцеловала его. Он обнял ее и поцеловал еще раз.

Потом они услышали спор за стеной – Лейерс и Долли.

– О чем они спорят? – прошептал Пино.

– О том же, о чем и всегда. О его жене в Берлине. А теперь тебе пора, Пино.

– Уже?

– Пора-пора, – сказала она. Поцеловала его и улыбнулась.

6

1 сентября 1944 года британская армия прорвала несколько слабых звеньев обороны в Готской линии на клешнеподобных хребтах к северу от Ареццо, потом повернула к Адриатическому побережью. Шли ожесточенные бои, самые кровопролитные в Италии после Монте-Кассино и Анцио. Союзники обрушили более миллиона снарядов на оборонительные сооружения, отделявшие их от прибрежного города Римини.