Под девятой сосной в чистом поле

Она сидела на тахте и поправляла волосы. И встретила отца Леонида укоризной:

– Как ты мог, Леня!

Но тут вошли в комнату мы и дружно убедили тетю Олю, что так было нужно и что это самая настоящая военная хитрость.

– И где же ты шлялась?
– слышалось за окном ворчанье Паршутина, который выводил со двора лошадь.

И такой же вопрос, только в более ласковой форме, читался в озабоченном и сочувствующем взгляде отца Леонида.

Когда тетя Оля совсем пришла в себя, она рассказала, что могла, о своем приключении.

Дело было так.

Когда она пришла к Люсьене, та очень обрадовалась и позвала Люську. Они быстро накрыли на стол, чтобы отпраздновать такое приятное событие. Люська быстренько сбегала к Марусину за вином, которое он давно им обещал.

– Посидели мы за столом совсем немного, - рассказывала матушка Ольга.
– И тут меня потянуло в сон. И все сильнее и сильнее. Я хорошо помню, как Люська сказала: «Ой, что-то меня разморило» - и стала сползать со стула на пол. А за ней - и Люсьена. Помню, что меня это ничуть не удивило, только насмешило. И я тоже уснула.

– Снотворное, - сказал отец Леонид.
– В вине. Ах, негодяи! Но откуда же они узнали, Олечка, что ты пошла в гости к Люськам?

Алешка при этом вопросе фыркнул, будто кто-то при нем спросил: «А зачем нужна ложка к обеду?»

– Кто у нас все знает и обо всем сплетничает?

– Паршутин!
– отец Леонид встал, сжал свои немалые кулаки и пошел к двери.
– Потом доскажешь, Олечка. Я скоро.

– Не спешите, батюшка, - торопливо сказал Алешка.
– Он нам еще пригодится.

И отец Леонид послушно вернулся - он целиком и полностью доверял Алешке. Его юному, но очень здравому смыслу.

– Продолжай, Олечка.

– Очнулась я в каком-то чужом доме. И какой-то человек в маске сказал мне, что я должна сделать, чтобы живой и здоровой оказаться на свободе.

– Ах, негодяи!
– опять вскочил отец Леонид. И опять Алешка придержал его.

– Не спешите, батюшка. Они от нас не уйдут.

– Вот, - закончила свой невеселый рассказ тетя Оля.
– Сняли меня на видео и закрыли в глухой комнате. А через некоторое время, после ужина, я опять погрузилась в глубокий сон. Вот и все.

– Что вы на это скажете, отроки?

– Нам все ясно, - сказал Алешка просто, без тени хвастовства.
– Мы знаем, кто это сделал. И мы знаем, что надо сделать нам. И мы это сделаем. Потому что, батюшка, злых людей надо не воспитывать, а наказывать. По вине и расплата.

Вот это выдал!

– И что же будет?
– даже с каким-то испугом спросил отец Леонид.

Алешка пожал плечами:

– Ничего особенного. Матушку вашу мы достали, теперь достанем икону.

– А где же она?
– опять вскочил отец Леонид.
– Где ее прячут?

– Откуда я знаю?
– Алешка так широко и удивленно распахнул глаза, что я даже зажмурился.
– Если б я знал, то уж сразу бы папе сообщил. И он бы нагрянул со своими бойцами.

– Ничего не понимаю, - устало опустился на стул отец Леонид.
– Как же быть?

– Никак. Они сами, собственными загребущими ручками принесут вам икону.

Вот тут, мне кажется, отец Леонид немного засомневался.

И напрасно.

Глава XIII

«Козел в ощип»

Солнце готовилось к закату, как сказал бы писатель Марусин.

Мы только что укрыли мамины арбузы пленкой и сидели на крылечке.

– Дим, чего они так медленно растут?

– А я знаю? Наверное, такой сорт.

– Лето скоро кончится, а мы их так и не попробуем.

– В Москву заберем, на подоконники.

– Ага, - засмеялся Алешка.
– К Новому году поспеют. Мы их на елку повесим. Вместо апельсинов.
– Он помолчал.
– Интересно, что нам Дед Мороз в этом году подарит?

Теперь я засмеялся:

– Тебе - диктофон, а мне - мобильник.

– Дим, а как ты думаешь: если на диктофон набормотать, а потом к мобильнику приставить, что-нибудь получится?
– Опять что-то задумал.

– Не знаю, - удивился я.
– Не пробовал.

– А давай попробуем, - Алешка вскочил.
– Прям сейчас.
– И он, на секунду исчезнув в вагончике, выскочил из него с диктофоном и мобильником.
– Наговори чего-нибудь.
– Сунул мне диктофон.
– Давай.

Я включил диктофон, подумал и сказал простую, ставшую привычной фразу:

– Я забыл…

Алешка взвизгнул от восторга. И начал было набирать номер отца Леонида, но отказался от своей затеи, на время.

– Нет, - сказал он, - у него сейчас служба - нельзя мешать. Надо уважать чужие убеждения. Пошли на чердак.

Почему надо уважать чужие убеждения именно на чердаке, я так и не понял. Но уточнять не стал.

Мы улеглись перед окошком и долго болтали и любовались церковью, окрашенной лучами заходящего солнца.

Наконец на паперти показался батюшка. Он что-то сказал Савеличу и зашагал домой. Вот тут Алешка и набрал его номер.

Нам хорошо было видно, как отец Леонид остановился посреди дороги, задрал свою рясу, долго копался под ней, вытащил телефон и, прижав его к уху, что-то сказал. И его голос прозвучал рядом с нами. Алешка включил на секунду диктофон с моей мудрой фразой. И мы услышали в ответ:

– Что забыл? Кто говорит?

Алешка выключил телефон и повернулся ко мне - весь сияющий. Странно: совсем уж не такой значительный повод для веселья.

– Дим, ты в нашем школьном театре был неплохим артистом.
– (Как же, помню, козла играл.) - Вспомни молодость и скажи, знаешь, как братки говорят в кино: «Ну ты попал, мужик!»

– Зачем?

– Я тебе потом все-все расскажу.
– Тут он подумал и уточнил: - Знаешь, скажи лучше так: «Ну ты, козел, попал в ощип!»

О господи! Козел в ощип! Кому нужно козла щипать? Бред какой-то. И я так разозлился на него, что скорчил бандитскую рожу и прошипел, глядя ему в глаза:

– Ну, блин, козел, ты попал в ощип!

Алешка опрокинулся на спину и, задрав ноги, захохотал. Отмотал немного пленку - оказывается, он успел записать мою реплику - и включил диктофон на звук.