Под прикрытием
Шрифт:
Цемент из полученного клинкера, после некоторых технологических ухищрений оказался марки «800»:
– Насколько мне известно, - поблёскивал Чижевский «стёклышками», - такой – высокопрочный, быстротвердеющий, жаропрочный цемент - делали только немцы для железобетонных укреплений в прошедшую Мировую войну.
И это ещё оказывается не предел!
– Если увеличить тонину помола и ввести в состав некоторые ингредиенты – попахивает маркой как бы не «2000», - профессор смотрит на меня поверх очков и сам видимо, внутренне охреневает, - ни в России, ни в мире насколько мне известно, такие цементы не производятся…
–
Даже, ума не приложу, где такой цемент можно использовать!
До Днепрогэса ещё далековато и, до пресловутой «Линии Сталина» - ещё не додумались наши, до сих пор не репрессированные горе-вояки… Впрочем, скоро мы «выход» нашли: небольшие партии получаемого «клинкера-сырца» наши строители стали смешивать с местным портландцементом – повышая качество последнего и, использовать для собственных нужд.
Фосфаты – соли фосфорной кислоты (в основном калия и кальция), предполагается использовать для производства минеральных удобрений (фосфат аммония или «Амофос»), жидких моющих средств как компонент мыла (для умягчения воды) и огнестойких антипиреновых составов для пропитки дерева… Чтоб наши быстросборные домики - стали ещё и пожаробезопасными.
Но это всё, тоже отложу на следующий год – пока работаем «на склад».
Но, первым делом понятно, мы с Чижевским и его группой «студентов-химиков» плотно взялись за ульяновский чугун.
Для самого профессора и его престарелой матери, мною был куплен и отремонтирован довольно приличный дом на живописной окраине Ульяновска, с небольшим садиком и огородиком, раньше принадлежащий какому-то «выморочному» мещанину. Прислугу он уже самостоятельно нанял за свои «кровные», что я ему плачу. Для его группы из пяти разновозрастных «младших научных сотрудников», были сняты отдельные комнаты…
После их университетской общаги, где я как-то раз бывал и где мне больше бывать не хочется – это просто рай земной!
Лаборатория профессора Чижевского первое время будет в одном из пустующих зданий Ульяновского чугуноплавильного завода – где уже как два месяца идёт ремонт и перепланировка. Потом посмотрим-поглядим.
– Возможно, - говорю я ему как-то под чай, - где-нибудь в местах поживописней этих, профессор, мы с вами построим отдельный «Академгородок». Со своим университетом, опытно-экспериментальными цехами и заводами, парками, стадионом и крытым бассейном…
– А Вы часом не температурите?! – не на шутку встревожился тот, - отдохнули бы, Серафим Фёдорович… Что-то Вы постоянно на ногах, постоянно куда-то и зачем-то бегаете… Совсем не бережёте себя!
Что-то действительно – «прёт» меня сегодня, просто не по-детски! Спохватываюсь и возвращаюсь на грешную Землю:
– Иногда полезно в облаках «повитать», знаете ли… По крайней мере не вредно.
Понимаю его опасение – потерять такого работодателя и опять оказаться в коммуналке наедине с соседями-хамами…
***
Но, это всё – лирика!
Силами кооператива «Красный рассвет», с помощью специалистов из «Сормова» и ещё живых местных мастеров - не утративших навыки, восстановили на заводе вагранку – печь для плавки чугуна. Первая плавка пошла на массивный крест-надгробие
на могилу Георгия Тимофеевича Доможилова - подсказавшего мне про песок из Лавреневского карьера. На кресте изображение скорбящего Серафима - шестикрылого ангела и надпись: «Земляку от благодарных ульяновцев: помним и чтим».Затем пошли опытные плавки: мы мешали ульяновский чугун с обычным литейным - ища наиболее выгодное соотношение. После около сотни экспериментов идущих практически круглосуточно, наконец удалось его определить – один к десяти.
– Да! Этот тот самый – «ульяновский литейный чугун», - резюмировал профессор Чижевский, - что дальше, Серафим Фёдорович?
– Ну, уж оградки для барских усадеб, павильоны для выставок да лошадиные статуи в полный рост – как при царском режиме в 19 веке, мы с вами лить не будем, Дмитрий Павлович!
Однако, не всё оказалось так просто…
Как уже говорил, главной изюминкой проектируемого мной, моим компьютером и зеками из «ОПТБ-007» - трактора «Мужик», будет безрамный остов как у «Фордзона» - объединяющий в один элемент картера двигателя, муфты сцепления, коробки передач, ведущего моста и всего прочего. Такая конструкция по сравнению с обычной, даст громадное преимущество в технологичности, минимальном весе при достаточной прочности и низкой себестоимости. Это достаточно сложная литая деталь со сравнительно тонкими стенками, изготовление которой, я не могу доверить даже заводу «Красное Сормово»…
Ибо, бесполезно!
Да сам бы не взялся, если бы не «рояль» в виде ульяновского чугуна. Из обычного же - такое отлить невозможно. Да и сейчас ещё остались сомнения – получится ли?
Сперва, для первых опытных образцов трактора отливал остов в одноразовые земляные опоки, затем предполагалось наладить его массовое литья в стальной кокиль – когда одна форма используется многократно.
Мои опасения были не напрасны!
Плавка за плавкой, день за днём, неделя за неделей - пролетали с презрительным свистом… Мои денежные знаки, подобно менделевским ассигнациям – которыми «топят печь», живьём «вылетали в трубу»…
А толку как не было, так и нет!
Раковины, трещины, коробление детали с серьёзными изменениями линейных размеров, при остывании.
Ветераны ульяновского чугунолитейного завода ничем помочь не могли:
– Мы только чугун плавили, а изделия из него лили на других заводах…. Да и там поди не найдёшь никого – все мастера давно вымерли.
– Разве что в Кулебаках найдётся кто?
– Да ежели и найдётся какой живой ещё – секрета не выдаст.
Литейщики-сормовчане только разводят руками:
– А мы ведь тебя предупреждали! Так ты ж упёртый, как…
А за спиной втихомолку надо мной посмеивались и показывали кукиш, поди.
Пришлось с ними расстаться:
– Получите расчёт и проваливайте! Всё одно от вас толку нет – только каркаете под руку…
Я дневал и ночевал на заводе – всё бесполезно. Было велико искушение увеличить толщину литья - но по моим с компом расчётам, это даст привес массы как бы не в полтора-два раза и, я с упорством барана - атакующего новые ворота и, с терпением маньяка-некрофила у постели всерьёз занемогшей старушки - стиснув зубы продолжал упорно биться об каменную стену.