Под созвездием Большого пса

Не вдалеке от старинного Кардиффского замка сидел пёс, каких в этих местах редко встретишь, поджарый, высокий в холке, угольно-чёрный пёс заметно отличался для привычных для этой местности приземистых лохматых собак, способных как стеречь овец, так и бежать по следу зверя по воле хозяина. Этот напоминал скорее какого-то полуволка, нежели просто пса. Казалось, он не просто рассматривает замок, а силиться разглядеть там что-то конкретное, по временам пёс наклонял голову то на один, то на другой бок, словно хотел рассмотреть памятник древней архитектуры со всех возможных ракурсов, потом он вставал, проходил сотню шагов, снова садился и опять рассматривал крупнейшее гнездо уэльской знати, а ныне исторический музей.

Несколько севернее Кардиффского замка расположилось ничем неприметное селение, каких много в землях северного Уэлса, но это, пожалуй, отличалось от всех остальных, правда далеко не все его жители знали, чем именно. А и действительно это было очень и очень необычное селение, у него даже названия было два, одно привычное всем, а вот второе его название знали не больше половины жителей этого селения, и звучало оно как Годрикова впадина по имени одного из местных жителей - Годрика Гриффиндора, более известного как один из четырёх основателей школы чародейство и мастерства Хогвартс.

Именно тут, на окраине Годриковой впадины, в самом конце июля и появился худой, как скелет, покрытый пылью и репьями пёс. Он шел, опустив морду, не глядя ни по сторонам, ни вперёд, шел словно по наитию, ну или слишком хорошо знал, куда идёт, настолько хорошо, что вовсе не нуждался ни в каких ориентирах. Его не интересовали ни местная мясная лавка, привлекавшая бродячих псов со всех окрестностей, ни перешедший ему дорогу толстый и ленивый кот, пёс шел по главной улице туда, где она, становясь всё уже и уже, в конце концов превращалась уже и не в улицу, а в тропинку и, петляя, уходила куда-то сквозь окружавшие деревню холмы. Если идти по этой тропинке, не сворачивая, то она выводила прямиком к местному кладбищу, точнее к той его части, которая была скрыта от взглядов обыкновенных маглов, которые, сами того не зная, веками проживали тут бок о бок с волшебниками. На этой части кладбища покоились только маги, и именно сюда и шел странный пёс, причём интересовало его не само кладбище, а только одна единственная могила. Чтобы найти её, псу пришлось не мало покружить между рядами серых, покрытых мхом и пятнами лишайников, могильными плитами. Наконец он остановился, перед ним стояла приземистая могильная плита. “Джеймс Поттер”, “Лили Поттер” - гласили выбитые в потемневшем от времени мраморе буквы. Пёс лег перед ней и завыл, заунывно и тоскливо, словно оплакивая тех, чьи останки покоились тут.

========== Письма ==========

Уже две недели прошло, а от Сириуса не было ни единой весточки, Гермиона каждый день скупала все самые популярные периодические издания, начиная от серьёзного и многоумного “Вестника колдомедицины”, заканчивая отдающим откровенной желтизной “Ежедневного пророка”, нигде в новостях не мелькало ничего ни про семейство Блеков, включая одного из последних его представителей, ни о собаках, ни об анимагах, и вообще ничего, чтобы так или иначе могло касаться Сириуса. Глотик словно чувствовал её состояние и дома не отходил от неё ни на минуту, зато завидев во дворе дома миссис Бейкер, выгибал спину и начинал шипеть, как проколотый резиновый шланг, если бы не оконное стекло, то он бы, не задумываясь, бросился на ту, которую считал обидчицей своей хозяйки, а с учётом, что в его жилах текла кровь книзлов, определять злых и опасных людей он умел безошибочно.

На работе ничего не менялось, Гермиона всё так же выполняла самую сложную работу, не получая даже половины того, что получали две глупышки-вертихвостки, по полдня обсуждавшие то выступление популярной певички, то новые туфли. Мистер Макмиллан всё так же продолжал молча работать, стараясь не замечать никого и ничего вокруг, Гермиона уважала его и временами старалась даже перенять у него тот или иной приём. Немногословный маг обладал поистине колоссальными знаниями в области колдомедицины и порой умудрялся вытаскивать практически безнадёжных больных, ухитряясь вовремя распознать столь редкие тёмномагические проклятия, о которых Гермиона и слыхом не слыхивала. Она старалась находить как можно больше литературы, но как ни странно, с приходом к власти тёмного Лорда найти книги по тёмной магии стало ещё сложнее. Боялся ли он конкурентов? Хотя, какие у него могут быть конкуренты? Не так часто на свет рождаются тёмные маги, чьи сила и способности сопоставимы с его. Пожалуй, последним подобным был Геллер Гриндевальт, но и того уже давно нет в живых. Так или иначе, но запрет на тёмномагическую литературу был и действовал неукоснительно, точнее, ограничение её продажи и хранения.

Существовал список разрешенной литературы, нежелательной (эту можно было хранить, но нельзя продавать или временно предоставлять в чьё-либо использование) и откровенно запрещённой. Периодически осуществлялись набеги на частные библиотеки на предмет обнаружения запрещённых книг, хотя, скорее всего, самые древние из чистокровных семей запрещённые книги просто извлекли и куда-нибудь спрятали, очень уж Гермиона сомневалась, что в той же библиотеке Блеков хранились только несколько полулегальных книг, таких как “Тридцать проклятий, которые помогут вам избавиться от врагов” Гьювера Гринеманна или “Кровь фестралов, способы получения и использования” Эрика Проклятого, книга, жестко раскритикованная в своё время Ньютом Скамандером за то, что привела фестралов практически на грань вымирания. Обе не входили в список откровенно запрещённых, первую таки разрешили хранить, но поставили на учёт, вторую изъяли, хотя повода к этому и не было. Гермиона не задавала подобных вопросов, но подозревала, что Андромеда сознательно пожертвовала этими не самыми ценными книгами из дядюшкиной библиотеки, чтобы отвести глаз от других, более древних и более редких.

“Тридцать проклятий” Гермиона всё-таки прочитала, хоть книгу и было запрещено продавать и выносить из дома, но давать её читать никто не запрещал, несколько вечеров, проведённых в библиотеке дома на площади Гримо - и довольно-таки старый фолиант был прочитан от корки до корки, надо сказать, ничего особенно интересного она там не нашла, но чем больше знаешь тёмных заклятий, тем легче понять в том или ином случае, с чем имеешь дело.

Окончив на сегодня работу, девушка оставила на столе безукоризненный порядок, ещё раз огляделась, точно ли всё лежит на своих местах. Это она могла закинуть мантию на спинку стула, не мало не заботясь о том, что она может помяться. В конце концов, не утюгом же ей махать, простенькое заклинание - и на ней снова не будет ни единой складочки, но на работе всё должно быть просто идеально, она всегда придерживалась мнения, что рабочий стол - это лицо работника, и оставлять на нём кучи ненужного хлама, как у некоторых своих коллег, она не собиралась. Девиц уже давно и след простыл, судя по всему, мисс Лерой сегодня собиралась на какое-то свидание и успела все уши прожужжать своим коллегам, рассказывая, как она думает прибрать волосы и какой аромат парфюма предпочитает, на десятой минуте Гермиона погрузилась в глубокую прострацию и просто перестала воспринимать слова, мисс Фоули молча морщилась, но слушала свою товарку, а Макмиллан просто куда-то вышел, видимо не желая слушать её бесконечную болтовню.

– Мисс Грейнджер, вы сегодня так поздно уходите. Все остальные давно уже аппарировали по домам, - заметила её в коридоре молоденькая сиделка.

– Да, пришлось с документами повозиться, на следующей неделе министерство ожидает отчёт о работе отделения за месяц.

– Не ведь работают все, а отчёт пишите только вы.

Гермиона неоднозначно пожала плечами, мол, чего ещё можно было ожидать? Не будут ведь чистокровные утруждать себя этой работой, когда под рукой есть грязнокровка Грейнджер.

– До завтра, я тоже домой.

– Отдыхайте, мисс Грейнджер. До свидания.

В раздевалке никого не было, шкафчик угрюмо молчал, не желая ни общаться, ни открываться.

– Будь так любезен, открой дверцу, я хотела бы переодеться.

– Ага, все вы так говорите.

– Что-что? А что ты ожидал, ты же шкафчик для одежды.

– А вот грубить и угрожать не надо.

– Я и не грубила. Пока. И не угрожала. Пока. Но если ты немедленно не дашь мне нормально переодеться, то вполне могу превратить тебя во что-нибудь куда менее привлекательное, например, в подставку для обуви или мусорную корзину.

Дверца со стуком распахнулась, вздохнув, девушка взяла свою мантию и замерла. На полке стояла коробочка, маленькая шкатулка чёрного дерева, с грубо вырезанным на крышке гербом, который представлял из себя стилистическое изображение щита, в верхней части которого сияли серебром две пятиконечные звезды, а в нижней такой же серебряный меч, по бокам от щита стояли, словно поддерживая щит, два пса. Тут даже вопросов не надо было, Гермиона знала только одну семью, на чьем гербе могла быть изображена собака, вернее, защитник рода - Грим, да и ей не раз и не два приходилось видеть этот герб в доме Андромеды Тонкс, урождённой Блек.

Схватив коробочку, пока никто не видит, и спрятав её в складках мантии, она оглянулась, словно делала что-то очень-очень скверное и боялась быть пойманной на месте преступления. Рядом никого не оказалось, с облегчением вздохнув, она быстренько убрала рабочую одежду в шкафчик и закрыла дверцу.

– Ну-ка, милый мой, расскажи мне поподробнее, кто это тебе угрожал? Ты же под угрозой открылся чужому? Так ведь?

Полушепотом спросила она у шкафчика.

– Ничего не знаю, никому не открывал.