Под созвездием Большого пса

Вообще, кажется, Аманда уже немного освоилась и перестала прощаться с жизнью, она вновь начала щебетать, впервые Гермиона подумала, что она напоминает ребёнка, любопытного и наивного.

А между тем они шли, и рядом не было ни единого намёка на жилье, но видимо их сопровождавший точно знал, куда идёт, он дошел до сломанного ствола дерева, повернул на запад и продолжил идти уже теперь в том направлении, девушки семенили следом, Гермиона держала наготове палочку, в ожидании нападения в любой момент, Аманда же видимо считала, что случись какая-нибудь неприятность, их двоих хватит, чтобы защитить её, а может, и просто напросто не владела боевой магией.

– А если я туда не хочу идти?
– вдруг мисс Лерой высказала мысль, которая уже некоторое время не давала покоя и самой Гермионе.

– А кто вас теперь спрашивает, мисс? Вы хотите вернуться? Без проблем, точнее для нас без проблем, а вот вам предстоит объясниться с дементорами, судьями Визенгамота, а в самом неблагоприятном случае и с кем по-интереснее. Всё ещё хотите вернуться?

– Ну… они же поймут, я же не сама…

– Конечно, там очень понимающие люди ждут вас. У вас не особенно разнообразные варианты: или с нами сюда, или туда, но там уж как-нибудь без нас разберётесь.

– Это… это всё неправильно!

– Что именно?
– полюбопытствовал мужчина.

– Ну всё это, нельзя же так! Он же сами-знаете-кто, - уже чуть не плача ответила девушка, кажется, начавшая понимать, что назад для неё пути уже нет, выбрав жизнь, она оказалась на стороне предателей и отщепенцев, в общем тех, кого никогда не одобряла, хотя и не особенно рьяно, она считала их чем-то далёким и не очень приятным, не имеющим лично к ней никакого отношения.

– Нельзя было убивать Ремуса и Нимфадору Люпин, ты знаешь, что у них остался сын? Ему тогда не было и месяца. Нельзя было убивать профессора Снейпа, профессора Вектор, и ещё много-много кого. Но их убили ради достижения власти для одного-единственного того-кто-давным-давно-потерял-человеческий-облик. А души и чувства сострадания у него, кажется, никогда и не было.

В Гермионе клокотала ярость, она, конечно, не особенно отличалась умом и сообразительностью, но не настолько же. Сейчас перед ней как живые пронеслись все те, кто погиб, защищая Хогвартс, кто был убит раньше или казнён позже. То есть устроить всё это было можно, а отказаться молча умирать там - так это теперь считается страшным преступлением?!

Мистер Макмиллан остановился и, не особо вникая в суть беседы, если это так можно было назвать, спросил:

– Итак, кто со мной, кто возвращается?

– Я с вами, - без промедления ответила Гермиона.

Лерой беспомощно огляделась, прикидывая перспективу вернуться обратно, и чем это ей грозит.

– Я тоже, - тяжко вздохнув, сказала она, - что мне потом отец скажет?

– Ну по головке, наверное, не погладит, но он вроде и не в числе “Пожирателей смерти”, так что не всё так плохо, как вам кажется, молодая леди, - скривился мужчина.

– Но учтите, это просто от безысходности!

– Конечно, я обязательно учту это, и мисс Грейнджер тоже, вы ведь учтёте?
– обернулся он к Гермионе.

– Однозначно. Вот прямо сейчас и начну учитывать. Пошлите уже.

Мистер Макмиллан извлёк из кармана чёрной шелковой мантии палочку и совершил ей замысловатые пассы, пробормотав себе под нос заклинание так, что не разобрать ни слова. Буквально тут же воздух вздрогнул и словно из ниоткуда прямо перед ним возникли огромные и старинные кованные ворота, украшенные изображениями двух огромных, стоящих на задних лапах псов, по одному на каждой створке. Гермиона вздрогнула, она уже видела таких псов на той самой шкатулке, которая осталась лежать у неё дома, где-то там же остался и Глотик, остаётся только верить, что у него хватит ума где-нибудь затаиться, когда к ней придут, а в том, что придут, она ни на миг не сомневалась.

Створки с лязгом и скрипом отворились, пропуская гостей во внутренний двор, вымощенный давным-давно растрескавшимися от времени, узорчатыми плитами. В тонких просветах между ними пробивались тоненькие и чахлые стебельки диких трав, да и вообще всё вокруг заросло травой, ни тебе клумб с цветами, ни беседок с резными стенками или скамеек, двор был запущенным и даже скорее обветшалым.

А впереди виднелся дом самого мрачного вида, серый и унылый, он производил впечатление разве что как декорация к какому-нибудь магловскому фильму о приведениях, а башенки со стрельчатыми окнами в готическом стиле только усиливали странное ощущение сюрреализма.

– Чей это дом?
– поинтересовалась Гермиона.

– Один друг разрешил нам безвозмездно им пользоваться, - хмыкнул мужчина.

Втроём они вошли в двери, оказавшись в чуть более похожим на жильё коридоре, тут стояли трости и зонты, лежала чья-то шляпа, пол и стены на удивление оказались чистыми, даже на тяжелых изогнутых подсвечниках, висевших на стенах, и то не оказалось пыли, тут явно чувствовалась рука хозяина.

Гермиона только было хотела осмотреться, как под ноги ей кто-то бросился, вскрикнув, она уставилась на пол, у самых её ног сидел крупный кот с плоской мордой и похожими на две плошки глазами. Хвост зверя чуть подёргивался, показывая его недовольство недостаточным вниманием к своей персоне.

– Глотик???

– Я подумал, что нечего ему там одному оставаться, - сказал стоявший чуть в стороне мужчина, - рад тебя наконец-то видеть, Гермиона и разреши пригласить тебя в знаменитый блуждающий дом, испокон веков принадлежавший нашей семье.

========== Встреча ==========

Комната, которую получила в своё распоряжение Гермиона, расположилась на третьем этаже в восточном крыле, кому бы она не принадлежала раньше, но кажется, семейство Блэков знать не знало слова “милый” или “уютный”, видимо это было не в их стиле. Всё тут несло отпечаток какой-то мрачности и величия, стены покрывала шелковая обивка из самого натурального шелка, и Гермиона бы совершенно не удивилась, скажи ей кто-нибудь, что это лучший китайский шелк. Сейчас он был покрыт приличным слоем пыли, видимо убрать тут ещё не успели.

Оглядевшись, Гермиона раздвинула тяжелые шторы, в воздухе ещё явственее запахло пылью и плесенью, зато через мутное, давно не мытое окно, в комнату проникли лучи солнца, осветив внутреннее убранство и рассыпавшись множеством мелких бликов на шелке стен. Тут же вокруг тяжелого хрустального графина для воды, много лет простоявшего на столике без дела и покрытого липкой паутиной, засверкали разноцветные блики, среди них бодро улепётывал малюсенький паучок, ещё совсем недавно спокойно тут проживавший, а теперь вдруг получивший себе в соседки весьма неспокойную ведьму.

Несколько простеньких бытовых заклинаний - и пыль исчезла со стен, открыв спрятанный до сих пор узор из мелких лилий на обивке стен, пыль перестала летать в воздухе, а шторы после легкой чистки оказались не серыми, а темно-бардовыми и вполне мягкими на ощупь, с оконного стекла исчезли разводы, и оно вновь стало прозрачным. Худо-бедно, но комната приобрела более жилой вид, и вроде даже появился какой-то намёк на уют, хотя нет, уютом тут всё равно не пахло.

“Ну, лучше уж так, чем то, что тут было”, - решила Гермиона и вышла в коридор, закрыв за собой дверь. Крыло, в котором и располагалось её временное жилище, было каким-то особенно мрачным даже на фоне всего этого дома. Портреты, украшавшие стены, морщились, глядя на неё, и демонстративно отворачивались. “Не орут и то ладно”, - опять подумала Гермиона, вспоминая портрет незабвенной Вальбурги Блэк, неизменно разражавшейся при виде её отборной бранью, однако, подобное всё-таки было неприятным, зато в лучших традициях Блеков.