Под жёлтым зонтом

Выросло ли то дерево, о котором он говорил? Или оно тоже было вымыслом, ложью, злобной фантазией, как и все, что окружало меня? «Что с тобой, Кирилл? У тебя такие глаза… Ты не заболел?» Я не мог вспомнить, ответил ли ему что-нибудь. Наверное, да, ведь он оставил меня в покое.

Помню, как пытался сосредоточиться, но все расплывалось, будто я рисовал слишком водянистыми красками. Я силился представить Канары, куда так и не собрался, потому что мне не хотелось туда без Арины, а она отказывалась… Я, не отрываясь, смотрел на листок с ее именем, и оно выжигало мне глаза…

Мама издали качала головой, ее голос срывался от жалости: «Ты у меня какой-то слабоумный… Кто же увозит свою женщину к другому мужчине?»

Я не собирался устраивать скандал, и мне даже не хотелось плакать. Но и не хотелось жить. Мысли стали вдруг коротенькими, как у Буратино. Ни одну я не успевал додумать до конца.

…Или это произошло чуть позднее, когда я смотрел на незнакомого человека, сидевшего напротив меня, и никак не мог понять – кто он?

– Вы – налоговый инспектор, – внезапно осенило меня.

Он с недоумением проговорил:

– Я твержу вам об этом уже пять минут. Вы что, нездоровы?

– Здоров, – возразил я. – Разве не видно? Я молод, красив и здоров. Что вам от меня надо? Налоговые отчеты у нас заполняет бухгалтер.

– Вот именно, – подтвердил он. – Просчеты в последнем видны невооруженным глазом. Хотите взглянуть?

Не дожидаясь моего согласия, инспектор достал из кейса небольшой пакет, и подал мне. Я протянул руку, и вдруг женский голос вскрикнул: «Не берите конверт!» Чей это был голос? И откуда он возник?

Я отдернул руку, но он продолжал держать пакет над столом.

– Что это? – спросил я.

– Ваш отчет.

– Почему он в конверте? Разве так подаются отчеты в налоговую инспекцию?

Оглянувшись на дверь, инспектор понизил голос:

– Я не хотел, чтобы его кто-нибудь увидел, кроме нас с вами.

– Почему?

– Я ведь уже сказал! За такие нарушения вам придется дорого заплатить. Посмотрите же сами!

– Откройте конверт, – потребовал я.

На его незапоминающееся лицо наползло оскорбленное выражение.

– Не хотите, не надо, – пробубнил он и хотел было убрать конверт, но я схватил его за руку.

– Открывайте!

– Да что это с вами?!

– Что в конверте? – мне хотелось обозвать его последними словами, но я еще сдерживался.

Быстро обогнув стол, я прижал его к креслу, на котором он сидел.

– Открывай конверт, скотина, – прошипел я, сдавив его горло. – Там деньги? А здесь где-то камера, да?

– Да, – просипел он, хватая воздух.

– Ты хотел меня подставить? – я уже понял это и все же сам поразился. – Взятка налоговому инспектору… На сколько лет я бы сел? Кто тебя нанял?

– Задушишь…

– Задушу, – заверил я. – У меня, знаешь ли, сегодня как раз такое настроение....

– Беги, – вдруг выдавил он, и я разжал пальцы. Отдышавшись, он повторил: – Беги, черт бы тебя побрал! Слов камера не пишет, он поймет, что ты обо всем догадался. Этот тип все равно достанет тебя, если не смоешься.

– Кто он?

Мне было страшно услышать ответ.

– Ты сам знаешь, – он опять боязливо осмотрелся. – Здорово же он тебя ненавидит.

– За что? – голос у меня прозвучал почти жалобно, и я испугался того, что кажусь ему смешным.

Но инспектор уже шел к двери, бормоча на ходу:

– Это уж тебе лучше знать. Мой тебе совет: уходи сию же секунду, все бросай и никому не звони.

– Даже маме?

– А она у тебя актриса? Вот видишь… Она не сумеет изобразить беспокойство, если будет знать, что с тобой все в порядке. Правда, уходи, пока он не нанял киллера. Теперь он уже не остановится, я таких знаю… Ты, вроде, хороший парень. Мне жаль, что с тобой так обошлись.

– Спасибо.

Я действительно был благодарен ему, ведь никто из нас не представлял, чем это для него обернется.

– Дурацкая сцена вышла, – криво усмехнулся он и, не простившись, вышел.

Мне хотелось еще что-то сказать ему, но я так ничего и не придумал. Он тоже больше не произнес ни звука, только в дверях подмигнул мне, и это короткое движение век было, как щелчок гипнотизера, выводящего из транса. Я очнулся и едва не закричал от боли.

Кажется, я метался по кабинету, натыкаясь на стены, а потом они внезапно исчезли, и мне в глаза налетел песок. Я катался в пыли на какой-то проселочной дороге и не помнил, как здесь оказался. На мне все еще были дорогой костюм и галстук, только цвет их теперь невозможно было определить. Пыль забилась мне в горло до самых легких. Я весь состоял из пыли, как ничтожная моль. И со мной обошлись, как с молью…

Не отряхиваясь, я пошел по дороге навстречу закату. Больше всего мне хотелось дойти до него и сгореть. Но в жизни не сбываются как раз главные желания. Эта безнадежность и поддерживает в людях веру в загробный мир.

Тучи не появились, но я так старательно вглядывался в меркнущее небо, словно дождь мог мне навредить. Когда солнце все же скрылось, так и не подпустив меня, я просто рухнул под первым кустом. Я не сразу уснул, просто у меня больше не было сил двигаться.

Перед моими глазами по узким травинкам торопились домой запоздавшие, насекомые. Я видел черные движущиеся точки, но не различал – жук это или муравей. Когда-то мы с Максом без устали ловили бабочек. Не для коллекции, просто соревновались в ловкости. Мы тут же их отпускали, и ни ему, ни мне даже не приходило в голову, что бабочки уже успели пережить ужас смерти. Теперь я понимал, каково это – выскользнуть из-под сачка… Тебе возвращают жизнь, но забывают вернуть желание жить.

Кажется, я только-только задремал, когда кто-то тряхнул меня за плечо. Я сел, ничего не видя в темноте, и потер глаза, до сих пор горевшие от пыли.

– Вот это находка, – произнес незнакомый хриплый голос. – Ты что тут делаешь, салажонок?

– Я не салажонок, – ответил я, еще не разглядев, с кем разговариваю.

Он присел, обдав меня ненавистным запахом крепкого табака, и тяжело задышал в лицо. Теперь я видел, что лучше было не огрызаться – даже на шее у него, красовались тюремные наколки. Он самоуверенно взял меня за подбородок и, пристально оглядев, довольно произнес:

– Интеллигент… Люблю интеллигентов. Со мной на зоне один сидел… Фальшивомонетчик. Так языком чесал – заслушаешься! У тебя с этим как?

– Не знаю, – честно сказал я. – По-моему, не очень.

– Ломаешься? – насторожился он. – А чего разлегся посреди леса?

– Я спал.

– Кореша тебя, что ли, забыли?

– Вроде того. А вы здесь живете?

Он отрывисто хохотнул:

– Ага, прям под кустом. Как зайчик. Ты пьяный, что ли? Вроде, не пахнет. Дрянью, поди, обкурился?