Подарок для ректора

А еще я вдруг поняла, что ощущаю магию давно покойного лиса. Невероятно! Кажется, еще несколько дней назад я не могла почувствовать магию целого дракона, а сейчас могу поймать даже слабые отголоски. Как это вообще возможно?

– Реферат?
– насмешливо спросило привидение, заглядывая через мою руку.

– Ага… Только что-то никто не хочет попасть в анналы истории и пообщаться, - как я не старалась, а губы сами собой обиженно надулись.

– В анналы я бы тоже не хотел, - задумчиво согласился оборотень.
– Обычно там темно и грязно.

– Мы все еще про историю?
– подозрительно уточнила я

– Исключительно!
– подтвердил Кир с такой ухмылкой, что я бы не дала за его слова и медяка.
– Но вообще сама подумай, кому хочется отвечать на вопросы настырных адептов? Ни пользы, ни удовольствия. Сдадут реферат и забудут на второй день как тебя и звали. Или вообще, как в прошлом году…

– А что было в прошлом году?

– Парочка идиотов, - буркнул лис.
– Мало того, что они явно приперлись сюда прямиком из кабака, так вообще перепутали все ответы! Представь себе, меня - это меня-то!
– записали в девственники, зато валькирию Гёндуль почему-то объявили сожительницей семи гномов. Эта злобная феминистка обещала потом при встрече оторвать этим адептам кое-что. А потом воткнуть оторванное в те самые анналы. Я уж не говорю про Думбая. Ему, бедолаге, больше всех досталось. Поэтому, извини, цыпленок, интервью студентам больше не даем.

Лис хмыкнул и тоже уплыл куда-то вдаль. Может к той самой Гёндуль, спрашивать не нужен ли ей восьмой гном.

– Что ты там копаешься?
– зло зашипел Фил, выглядывая из-за дверки, причем зашипел в прямом смысле.

Курчавый как барашек серый котик недовольно таращился на меня желтыми плошками глаз и нетерпеливо притопывал лапой.

– Нам ключ давали, чтобы реферат сделать. Работай давай!

Мой взгляд вернулся к злополучному платью.

Хм… значит, адептам интервью не даем? И студентов вообще не любим?.. Хотя когда это старшее поколение всерьез хвалило молодежь?

Хотя признавать гений рыжего Винса не хотелось, а то еще зазнается, но похоже, что другого выхода нет.

Переодевалась я в коридоре, торопливо натягивая платье и ежась от ночного осеннего сквозняка, гуляющего по каменным плитам. А после сосредоточилась, вызывая собранную у лиса-оборотня магию. Она была чем-то похожа на мою собственную, может поэтому так охотно действовала, обволакивая все тело будто в жидкое стекло и вылепляя новые черты и фигуру.

Кажется, сработало! Надеюсь мне хватит этого на время “интервью”...

Самое главное, когда заходишь с ноги в музей, полный надменных призраков, делать это нагло и громко. Что б, значит, проникся даже самый глухой маг, у которого еще при жизни полопались все барабанные перепонки от визга жены-драконицы, которой не хватило денег на новую шляпку.

– Почтенные дамы, господа, сеньоры и сеньориты!
– вместо адептки Маши Золотовой в серенькой форме студентки в музее появилась “Почти-Памела-Андресон” в эффектном платье с разрезом от талии.
– Я журналистка газеты эээ…“Маг-опус”.

– Магопупс?
– не расслышал кто-то с задних рядов.

– “Маг. Опус”, - сурово поправила я.
– Пишу статью о жизни великих магов прошлого и основателях Академии. А также провожу сравнительное исследование: “Потенциал юных магов или опыт и сила предыдущего поколения забытых чародеев?”

– Забытых?!
– снова возмутился кто-то слева.

– Увы, - развела я руками.
– Прошлые заслуги они потому так и называются, что похоронены где-то в веках. Но у вас есть уникальный шанс напомнить о себе. Однако, так как полоса нашего издания к сожалению ограничена, мы не сможем напечатать про всех. Может два… три счастливчика.

Что тут началось!

Призраки рванули ко мне, как пенсионеры на распродаже сахара в “Пятерочке”. Окружили плотным кольцом эктоплазмы и заговорили практически хором, толкаясь локтями и выдавая трехэтажные перлы.

Платье тоже работало отлично. Девушки явно запоминали фасончик такого эпатажного наряда. Мужчины просто глазели.

И все делились воспоминаниями.

Конечно же все как один хотели поговорить о себе любимом. И обязательно доказать, что нынешние маги не те, что давеча. Сопляки, лентяи и недоумки!

Вопросы я прочитала несколько раз еще в коридоре, пока переодевалась и, благодаря отличной памяти актера, могла воспроизвести их дословно, не подглядывая в шпаргалку.

– Магистр Вольфарен, так вы говорите, что открыли исцеляющее зелье случайно… потому что хотели сделать средство, заставляющее замолчать?

– Да-да, - кивал седой мужчина с таким благообразным лицом, будто сошел с фресок Микеланджело.
– Вы просто не знаете мою тещу. Она запилит даже дракона! Собственно поэтому я здесь.

– Понятно, сочувствую... А вы, значит, мадам Руфина, знамениты тем, что смогли помирить Вреден с оборотнями?

– Ой, ну там такая история была, - мило краснела маленькая сухонькая старушка.
– Чего только не сделаешь для родной страны. Даже пришлось сдаться в плен.

– О, наверняка, вы пережили ужасные пытки и страдания?

– Ну как, - задумалась Руфина.
– Ужасные страдания от нестиранных мужских носков считаются?

– Ах, да. Вы же оказались истинной парой для альфы оборотней.

– Для троих, - поправила меня бабуля и игриво подмигнула.

А я покраснела на эти откровения и торопливо нашла мага Думбая, который выглядел так, словно вот-вот умрет. Если бы он, конечно, и так не был мертв.

Оказалось, что какая-то зловредная фея наложила на мага проклятие невезучести. И маг оказался настолько невезучим, что благодаря этому спас королевство ровно тридцать три раза. От кометы, взрыва вулкана, от демонов, нашествия саранчи и даже от реформы образования. На тридцать третьем несчастье фея-таки сняла проклятье с мага и именно этого он не пережил.

Последним неожиданно подошел, точнее подлетел высокий темноволосый мужчина с пронзительным взглядом карих глаз. Молча завис напротив меня, осматривая с головы до пят, и так же молча удалился.

– Это лорд Карвер, прадедушка нынешнего ректора, - хмыкнул знакомый хитрый голос на ухо.
– Отлично выглядишь, цыпленок. И не забудь в своей статье написать про великого Кира Альваро, покорителя женских сердец и остальных частей тел 543 самочек.

– Сколько?!
– ахнула я. Да этот лис просто какой-то половой гигант.