Подарок для ректора

И вдруг снова зазвучал тот же голос:

"О, вытаращилась, как мадагаскарская руконожка. Может заболело что?.. Откуда я вообще такие слова знаю? А, неважно… Надо было меньше телик смотреть”.

Телик? Мадагаскарская руконожка?!

Незнакомый голос продолжал говорить словно сам с собой, хотя одновременно явно обсуждал именно меня.

– Что за хрень?!
– рявкнула я, оглядывая пустые углы.

На мой вопль Нельсик тоже подскочил, зарычал громко и грозно, стал крутится на кровати, топоча тоненькими лапкам.

“Где?!” - тут же эмоционально отозвались в ответ.
– “Где хрень?! Откусить этой хрени голову? Или нос?”

Откусить?..

Шальная мысль подкралась незаметно. Внедрилась в сознание как заправский шпион. Не-е, ну не может же этого быть!

– Не-ельсик?
– позвала я осторожно собаку.
– “Ты что ли говоришь?”

“Тут! Ага”, - отозвался голос.
– “Ты чего, слышишь меня?! Вот так радость мне привалила!”

Озадаченная морда собаки осветилась искренней радостью и восторгом.

“Это же супер! Мы теперь с тобой таких дел наворотим! Но, главное, запомни: я терпеть не могу творог!”

– Да я и сама как бы справляюсь… с делами, - грустно припомнила я все, что успела наворотить, и поинтересовалась.
– И давно ты так можешь?

“Всегда, - жизнерадостно подтвердил пес.
– Кто ж виноват, что вы, людишки, такие глухие”.

– О, ну понятно, - кивнула я и брякнулась обратно. Ну подумаешь, собака разговаривает. Ну подумаешь, я ей отвечаю. С кем не бывает.
– Тогда спокойной ночи.

Утром я решила, что все происходящее ночью мне приснилось. Но, нет - две метки все еще были на мне, а стоило мне перевести взгляд на чихуа, который задорно блестел бусинами глаз, как в голове тут же прозвучало:

“Вставай, страна огромная! Нам заааавтракать пора!”

Ну твою ж налево!

Тут-то я поняла, как прекрасна и беззаботна была моя жизнь.

Никто мне не выговаривал за погоду и лужи, через которые надо перепрыгивать на прогулке. Никто не ныл, что одеяло ночью сползло и никто даже не подумал укрыть маленького песика от холода и невзгод. Не жаловался

А потом и вовсе случилось страшное - столовая!

Как настоящий маленький домашний тиран, Нельсон был недоволен качеством и свежестью блюд. Брезгливо воротил нос от творога, фыркал на рыбу и скулил при виде отварного говяжьего языка.

Но если раньше я могла отвернуться и заняться своим завтраком: “Не не хочет есть и не надо, может не голодный”. То теперь в мог без конца всверливалось:

“Ага! сидишь сама пирог наворачиваешь! А мне?! А я?! Дай! Дай-дай бекон! И колбаску деревенскую! И оливочек насыпь!”

– Не дам!
– не выдержала я.
– Собакам нельзя соленое, копченое и сладкое! Это вредно.

“Два дракона на одну невинную девицу - это тоже вредно”, - возразил Нельсон.

– Ну я тебе сейчас покажу!
– зло зашипела я в ответ.

“Лучше покажи копченую грудинку”, - не сдавался пес.

– С кем ты разговариваешь?
– не выдержал Винни.

– С ним, - я зло мотнула подбородком на питомца.

– С Кусакой?!
– удивилась Илва.
– Собаки не говорят.

– Да. Не говорят… Скажите это его голосу, который сидит у меня в голове!

Однокурсники переглянулись, а Илва расхохоталась:

– Вообще-то после получения метки ты должна была начать слышать дракона, а не чихуашку!

– Подумаешь, ошиблась на полтонны, - подхватил Мэт и добавил язвительным поучающим голосом.

– Запоминай, Машка, дракон - это такая тварь ростом от трех до пяти метров. Дышит огнем, а иногда другими субстанциями в зависимости от вида. Когтями пробивает рыцарский доспех, а крылья как у летучей мыши-переростка, кожистые с перепонками. Смотри, в следующий раз не перепутай со своей собачонкой.

– Спасибо за подробную лекцию по драконьей анатомии, студент Ливерхольм, - раздалось вдруг за нашими спинами.
– Уверен, при сдаче экзамена по магическим расам вы продемонстрируете не менее впечатляющие знания.

Мэтью тут же спал с лица, сглотнул и посмотрел назад.

Конечно же, за нашими спинами обнаружился тот самый обсуждаемый дракон. Как обычно невозмутимый, красивый и подтянутый Адриан Карвер. Весь в черном: сапоги, брюки, камзол. Разве что из нагрудного кармана выглядывал кончик возмутительно белоснежного платка.

Голос мужчины прозвучал о-очень многообещающе. Сомнений не было. Ректор лично проконтролирует сдачу экзамена, а значит Мэту теперь придется зубрить магические расы наизусть. И если хоть одно слово не совпадет!..

Ректор перевел взгляд с пришибленного Мэтью на меня и сказал:

– У тебя сейчас вместо занятий работа в исследовательской группе. Если ты позавтракала, идем, я провожу.

Нельсик в сумке все еще чавкал беконом, но услышав голос Адриана, выглянул, показательно клацнул зубами и снова спрятался.

Я поднялась, избегая встречаться взглядом с мужчиной, и кивнула:

– Да, конечно.

Часть дороги прошла в тишине. Я шагала рядом с мужчиной, пытаясь подстроиться под его широкий шаг и постоянно поправляла сползающие с плеча лямки сумки, в которой сидел мой беспокойный питомец. Нельсик высунул наружу нос и клацал зубами каждый раз, когда рука дракона вдруг оказывалась в опасной близости от его клыков и моей талии.

Бдил, значит.

Защитник мой!

Собственно поэтому сумка и сползала. А еще до меня периодически доносилось возмущенное ворчание. Хорошо еще хоть оказалось, что я слышу не все подряд собачьи мысли, а лишь те, которые вроде “диалога”. По крайней мере бубнеж чихуашки именно так и слышался, вроде: “Ишь, жених выискался! Р-р-рав! Слышь, на чужой кусок не пяль хоботок! Или там был роток?.. И вообще, что это он там пялить собрался?! Неважно. Загр-рызу за Машку! О, почти в рифму…”

Но Адриан хотя бы не слышал этого позорища. Конечно, я все еще была зла на него. Но одно дело самой кипеть праведным гневом на этого шовиниста, и совсем другое давать повод для насмешек над собой!

Без того идти рядом с ним было непросто. Метка на плече явно реагировала на присутствие мужчины. Она стала горячей, а ее пульсация сделалась отчетливей. И я сама нет-нет да и замечала на себе внимательный взгляд черных глаз.

А возмущенная чихуашка только подливала масла в огонь.

По пути нам попадались спешащие на занятия студенты, преподаватели и технический персонал. Они удивленно косились на адептку, которую куда-то под личным конвоем ведет ректор, но лишь торопливо здоровались и пропускали нас, не пытаясь задержать.