Подлодки в бою. «Топи их всех!»

В целом боевые действия в период с августа по октябрь 1942 года складывались в пользу немцев, на дно пошло более 300 транспортов водоизмещением более 1,6 миллиона тонн. Это было бы здорово, если бы не одно «но». Этого было недостаточно, чтобы сломить сопротивление Великобритании.

А в ноябре 1942 года случилось то, что хваленая немецкая разведка совершенно просмотрела, – союзники высадились в Северной Африке, поэтому Деницу пришлось спешно перебросить большинство лодок, действовавших в Атлантике, в район Гибралтара и Марокко. Однако это была запоздалая реакция, предотвратить высадку немцы не успевали, поэтому им оставалось одно – попытаться помешать снабжению армий союзников в Африке. Увы, немцев здесь ждала неудача, так как эти конвои охранялись гораздо лучше, чем обычные трансатлантические. И все-таки субмарины добились некоторых успехов, например, U-155 потопила эскортный авианосец «Авенджер», который во многом способствовал успешному переходу конвоя PQ-18. После завершения десантной операции он отправился в Гибралтар, чтобы провести ремонт машин, а оттуда вышел в Англию в составе конвоя MFK-1 (Y). 15 ноября в 03.05 он получил торпеду в левый борт в районе миделя, после чего произошел взрыв в бомбохранилище. Средняя часть корпуса была буквально вырвана, нос и корма поднялись в воздух, а через 2 минуты все было кончено, из всего экипажа спаслись только 12 человек. Не менее серьезной потерей стала гибель плавбазы «Гекла». Немцы заплатили за это 2 погибшими и 4 поврежденными лодками.

Зато немцы полностью отыгрались на судоходстве союзников в других районах Атлантики, прежде всего в районе Фритауна, у побережья Бразилии, Тринидада, Кейптауна, в Южной Атлантике. Ноябрь 1942 года стал одним из самых удачных месяцев для подводных лодок – более 800 000 тонн! Это результат был превышен всего один раз – в апреле 1917 года, и снова 550 000 тонн пришлись на самостоятельно следовавшие суда. Дениц, разумеется, был рад этому, однако он не заблуждался относительно причин. Гросс-адмирал понимал, что это было достигнуто лишь потому, что значительная часть эскортных кораблей была стянута к берегам Северной Африки. В декабре потопленный тоннаж резко упал – всего лишь 340 000 тонн. Но при этом средний тоннаж, потопленный в 1942 году, составлял около 510 000 тонн в месяц, это было много, но недостаточно, хотя Великобритания начала испытывать серьезные проблемы.

«В конце декабря 1942 года Адмиралтейство еще раз проанализировало проблемы и перспективы Битвы за Атлантику. Положение на наших морских коммуникациях никогда не было столь напряженным, а надводные и воздушные силы охранения по-прежнему оставались слабыми. Несмотря на успешную высадку в Северной Африке, наши наступательные планы вызывали серьезные опасения, могла последовать задержка, либо они вообще могли сорваться из-за нехватки тоннажа. Особенно угрожающим было положение с запасами топлива.

В середине декабря запасы топлива для торговых судов в Англии составляли 300 000 тонн при месячном потреблении 130 000 тонн. В распоряжении Адмиралтейства имелся еще миллион тонн топлива, которым можно было воспользоваться в крайнем случае.

Что касается потерь, понесенных нами в течение года, несомненно, противник добился огромного успеха. Британский импорт упал до 34 миллионов тонн – на треть меньше, чем в 1939 году. Для британского Адмиралтейства было ясно, что битва на конвойных путях еще не выиграна, что противник располагает гораздо большими силами, чем когда-либо, и что кризис в этой борьбе надвигается», – писал Стефен Роскилл.

При этом 1942 год был отмечен неприятным «Инцидентом с „Лаконией“». Вечером 12 сентября у берегов Западной Африки U-156 капитан-лейтенанта Хартенштейна потопила лайнер «Лакония», на котором находилось около 1800 пленных итальянцев, кроме примерно 1000 человек английского экипажа и пассажиров. Когда на следующее утро Хартенштейн узнал, что произошло, он постарался спасти как можно больше людей, приняв их на борт своей лодки, и взял на буксир несколько спасательных шлюпок. Одновременно он передал открытым текстом, что не атакует никакой корабль, который пожелает оказать помощь экипажу «Лаконии». На помощь ему пришли U-506 и U-507, но этого было мало. Французское правительство Виши пообещало прислать свои корабли, однако этого еще следовало дождаться. Однако 16 сентября лодка Харбенштейна была замечена американским «Либерейтором», который атаковал ее. Лодка получила небольшие повреждения, зато одна из шлюпок со спасенными была уничтожена прямым попаданием бомбы. Отличился лейтенант американских ВВС Джеймс Д. Харден, который четко видел флаг Красного Креста, растянутый на рубке U-156, знал об инциденте, но все-таки сбросил бомбы. Более того, в 1963 году выяснилось, что летчик всего лишь исполнял приказ своего командира, причем тот заявил, что не имело никакого значения, находились ли в шлюпках англичане или нет. Топить следовало и врагов, и друзей. Всего из 2800 человек, находившихся на борту «Лаконии», спаслось около 1500, итальянцев из них было только 450.

Адмирал Дениц отреагировал на это моментально. Уже 17 сентября он выпустил новый приказ, в котором запрещал своим лодкам впредь заниматься спасательными работами. Рыцарские обычаи окончательно остались в прошлом. «Запрещается предпринимать любые попытки к спасению команд потопленных кораблей и судов, то есть вылавливать тонущих, передавать их на спасательные шлюпки, возвращать в нормальное положение перевернутые шлюпки, снабжать пострадавших провизией и водой. Спасение противоречит самому первому правилу ведения войны на море, требующему уничтожения судов противника и их команд», – гласил первый пункт этого приказа. В результате уже в 1946 году в Нюрнберге разгорелся скандал. Англичане, у которых имелись веские основания мстить Деницу, попытались записать его в военные преступники, но доказать, что это был приказ уничтожать спасшихся моряков, английскому обвинителю не удалось.

Военная судьба переменчива, и в декабре 1942 года уже английские криптоаналитики одержали победу, сумев расколоть секреты четырехроторной шифровальной машины «Энигма». Создалось странное положение – немцы читали английские радиограммы, англичане – немецкие. И все-таки современные немецкие исследователи утверждают, что практически все действия лодок Деница в первой половине 1943 года опирались на данные радиоперехвата. В этот же период количество Frontboote (какой красивый термин!) возросло до 240, что позволило Деницу разворачивать дозорные линии любой желаемой ширины. Увы, здесь сказывалось отсутствие дальних самолетов-разведчиков, поэтому Дениц был вынужден «размазывать» свои силы чуть ли не по всей Северной Атлантике. И количество конвоев, которые были атакованы в первые два месяца нового года, оказалось невелико.

Причина этого была очевидной – неопытность немецких подводников на всех уровнях, от командира лодки до последнего торпедиста и гидроакустика. Сказалась ошибочная стратегия – ставить на небольшое количество отлично подготовленных экипажей, асы погибли, а за ними оказалась зияющая пустота. Поэтому атаки конвоев НХ-224 и SC-118 завершились неудачно. Интересно, что из 20 лодок, выходивших в атаку, успеха добились только 3. В январе и феврале 1943 года уровень потерь союзников удерживался в районе 300 000 тонн в месяц.

Март начался для союзников скверно, так как тихоходный конвой SC-121 с 7 по 11 марта подвергся сильнейшим атакам и потерял 13 судов, а немцы не потеряли ни одной лодки. Но самое худшее было еще впереди. Пока SC-121 пытался отбить атаки противника, из Нью-Йорка вышли еще 2 конвоя – тихоходный SC-122 из 60 судов и быстроходный НХ-229 из 40 судов. Так как тихоходный конвой вышел всего на 3 дня раньше и они следовали одинаковыми маршрутами, то посреди океана оба конвоя сбились в огромную неуправляемую массу судов. Дениц не мог упустить такую возможность. Он бросил в атаку 40 подводных лодок только что сформированной стаи «Раубграф», а также групп «Штюрмер» и «Дрангер». С 16 по 20 марта шли тяжелые бои, и немецкие субмарины уничтожили 25 судов, в основном из состава конвоя НХ, причем 9 из них просто оторвались от конвоев.

«После наших первых успехов противник 17 марта использовал воздушное прикрытие, что позволило всего лишь 5 лодкам атаковать из подводного положения, в результате чего было потоплено 8 судов и еще 4 повреждены. 4 из потопленных были повреждены во время ночных атак. Все более усиливающееся воздушное сопровождение вынудило нас потерять контакт с обоими конвоями ночью 17 марта, и операция стала исключительно трудной из-за ухудшившейся погоды и видимости. Улучшение видимости 18 марта позволило 9 лодкам восстановить контакт, причем одна провела исключительно отважную атаку из подводного положения прямо в середине конвоя, потопив 2 судна. Ночью 18 марта и 19 марта 5 наших лодок потопили еще 8 судов и эсминец. Утром 20 марта операцию пришлось прекратить из-за всевозрастающих трудностей», – сообщает ЖБД подводных сил.

Немцы были уверены, что потопили в общей сложности 32 судна и повредили 9, что было далеко от истины. Не пострадал ни один эскортный корабль, а немцы потеряли U-444, U-432, U-384. Это был последний успех подводных лодок в борьбе против конвоев, достигнутый прежде всего благодаря сосредоточению больших сил. Эскорт был просто задавлен числом. В марте потери торгового флота союзников подскочили до 630 000 тонн, и сэр Винни впал в панику, что с ним случалось время от времени. «Наши эскортные силы слишком слабы, и бремя Королевского Флота становится невыносимым», – написал он Рузвельту. Загрустило и британское Адмиралтейство: «Противник едва не разорвал коммуникации между Новым Светом и Старым». Однако теперь уже был отчетливо виден свет в конце тоннеля, хотя еще несколько недель вокруг конвоев кипели жестокие бои, наши потери союзников начали сокращаться, а немцам приходилось за свои успехи платить все дороже. Дениц перебросил часть лодок в район Фритауна, где конвой TS-37 потерял 7 судов, так как его охранение было недостаточным, но зато на решающем участке в Северной Атлантике немцы потерпели поражение. Хорошо защищенный конвой НХ-223 вышел из Галифакса и прошел прямо через район сосредоточения подводных лодок, благодаря помощи группы поддержки он потерял только 1 судно. Общие потери в апреле 1943 года впервые за долгий период оказались менее 300 000 тонн, а тут еще и Дениц совершил грубую ошибку, которая была, однако, довольно типичной – на основании единичного факта были сделаны далеко идущие выводы.