Подруга моей дочери

— Не понял, — настороженно отвечает Олег.

— Что это за мальчики-девочки толкают дурь в моем клубе, а?

Несколько секунд я слышу только его дыхание, а потом неуверенное:

— Ты что, Антон, какая дурь? Свихнулся?

— Это ты, блядь, свихнулся, — не выдерживаю я. — Думаешь, поверю, что ты не в курсе, что у тебя под носом происходит?

— Антон… Я честное слово… Слушай, я разберусь. Если это правда, будь уверен, найду, кто это делает.

— У тебя час, — отрезаю я, — пока я еду в клуб. Что хочешь делай, но чтобы к моему приезду толкачи были передо мной. Не найдешь, нахрен уволю.

Повесив трубку, кидаю ее на соседнее сиденье и завожу двигатель. Не знаю, верить Олегу или нет. Наверное, если бы не тот случай с таблетками, я бы поверил. Сейчас сомневаюсь. Но ладно, посмотрим, что он нароет к моему приезду.

Немного успокоившись, набираю Соню, но она не отвечает. В течение часа, что толкаюсь в пробках, звоню несколько раз и в итоге пишу смс. Да что сегодня за день такой? Словно все с ума посходили.

Маслов ждет меня у входа в клуб, мерит нервными шагами территорию возле.

— Ну что, нашел? — хмуро спрашиваю, проходя мимо него. Олег суетливо семенит рядом.

— Нашел. Антон, мой косяк, не досмотрел. Прости. Но я никак не мог подумать, что это может быть она.

Не знаю, почему, но я резко останавливаюсь. Несколько секунд смотрю в пустоту перед собой. Маслов ведь не сказал, кто она. Почему тогда внутри все сжалось? Я медленно перевожу на него взгляд.

— Кто она? — спрашиваю коротко, он даже отступает.

— Соня, — говорит неуверенно. — Васнецова.

Я смотрю на него долбанные секунды, и Олег делает еще один шаг в сторону. Наконец, отворачиваюсь, бегая взглядом по тускло освещенным стенам коридора. Пытаюсь осознать услышанное и не могу. Просто не могу. Это бред какой-то. Соня не может заниматься таким априори.

— Ты ошибаешься, — кидаю Олегу, снова начиная идти в сторону кабинета.

Он не сразу, но догоняет меня. Мы вместе заходим внутрь, я падаю на диван, Маслов аккуратно присаживается на край кресла.

— Я все проверил, — все же говорит мне.

— Я сказал, ты, блядь, ошибаешься, — чеканю слова, глядя в упор, Олег обреченно вздыхает.

— Слушай, Антон, я понимаю, тебе неприятно это осознавать, — я бросаю на него внимательный взгляд, а он добавляет, — она ведь подруга твоей дочери… Но ошибки быть не может.

Усмехнувшись, спрашиваю:

— И откуда же у Сони наркота?

— Она в паре работает. С Артемом Карасевым. Он достает, а распространяют по очереди.

Я устало тру переносицу, закрыв глаза. Бред какой-то. Не соотносимый между собой набор слов.

— И что? — распахнув глаза, смотрю на Олега. — Они уже сознались?

Маслов, немного помявшись, говорит:

— Если честно, я замечал за Карасевым странное поведение. Он и вне смен в клубе частенько отирался. И все с богатенькими ребятами. Поэтому когда ты сказал, я сразу на него подумал. У него как раз смена сегодня. Я уже его уволил.

— Просто уволил? — хмыкаю я.

— Поговорил, конечно… Обыскал его, нашел кокаин… Он сейчас у меня в кабинете.

— Карасев или кокс?

— Оба.

Я киваю.

— А Соня?

Маслов качает головой.

— Пока не вызывал, но, считай, она тоже уже уволена. Ты же понимаешь, проблемы нам не нужны…

— Ее Карасев сдал?

Олег кивает. Я задаю вопросы, как на автопилоте. Сам не понимая, о чем речь. Словно не о Соне сейчас говорю, а о ком-то другом. Потому что не могу, не могу поверить в такое.

Откинувшись на спинку дивана, вспоминаю ее лицо. Как она улыбается, как смотрит своими глазами невероятными. Как смущается постоянно. Да не может она бегать по клубу и впихивать мажорам наркоту. Ну никак.

А потом в голову приходит очень дрянная мысль: эта версия могла бы дать ответ на вопрос, откуда у Сони деньги на такое жилье. Хотя зачем так рисковать, снимать дорогую хату? Лучше не светиться…

Я устало потираю лицо, резко поднимаюсь.

— Пойдем к твоему Карасеву.

Парнишке на вид лет двадцать. Смотрит исподлобья, но борзый, даже сейчас, кажется, ничего не боится. Но сознается, да, толкал, да, сам додумался.

— Ты, блядь, понимаешь, что я тебя могу за решетку засадить? — я начинаю беситься. Он молчит, продолжая смотреть исподлобья. Абсурд какой-то.

Наклоняюсь над его стулом, заглядывая в глаза.

— Соня Васнецова толкала дурь с тобой?

Впиваюсь взглядом, чтобы не пропустить ничего. Но он спокойно смотрит в ответ, пожимая плечами.

— Ну да.

Резко выпрямляюсь и, отойдя в сторону, пинаю стену.

Несколько секунд стоит тишина, потом Маслов спрашивает:

— Что делать будем, Антон?

Я смотрю на него и понимаю, я ничего не могу решить, пока с ней не поговорю. Пока, блядь, не вытрясу из Сони всю правду.

Только вот вытрясать ничего не приходится. Нахожу ее в комнате для персонала, нервную, испуганную, пытающуюся свалить с деньгами от Карасева. Заебись. Но хоть не делает вид, что она ни при чем. Но неужели я, и правда, так в ней ошибся? Неужели именно первые впечатления и мысли были верными? И передо мной не невинное создание, а умная продуманная девчонка?

Смотрю ей в глаза, чувствуя, как в груди появляется тупая боль. На голову тоже словно что-то давит. Она молчит, ничего не желая говорить. Ну а что тут скажешь? Поймали с поличным, план трещит по швам. Дурака Жукова больше за нос не поводишь, раз уж он всю правду узнал… Какой же я идиот! Как ловко она обвела меня вокруг пальца, поняв, на что я, прожженный бабник, клюну. Заманивала в свои сети, и ведь я прибежал.

Сам прибежал и сам нырнул в ее паутину, поверил взглядам, словам, всему поверил в ней. А она только тонко по нотам разыгрывала свою постановку. Ключ она мне дала от квартиры, трепетно в глаза заглядывая. Блядь, Жуков, ну ты и еблан!

Но самое поганое не в этом. А в том, что хотя где-то глубоко внутри мне, может, и хочется схватить ее за шкирку, швырнуть в угол и наорать, я знаю, что этого не сделаю. Потому что… Потому что не могу причинить ей боль. Потому что во мне все еще живет эта странная, непонятно откуда взявшаяся нежность по отношению к Соне, желание оберегать, делать ее счастливой.