Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Поединок с абвером(Документальная повесть)
Шрифт:

«Опель», завернув на боковую улицу, покатился по обсаженной липами аллее. Недалеко, за тихой окраиной, виднелся многолетний сосновый бор. Правее, в конце улицы, находилась автомастерская. Еще накануне вечером она стояла, а ночью, после налета американских бомбардировщиков, ее не стало. Ни мастерской, ни домика под зеленой крышей, где жил хозяин этого небольшого предприятия. Остались только закопченные руины.

Представшая взору картина потрясла обер-лейтенанта. Он резко нажал на тормоз, долго сидел бледный, до боли в пальцах сжимая руль. Затем выскочил из машины и вбежал во двор. Там было пусто. Вокруг тишина и приторный запах горелого. Немного придя в себя,

осмотрелся внимательнее: проход к дому уже был расчищен. Значит… хозяин жив! Вероятно, где-то здесь, поблизости… Быстро обошел двор. Под каменной изгородью заметил человека в черной сутане. Скрестив руки на груди, он пошел ему навстречу, спросил:

— Сын мой, кем приходился вам господин Розе? — Но, увидев на улице автомобиль, грустно вздохнул: — Ищите другую мастерскую. — Затем еще раз посмотрел в сторону автомобиля, обвел взглядом осевшие после взрыва стены мастерской и тихо добавил: — Как видите, случилось несчастье. Винить во всем случай бессмысленно. Согласитесь, это не худшее из того, что нас ожидает. Да, мы, немцы, страдаем за грехи…

— Какие грехи? — повысил голос приехавший. — Чем провинился перед господом богом хозяин мастерской? Он всегда работает добросовестно, честно. А как великолепно ремонтирует машины!

— Конечно, — согласился пастор. — Все это верно. Я тоже уважал господина Розе. А говорю вообще, ибо мы не придерживаемся божьих заповедей: не убий, не укради… — И он принялся перечислять грехи, которые для гитлеровского солдата, топчущего оккупированные территории, давно стали нормой поведения.

— Простите, отец мой, — перебил собеседник, наконец обратив внимание на то, что он говорит о владельце автомастерской в прошедшем времени, — с господином Розе случилось что-нибудь? Он жив?

Священник скорбно опустил голову:

— Погиб, царство ему небесное.

— Неправда! — воскликнул прибывший, в надежде на то, что тот, кто так нужен ему, вот-вот появится во дворе. — А может, вы ошибаетесь?

— Нет, чадо мое. Увы, это печальная истина. Вчера, когда объявили воздушную тревогу, господин Розе был у меня. Мы направились в бомбоубежище. На улице он остановился. «Пойду, — говорит, — заберу служанку, ведь она такая глухая, что не услышит даже взрыва бомбы». Но ни господин Розе, ни его служанка в бомбоубежище не пришли. После отбоя я увидел на месте дома господина Розе черные, дымящиеся руины. Мастерская была разрушена взрывной волной. Люди в развалинах дома и нашли останки погибших. Их куда-то увезли солдаты…

Священник умолк. И в эту минуту словно гром среди ясного неба, раздался оглушительный взрыв. Казалось, будто раскололась земля, в лицо ударила упругая волна воздуха. Где-то недалеко сработал механизм замедленного действия одной из необезвреженных бомб.

Пастор заторопился. Поспешно попрощавшись, быстро скрылся за углом дома. Человек, что остался во дворе, даже не шелохнулся. Он еще долго, словно окаменев, стоял среди руин, стараясь до конца осознать все, что случилось этой роковой ночью.

Итак, связь с Центром утрачена. Оборвалась жизнь не только радиста, но и дорогого человека, который вырастил его и воспитал, кого он называл отцом, кем гордился, особенно здесь, на его родине, куда оба они по велению сердца и партийного долга в разное время и разными путями прибыли как бойцы невидимого фронта, чтобы защищать Страну Советов.

С тех пор как отец и сын впервые встретились в Берлине и вместе начали выполнять задания советской разведки, многое изменилось, но Петер и сегодня до мельчайших подробностей помнит первую встречу, которая состоялась в небольшом берлинском кафе «Элизабет».

В

тот майский вечер он некоторое время прогуливался по многолюдной Александрплац, затем пошел по Франкфурталлее и, убедившись, что никто им не интересуется, зашел в кафе. В небольшом полуосвещенном зале посетителей было немного. Петер занял заранее облюбованное место и заказал ужин.

Если он знал, кого ожидает, то отцу из шифрованного письма были известны только время и место встречи. Петер мысленно представлял, как удивится и обрадуется отец, увидев не кого-нибудь, а сына, и волновался, как бы это не нарушило естественности «случайной» встречи незнакомых посетителей кафе.

И вот отец зашел в зал. Прихрамывая и опираясь на палку, он шел между столиками и внимательно осматривал посетителей, в надежде, что тот, кому он нужен, сам обратится к нему. Увидев сына, замер. «Нет, это мне показалось, ведь бывает такое невероятное сходство», — пронеслась мысль. Подавив волнение, он направился к столику, за которым в одиночестве сидел побледневший Петер.

Отец и сын какое-то мгновение смотрели друг на друга. Казалось, вот-вот они бросятся друг другу в объятия, а там будь что будет.

Не отрывая глаз от сына, Карл Розе медленно проговорил:

— Простите, у вас свободно? — и, не дожидаясь ответа, тяжело опустился на стул, принялся вытирать платком вспотевшее лицо. — Ну и парит. Наверное, опять будет гроза.

— Да, но на сегодня грозы не предсказывали, — казалось, совсем спокойно ответил Петер.

Он с детства помнил лицо отца, но сегодня оно светилось каким-то особенным светом. Он радовался и гордился отцовской выдержкой, хотя и видел, как это ему тяжело дается. Вдруг в памяти всплыли слова, однажды сказанные чекистом Тараненко в Харькове: «Карл Розе настоящий коммунист. Он добровольно изъявил желание возвратиться в Германию, чтобы бороться с фашизмом, залившим кровью его родину».

На этом, первом свидании им не пришлось поговорить наедине, порадоваться встрече, обсудить, что и как делать дальше. Не позволяла обстановка. Но они условились о времени и месте последующих основной и запасной встреч.

Первым оставил кафе отец, а вскоре и сын.

Спустя несколько дней обер-лейтенант ехал по делу в Кепеник через Мальсдорф. На Коллесштрассе у него вдруг «забарахлил» мотор. Оставив машину на улице, он направился в ближайшую автомастерскую Карла Розе. Вскоре «опель» доставили туда на буксире. Несколько часов длился «ремонт» двигателя, а советские разведчики это время провели в близких их сердцам воспоминаниях и обсуждении дальнейшей работы.

Редко бывал «Сокол» в автомастерской Розе. Не позволяли суровые правила конспирации. Но отца он видел чаще, так как знал, когда тот будет забирать из тайников его материалы, и наблюдал за ним на расстоянии… И вот уже нет отца, надежного друга, советчика, радиста. Оборвалась связь с Родиной. Только теперь он осознал, какую допустил оплошность, не позаботившись о запасной возможности связи с Центром, на что тот обращал его внимание.

Из служебных источников обер-лейтенант Шлезингер был хорошо информирован о положении на фронтах. Наступление советских войск продолжалось. Части вермахта оказывали бешеное сопротивление, однако инициатива была в руках Советской Армии. Все это радовало и прибавляло сил. Теперь же он на мгновение растерялся. Что делать? Как сообщить в Центр о смерти отца, о событиях в Словакии? Пользоваться ли дальше тайниками? Но кто и когда сможет их посещать? А связь нужна срочно, сейчас, время не терпит.

Поделиться с друзьями: