Поэтика

12 Неточные цитаты из письма к Дельвигу (не позже 8 июня 1825 г.) и из "Путешествия из Москвы в Петербург".

13 Ср. в "Тезисах" ПЛК: "Исследователь должен избегать эгоцентризма, то есть анализа и оценки поэтических явлений прошлого или поэтических явлений других народов с точки зрения своих собственных поэтических навыков и художественных норм, привитых ему воспитанием".
– "Пражский лингвистический кружок", стр. 31. Ср., напр.: В. Weinberg. Les rapports entre l'histoire litteraire et l'analyse formelle. In: Stil- und Formprobleme in der Literatur. Vortrage des VII. Kongresses der Internationalen Vereinigung fur moderne Sprachen und Literaturen in Heidelberg. Heidelberg, 1959, S. 79.

14 Полемика с психологической школой русской филологии, начавшаяся еще с первых выступлений Шкловского (см. "Предисловие к книге "Проблема стиховой семантики"" и рец. на кн. Т. Райнова о Потебне в наст. изд.). Вместе с тем "генетически" здесь можно усмотреть некоторый импульс от немецкой поэтики, хорошо знакомой Тынянову и к концу 1910-х - началу 1920-х годов уже в значительной мере антипсихологической. Это проявлялось и в критике психологизма немецкими нормативистами, и в широком распространении полярных ему формальных штудий в области изобразительных искусств (Г. Вельфлин и его школа), и в перенесении категорий искусствознания в изучение словесного творчества (работы Ф. Штриха, а также О. Вальцеля, применявшего в литературе, кроме вельфлиновских, типологические категории Г. Зиммеля), и в появлении ряда трудов, связанных с проблемами композиции (О. Ш. Флешенберг, школа Б. Зейферта), морфологии романа (В. Дибелиус), вопросами повествовательной техники, типов рассказчиков и т. п. (К. Фридеманн, Э. Гирт, К. Форстройтер). См. у О. Вальцеля (в его возражениях О. Рутцу): "Лучше пока отказаться от так называемого психологического исследования самого поэта и его творчества. Наиболее важные задачи в области изучения формы разрешит лишь тот, кто сумеет ради творения забыть о самом творце" (О. Вальцель. Проблема формы в поэзии. Пг., 1923, стр. 38; 1-е нем. изд.

– 1916, 2-е - 1919 г.). В то же время не приходится, конечно, говорить о зависимости Опояза от немецкого искусствоведения и поэтики. И Эйхенбаум ясно понимал самостоятельность и значение опоязовских принципов на фоне немецкой академической науки, когда утверждал, что в области изучения поэтики прозы "формалисты были зачинателями, если не считать некоторых западных работ, совпадавших с нами по отдельным наблюдениям (напр., W. Dibelius. Englische Romankunst. 1910), но далеких от наших теоретических проблем и принципов" (Б. Эйхенбаум. Литература. Л., 1927, стр. 134). 22 марта 1927 г. он писал Шкловскому о гахновских сборниках "Художественная форма" и "Ars poetica": "На наши работы не ссылаются, хотя таскают у нас и термины, и все, ссылаются только на немцев [...] в Германии, видишь ли, все давно открыто еще при Гете, а мы думаем, что делаем открытия" (ЦГАЛИ, ф. 562, оп. 1, ед. хр. 782). Текстуально близкие оценки - в дневниковой записи Эйхенбаума от этого же числа: "Ссылки почти исключительно на немецкую науку - московские теоретики признают только Шпета [...] и немцев" (ЦГАЛИ, ф. 1527, оп. 1, ед. хр. 247) и. Вопрос о "приоритете" и ранее был предметом полемики вокруг Опояза. Ср., в частности, полемику Эйхенбаума с А. Г. Горнфельдом - "Печать и революция", 1924, № 5, стр. 5-6 и более подробно в письме Эйхенбаума, Тынянова и Томашевского в редакцию "Литературных записок" - см. об этом эпизоде на стр. 506 наст. изд. Ср. мнение о влиянии К. Фридеманн на Эйхенбаума: В. Виноградов. Гоголь и натуральная школа. Л., 1925, стр. 13. Ср. также об отношении филологов ГИИИ к Г. Г. Шпету: В. В. Виноградов. Из истории изучения поэтики (20-е годы).
– Изв. АН СССР. Серия литературы и языка, 1975, т. 34, вып. 3, стр. 265.

и Ср. рец. Н. Л. Степанова на сб. "Ars poetica" ("Звезда", 1927, № 7), очевидным образом отражающую точку зрения Тынянова. Рецензент упрекал авторов сборника за ориентацию на эстетику и психологию, а не на специфику литературных явлений. Место "московской" филологии в науке 20-х годов, ее наследие - вопросы, требующие специального рассмотрения.

В статье отразилась также недавняя полемика Тынянова с традиционным пушкиноведением (см. прим. 27) и с авторами альманаха "Литературная мысль" (см. прим. 1). Ср. аналогичную полемику с психологическими методами в книге Томашевского, в эти годы в значительной мере разделявшего идеи Опояза (Б. Томашевский. Пушкин. Л., 1925, стр. 57), и объяснение антипсихологических тенденций в кн.: Б. М. Энгельгардт. Формальный метод в истории литературы. Л., 1927, стр. 19. См. также характеристику "проекционного" метода (когда произведение принимается как данность, существующая вне пределов творческого сознания, - перенесение в филологию термина проф. В. Кистяковского) в другой книге того же автора (и тоже читанной в виде курса в ГИИИ): Б. М. Энгельгардт. А. Н. Веселовский. Пг., 1924.

На это же время падает сильное антипсихологическое движение в немецкой философии - прежде всего, Э. Гуссерль. Важнейшая черта его философии - идея структурной целостности феноменов и самого динамического процесса их переживания. Интересно сравнить его мысль о психическом единстве, разворачивающемся в особом имманентном времени, не имеющем ничего общего с "обычным" временем, с положением Тынянова о динамике, взятой "вне времени, как чистое движение" (ПСЯ, стр. 28). Феноменология Гуссерля, как известно, послужила философской базой гештальтпсихологии (на русской почве идеи Гуссерля были развиты Г. Г. Шпетом). Ср.: В. Н. Волошинов. Марксизм и философия языка. Л., 1930, стр. 35-36.

15 В журн. тексте после этого слова было: "но стоит сопоставить этот период с массовой лирикой для того, чтобы убедиться, что перед Пушкиным 30-х годов замыкался литературный горизонт, что в лирике к концу он - только самый остроумный и лучший собственный эпигон - и что для него открывался выход в прозу, историю и журнал".

16 Отмечалось сходство некоторых положений Тынянова, его терминов, в частности связанных с понятием динамической конструкции, и гештальтпсихологии (К. Pomorska. Russian Formalist Theory and its Poetic Ambiance. The Hague - Paris, 1968, p. 39, 41. Ср.: V. Erlich. The Russian Formalism. History - Doctrine. Gravenhage, 1955, p. 133, 170-171). Действительно, можно видеть, что понятия типа "динамическая целостность произведения" сопоставимы с центральной категорией этой школы - понятием гештальта, некоей целостности, которая определяет свойства входящих в нее элементов (напр.: восприятие частей ситуации детерминируется восприятием ее целиком) и является динамическим структурным единством. Однако утверждение о каких-либо прямых связях формалистов с этой теорией было бы малоубедительным. Хотя первые работы школы появились еще в 1910-х годах (М. Вертхеймер), ее главные теоретические труды увидели свет только в 1920-х годах (орган школы журнал "Psychologische Forschung" был основан в 1921 г.) и были ориентированы на специальную экспериментально-психологическую проблематику. См.: W. Kohler. Gestaltpsychology. An Introduction to New Concepts in Modern Psychology. N. Y., 1947.

Вне вопроса о непосредственном влиянии можно говорить об известном параллелизме идей Тынянова и гештальтпсихологии в том смысле, в каком говорят о ее параллелизме со структурной лингвистикой, - см.: Э. Бенвенист. Общая лингвистика. М., 1974, стр. 65; R. Jakobson. Selected Writings, v. II. The Hague - Paris, 1971, p. 590. Ср. о философских интересах МЛК и затем ПЛК: R. Jakobson. Указ. соч., стр. 533-534, а также: V. Erlich. Указ. соч., стр. 42-44, 244.

17 Ср. проблему нуля в современной науке и развиваемое Ю. Лотманом понятие "минус-приема" (Ю. М. Лотман. Структура художественного текста. М., 1970, стр. 66-67 и др.).

18 Об этом термине в письме К Г. О. Винокуру от 7 ноября 1924 г. (в ответ на замечания но поводу ПСЯ) Тынянов говорил: "Термин "деформация" у меня неудачен, надо бы "трансформация", - тогда все было бы на месте" (ЦГАЛИ, ф. 2164, оп. 1, ед. хр. 334).

19 Несоответствие материала и формы, их борьбу как основной закон искусства рассматривает в своей книге "Психология искусства" Л. С. Выготский (2-е изд.
– М., 1968). Как отметил Вяч. Вс. Иванов, Выготский, остро полемизировавший с Опоязом, в то же время использовал достижения формальной школы (там же, стр. 499). Укажем здесь на малоизвестную статью Выготского "Царь голый" ("Жизнь искусства", 1920, № 613-614-615), содержащую важные формулировки, близкие к доктрине раннего Опояза: "Я сказал, что сказал, вот единая формула настоящего искусства. Она противостоит другой: он сказал не то, что сказал, что-то другое. По первой - искусство есть великая тавтология, автономное самотожество приемов, самообнаружение стиля, всегда равно самому себе как музыка; по второй - оно есть аллегория в широком смысле, иносказание". Об отношении Выготского к некоторым идеям Тынянова см. в прим. к статье "О композиции "Евгения Онегина"".

20 В журнальном тексте было: "как прием, как конструкция".

21 А. С. Пушкин. "Отрывки из писем, мысли и замечания" (1827).

22 Ошибка: письма Карамзина к А. А. Петрову были уничтожены после смерти Петрова его братом (см. об этом в письме Карамзина И. И. Дмитриеву от 4 мая 1793 г.
– Письма H. M. Карамзина к И. И. Дмитриеву. СПб., 1866, стр. 35).

23 Н. М. Карамзин. Избр. соч. в двух томах, т. 1. М.-Л., 1964, стр. 79.

24 Здесь и далее суждения Тынянова о трансформации письма в факт литературы следует дополнить указанием на существование в XVIII - начале XIX в. литературной эпистолярии как в прозе, так и в стихах (с различными жанровыми модификациями). "Олитературиванию" же в смысле Тынянова подвергалось именно бытовое, дружеское письмо - и в этом новом качестве оно соотносилось и с уже существующей в литературе традицией эпистолярных жанров. Ср. ПиЕС, стр. 159-160; Вл. Б. Шкловский. От литературного "письма" к фельетону (Генезис формы).
– "Книжный угол", 1922, № 8; Р. М. Лазарчук. Дружеское письмо второй половины XVIII века как явление литературы. Автореферат канд. дисс. Л., 1972.

25 Это намерение выражал А. И. Тургенев, а не Вяземский (в письме от 23 апреля 1825 г.).
– "Остафьевский архив", т. III. СПб., 1899, стр. 115. Но Вяземский, конечно, тоже относился к письмам Тургенева и собственным как к литературному факту.

26 В письме от 24 января 1822 г. (XIII, 310).

27 В журнальном тексте далее было: "всяких Лернеров". Об отношении Тынянова к Н. О. Лернеру см. статью "Мнимый Пушкин" и примечания.

28 Н. Степанов. Дружеская переписка 20-х годов.
– В сб.: Русская проза. Л., 1926. Современное состояние изучения этой проблемы см. в кн.: Пушкин. Итоги и проблемы изучения. М.-Л., 1966, стр. 529-534.

29 Так, в конце 20-х годов XX в. "бытовые" письма читателей к Мих. Зощенко, собранные им в книжку, озаглавленные "Письма к писателю" и сопровожденные краткими его комментариями, становятся "литературой", вступая в сложное взаимодействие со всем творчеством писателя, лежащим за пределами данного сборника.

30 Ср.: Б. З Веселовский. Историческая поэтика. М., 1940, стр. 21.

31 Н. И. Гнедич.

32 Этим псевдонимом пользовались разные лица: М. Т. Каченовский, М. П. Погодин, П. Л. Яковлев.

33 Ср. в 20-е годы XX в. псевдоним Ю. Олеши "Зубило", под которым он печатает свои стихотворные фельетоны в "Гудке" и который принципиально важен ему как особая социально-литературная ипостась авторской личности, предполагающая полное "замещение" других ее ипостасей, или псевдоним "Гаврила", стоявший под фельетонами Михаила Зощенко и нередко "внедрявшийся" непосредственно в текст, упрощая и уплощая ту "литературную личность", которая складывалась параллельно в рассказах и повестях Зощенко, подписанных собственным его именем. Соображения Тынянова о специфическом "поведении" антропонимов в художественном тексте (ср. также статью "Достоевский и Гоголь" и прим. 21 к ней) и литературном быту предвосхитили позднейшие исследования по поэтической ономастике, которая в принципе исходит из положения, выраженного в словах Тынянова: "В художественном произведении нет неговорящих имен" (ср. хотя бы использование "бесцветных" имен в качестве заглавий в современных Тынянову поэзии и прозе - "Ивановы" Заболоцкого, "Козлова" Л. Добычина).