Поэтика

О ЛИТЕРАТУРНОЙ ЭВОЛЮЦИИ

Впервые - "На литературном посту", 1927, № 10, стр. 42-48, под заглавием "Вопрос о литературной эволюции", без посвящения. С некоторыми изменениями вошло в АиН, где датировано: 1927. Печатается по тексту АиН.

Работа тесно связана со статьей "Литературный факт", где главенствует проблема литературной эволюции. После "Литературного факта" эта проблема продолжала оставаться основной теоретической темой Тынянова. Замысел новой работы возник не позже первой половины 1925 г. 25 июня 1925 г. Б. М. Эйхенбаум писал В. Б. Шкловскому: "Нам надо было бы издать сборник статей о литературной эволюции и истории литературы - вот это было бы дело. Мы никуда не двинемся, пока не возьмем этот вопрос за горло - отмахнуться от него нельзя. Юрий начал интересно работать над общим вопросом об эволюции. У него много сил - он, я думаю, сумеет расшевелить кое-что" (ЦГАЛИ, ф. 562, оп. 1, ед. хр. 782). 4 октября Эйхенбаум записал в дневнике: "Заходил Тынянов [...] Интересную работу готовит об эволюции" (ЦГАЛИ, ф. 1527, оп. 1, ед. хр. 245). В письме к Шкловскому от 1 октября того же года Тынянов писал: "Работаю над книжкой "Эволюция литературы"" (ЦГАЛИ, ф. 562, оп. 1, ед. хр. 722).

В "Отчете о научной деятельности Отдела словесных искусств ГИИИ", охватывающем период до 1 января 1926 г" значится подготовленная к печати работа Ю. Н. Тынянова "Проблема литературной эволюции" (П-I, стр. 160). Предисловие Тынянова к сб. "Русская проза" (Л., 1926; написано не позже декабря 1925 г.), в котором конспективно изложены основные положения статьи "О литературной эволюции", убеждает, что к этому времени им были разработаны важнейшие аспекты темы; сам он рассматривает это предисловие как "неполное оглавление будущей книги" (стр. 11). Из письма Шкловскому, датируемого мартом - апрелем 1927 г., видно, что эта тема по-прежнему мыслилась в широких границах и определяла для автора планы ближайших лет: "Кончу роман, разные занятия, закачусь на погибельный Кавказ, буду писать об эволюции литературы. Крепко о ней думаю, кое-что выдумал. [...] Выйдет у нас, чувствую, дело. Необходимо еще прожить 15 лет. Обоснуем свое значение на жизни, а не на смерти - это дело для поэтов" (ЦГАЛИ).

Статья, вычленившаяся из общего замысла книги, была завершена примерно в конце марта 1927 г. и прочитана в ГИИИ. 10 марта Эйхенбаум записывает в дневнике: "29-го марта - юбилейное заседание нашего отдела в Институте истории искусств; поручено говорить мне (о литературном быте) и Тынянову (о литературной эволюции)" (ЦГАЛИ). На этом открытом заседании Отдела словесных искусств, посвященном 15-летию ГИИИ, и состоялся доклад Тынянова (П-IV. стр. 153). Ранее, 6 марта, выступая на диспуте о формальном методе в Тенишевском училище, Тынянов опирался на основные идеи работ о литературном факте и о литературной эволюции ("Новый Леф", 1927, № 4, стр. 46). 26 апреля 1927 г. К. И. Чуковский записал в дневнике: "Был вчера у Тынянова. [...] На диване рукописи - самые разные - куски романа о Грибоедове, ученая статья об эволюции художественной прозы, переводы из Гейне" (хранится у Е. Ц. Чуковской). Весной статья была послана в журнал "На литературном посту". 9 мая 1927 г. Тынянов писал Шкловскому: "У меня к тебе, Витенька, дело. Ко мне месяца полтора назад обратился "Пост", нет ли статьи - я и Боря послали а. У меня теоретическая, читал ее в институте. "Пост" был как "Пост" и все-таки лучше "Нови" и "Нивы". Значит, можно было печататься. Теперь, говорят, мелкий бес тебя там обвыл б. Между тем статью мою там приняли. Я беса еще не читал, но не сомневаюсь, что гнусь. Не знаю обстоятельств, кто тут в центре - бес или "Пост", личность или неприличность. Если второе, придется написать, что не могу у них печататься. Посоветуй" (ЦГАЛИ). По-видимому, ответ Шкловского привел Тынянова к решению печататься в журнале.

а Статья Эйхенбаума - "Литература и литературный быт" ("На литературном посту", 1927, № 9).

6 Имеется в виду рецензия О. Бескина на "Третью фабрику" Шкловского, напечатанная в № 7 "На литературном посту" под названием "Кустарная мастерская литературной реакции". В письме от 8-9 апреля 1927 г. Эйхенбаум писал Шкловскому: "Юра тоже отдал свою статью о литературной эволюции в "Пост" - она пойдет, вероятно, без возражений: в ней трудно редакции понять что-либо, напечатают из уважения. Он тоже смущен статьей Бескина - напиши нам, тебе виднее. Я намекаю Авербаху, что следовало бы им показать, что редакция не подписывается под этой статьей - если журнал, так он пишет мне, стремится к серьезному, деловому и вдумчивому обсуждению разногласий" (ЦГАЛИ, ф. 562, оп. 1, ед. хр. 782).

Статьи Эйхенбаума и Тынянова в журнале "На литературном посту" были встречены как свидетельство методологических затруднений и существенных перемен внутри формальной школы (в этом же плане воспринимались вышедшие в 1928 г. книги Шкловского "Матерьял и стиль в романе Льва Толстого "Война и мир"" и Эйхенбаума - "Лев Толстой", кн. 1. См., напр.: М. Григорьев. Кризис формализма.
– В его кн.: Литература и идеология. М., 1929 (первоначально: "Печать и революция", 1927, №9); Е. Мустангова. Формалисты на новом этапе. В сб.: За марксистское литературоведение. Л., 1930; Ц. Вольпе. Теория литературного быта (там же) ; П. Н. Сакулин. К итогам русского литературоведения за десять лет.
– "Литература и марксизм", 1928, кн. I.

После опубликования статьи проблема не перестает занимать Тынянова. В переписке со Шкловским 1928 г. повторяется мысль о будущей совместной работе - построении систематической истории русской литературы, несомненно в связи с концепцией, которая складывалась у Тынянова в 1925-1927 гг. Об этом же замысле говорит в дневниковой записи от 15 мая 1928 г. Эйхенбаум: "Витя приехал на два дня. С Юрием просидели вечер у меня. Толковали о многом. О будущей нашей истории литературы. Это было бы действительно дело!" (ЦГАЛИ, ф. 1527, оп. 1, ед. хр. 247; ср. в предисловии Эйхенбаума к сб. "Русская проза", стр. 6-7, а также прим. к "Предисловию к АиН").

Конец 1928 г. был отмечен энергичными попытками реорганизации Опояза на основе переосмысления теоретических принципов общества (о направлении этого переосмысления см. прим. к тезисам "Проблемы изучения литературы и языка"). 16 декабря 1928 г. Тынянов изложил содержание статьи, выступая в Пражском лингвистическом кружке с докладом о литературной эволюции (см. прим. к указ. тезисам).

Изменение названия статьи в АиН в известном смысле знаменательно: оно как бы засвидетельствовало прекращение работы над проблемой - "вопрос" оказался ответом. Изложен он в тезисной форме и потому требует подробного комментария.

Иной ответ - концепцию литературного быта - предлагал в ряде статей этих лет Эйхенбаум (вошли в его кн. "Мой временник", 1929). Как любезно сообщила комментаторам Л. Я. Гинзбург, обсуждение этой концепции в семинаре Эйхенбаума и Тынянова (первая половина 1927 г.) стало одним из эпизодов кризиса семинара, прекратившего свою работу в 1927 г.: "Теория была встречена возражениями. Выслушав их, Борис Михайлович сказал: "Семинарий проявил полное единодушие. Я - в ужасном положении. Но положение могло быть еще гораздо ужаснее. Представьте себе, что так, лет через пять вы начали бы говорить какие-нибудь там новые, смелые вещи и я бы вас не понимал. Ведь это было бы ужасно! К счастью, сегодня все получилось наоборот!""

И сам Эйхенбаум, и молодые авторы, последовавшие за концепцией литературного быта (М. Аронсон и С. Рейсер. Литературные кружки и салоны. Л., 1929; Т. Гриц, В. Тренин, М. Никитин. Словесность и коммерция. М., 1929) в-г, ссылались на "Литературный факт" и "О литературной эволюции" как на принципиально близкие им работы. Действительно, стремление к теоретическому обоснованию истории литературы, различение категорий эволюции и генезиса, поиски выхода к внелитературным рядам присущи и Эйхенбауму и Тынянову. Но они намечали два разных пути - ближайших конкретных исследований и "опережающих") теоретических построений.

в-г Приводим (в переводе) рецензию Тынянова на эту книгу: "В настоящее время в теории и истории русской литературы одним из наиболее актуальных является вопрос о взаимосвязи между литературой и другими социальными областями. Книга молодых московских исследователей представляет собой попытку изучить "литературную среду", область, наиболее близко стоящую к литературе. Русский термин "литературная среда" является очень запутанным комплексом. Сюда относится как проблема профессионализации писательской работы, так и проблемы исторической роли дилетантизма, книжного рынка, соотношения между журналом и альманахом. Практически совершенное отсутствие исследований по этим чрезвычайно важным проблемам объясняет то вполне понятное предпочтение к многокрасочному материалу, которое обнаруживают пионеры этих изысканий. Эта весьма широкая тематическая палитра рассматриваемой книги является ее сильной и, одновременно, слабой стороной. Богатство привлеченного исторического материала, представленного к тому же в свете современных проблем, несомненно, вызовет живой интерес. В то же время то обстоятельство, что авторы отказались от необходимой научной обработки этого материала, следует оценить как недостаток книги. Всю же работу следует характеризовать как одну из первых попыток забить шурф (Schurfungsversuche) в одной из важнейших областей современного русского литературоведения" ("Slavische Rundschau", 1929, № 3, S. 191). Ср. в письме к Шкловскому из Праги (декабрь 1928 г.): "Поблагодари своих молодых, они очень быстро исполнили мою просьбу и прислали "Словесность и коммерцию" с трогательной надписью. В книге они, конечно, захлебнулись от интереса и удивления. Материала в ней тронуто слишком много. И это по крайней мере свежо, хоть и зелено, Я написал рецензию, хорошую" (ЦГАЛИ, ф. 562, оп. 1, ед. хр. 723).

Эти построения основываются на идее системности. Как и в "Литературном факте", исходные постулаты мыслятся тождественными для литературы в целом и для отдельных ее участков. Предлагается предварительное условие: признак системности приписывается литературе (данной эпохи) вообще и любому произведению, и притом считается основным. Отсюда по крайней мере двойная соотнесенность всякого рассматриваемого элемента произведения - с каждой из этих систем (практически отношение конкретного текста со "всей литературой" опосредствовано жанром). Это представление Тынянова опередило свое время и передало последующей науке задачу большой сложности. Еще и в настоящее время принцип системного подхода наиболее последовательно проводится при анализе отдельного текста, значительно менее последовательно при обращении к совокупности текстов одного автора или нескольким сопоставляемым текстам разных и в совершенно недостаточной степени применяется для описания "всей литературы" данной эпохи д. Следует отметить одно чрезвычайно важное следствие, вытекающее из признания любого факта литературы системным: в процессе литературной эволюции отступление данного факта от прежней его соотнесенности подчеркивает эту соотнесенность, актуализует всю систему литературных связей (см. пункт 9 статьи). Таким эффектом сопровождаются, в частности, жанровые новации е. Другой важнейший тезис Тынянова интерпретирует категорию формы и в частном случае - феномен "новой формы". В связи с этим надо подчеркнуть, что Тынянов употреблял (не всегда последовательно) термин "функция", не придавая ему целевого значения (что соответствует общему его отталкиванию от телеологического понимания поэтики - ср. прим. 17). Сказать, что элемент (произведения - или произведение как элемент "всей литературы") выступает в некоторой функции не значит определить, с какой целью он употреблен (даже если цель понимается не как субъективно творимая, а как заданная объективно); это значит прежде всего определить область корреляций элемента, провести линию соотнесенности - одну из множества линий, образующих схему данной литературной системы. Абстрактная схема функций-соотнесенностей и есть начало, организующее эмпирическую совокупность форм, непрерывное возникновение которых образует реальную жизнь литературы. Любой формальный элемент (или целостная "форма") представляет собой реализацию некоторого отношения и в этом плане мыслится зависимым от функции. Одна из подготовительных записей к статье так определяет соотношение основных категорий концепции: "Главное в историко-эволюционном порядке - форма. Главное в логическом порядке - функция" (АК). Блестящее рассуждение, проведенное в этом плане, - в добавлении 1928 г. к "Стиховым формам Некрасова" (см. в наст. изд.), статье, где уже было намечено понимание функциональных различий в использовании тождественных формальных элементов. (Ср.: T. Todorov. Poetique de la prose. Paris, 1971, p. 19).