Поэты 1840–1850-х годов

158. «Да, я вижу, — безумство то было…»

Да, я вижу, — безумство то было: В наше время грешно так любить И души благодатные силы Об единое чувство разбить. Но, быть может, с тобой мы и правы: Увлеклися в недобрый мы час, Пылкой юности демон лукавый Отуманил неопытных нас. Думал ты, что любил меня страстно, По тебе я сходила с ума; Наша встреча могла быть опасна, Я теперь это вижу сама. Но едва очарованной чаши Мы коснулись устами с тобой, Как уж души разрознились наши И пошел ты дорогой иной. Горько было, я много страдала, И в любовь моя вера прошла, Но в то время я духом не пала — Гордо, смело удар приняла. А теперь уж и чувство погасло, Стала жизнь и пуста, и темна; И душа — как лампада без масла, Догоревшая ярко до дна. 1856

159. Н. Ф. ЩЕРБИНЕ

Боясь житейских бурь и смут, Бежишь ты, грустный, от людей. Ты ищешь сладостных минут Под небом Греции твоей. Но верь, и там тебя найдут Людские ропот, плач и стон; От них поэта не спасут Громады храмин и колонн. Себялюбиво увлечен Ты блеском чувственной мечты,— Прерви эпикурейский сон, Оставь служенье красоты — И скорбным братьям послужи. За нас люби, за нас страдай… И духа гордости и лжи Стихом могучим поражай. <1857>

160. НА ПУТИ

Я гляжу на дорогу уныло, Незавиден и тесен мой путь! Я теряю и бодрость, и силу, Мне пора бы давно отдохнуть. Даль не манит уж больше надеждой, Мало радостных встреч на пути, Часто об руку с грубой невеждой, С глупой спесью случалось идти. И нередко меня нагоняли Пошлость, зависть и яд клеветы, Утомленную душу терзали, Мяли лучшие жизни цветы. Было добрых сопутников мало, Да и те отошли далеко… Я осталась одна, я устала,— Этот путь перейти не легко! 1857

161. НИВА

Нива, моя нива, Нива золотая! Зреешь ты на солнце, Колос наливая. По тебе от ветру, Словно в синем море, Волны так и ходят, Ходят на просторе. Над тобою с песней Жаворонок вьется, Над тобой и туча Грозно пронесется. Зреешь ты и спеешь, Колос наливая, О людских заботах Ничего не зная. Унеси ты, ветер, Тучу градовую; Сбереги нам, боже, Ниву трудовую!.. 1857

162. «Не зови меня бесстрастной…»

Не зови меня бесстрастной И холодной не зови, — У меня в душе немало И страданья, и любви. Проходя перед толпою, Сердце я хочу закрыть Равнодушием наружным, Чтоб себе не изменить. Так идет пред господином, Затая невольный страх, Раб, ступая осторожно, С чашей полною в руках. 1857

163. «Увы! и я, как Прометей…»

Увы! и я, как Прометей, К скале прикована своей, — Мне коршун-горе сердце гложет, И луч небесного огня От рока не спасет меня И цепь сорвать мне не поможет! 1857

164. «Много лет ладью мою носило…»

Много лет ладью мою носило Всё в виду цветущих берегов… Сердце их и звало, и манило, Но ладья всё дальше уходила И неслась по прихоти валов. А потом, в пространстве беспредметном, Поплыла в неведомую даль. Милый край мелькал едва заметно, И кругом всё было безответно На мои моленья и печаль. Облака мне звезды застилали; Моря шум был грозен и суров; И порой громады выступали Голых скал, — они меня пугали Мрачным видом чуждых берегов. Наконец ко пристани бесплодной Принесло убогую ладью, Где душе, печальной и холодной, Не развиться мыслию свободной, Где я жизнь и силы погублю! 1857

165. «Тихо я бреду одна по саду…»

Тихо я бреду одна по саду, Под ногами желтый лист хрустит, Осень льет предзимнюю прохладу, О прошедшем лете говорит. Говорит увядшими цветами, Грустным видом выжатых полей И холодными, сырыми вечерами — Всей печальной прелестью своей. Так тоска душе напоминает О потере наших лучших дней, Обо всем, чего не возвращает Эта жизнь — жестокий чародей! 1857

166. ТУЧА

Ты на край небосклона далекий Посмотри — там сбирается туча, То предвестница бури жестокой, И грозна, и темна, и могуча. Набежит, пролетит! — беспощадно Разрушенье прольет на пути; Много жертв унесет она жадно, Многим силы ее не уйти. Пронесется бедою бывалой, Смоет хижины бедных людей, Вырвет с корнем деревьев немало, Потрясет и дворцы богачей… Но зато, что останется цело После этой грозы роковой, Может жить и покойно, и смело, Наслаждаясь благой тишиной, И очищенным воздухом вволю Обновленною грудью дышать,— И во всем божьем мире на долю По желанью себе выбирать… 1857

167. ПОСЕВ

Сеятель вышел с кошницею в поле, Семя бросает направо, налево; Тучная пашня его принимает; Падают зерна куда ни попало: Много их пало на добрую землю, Много в глубокие борозды пало, Многие ветер отнес на дорогу, Много под глыбы заброшено было. Сеятель, труд свой окончив, оставил Поле, и ждал изобильной он жатвы. Зерна почуяли жизнь и стремленье; Быстро явились зеленые всходы, К солнцу тянулися гибкие стебли И достигали назначенной цели — Плод принести и обильный, и зрелый. Те же, что в борозды, иль на дорогу, Или под глыбы заброшены были, Тщетно стремяся к назначенной цели, Сгибли, завяли в борьбе безысходной… Солнце и влага им были не в пользу! Жатва меж тем налилась и созрела; Жатели вышли веселой толпою, Сноп за снопом набирают ретиво; Радостно смотрит хозяин на ниву, Видит созревшие в меру колосья И золотистые, полные зерна; Тех же, что пали в бесплодную землю, Тех, что увяли в тяжелой истоме, Он и не ведает, он и не помнит!.. 1857

168. «Говорят — придет пора…»

Говорят — придет пора, Будет легче человеку, Много пользы и добра Светит будущему веку. Но до них нам не дожить И не зреть поры счастливой, Горько дни свои влачить И томиться терпеливо… Что ж? Закат печальных дней Пусть надеждой озарится, Что и ярче и светлей Утро мира загорится. А быть может, — как узнать? — Луч его и нас коснется, И придется увидать, Как заря с зарей сойдется… 1857

169. ТУНЕЯДЦАМ

Не вспыхнут светлым убежденьем В них семена святой любви, Не обновятся возрожденьем Сердца, погрязшие во лжи. Нет, задушевной правды слову В уме их корню не пустить И за него венок терновый На голове им не носить! Бесстрастны, суетны и вялы, Без пользы для страны родной, Они лениво и устало Идут избитою тропой… <………………> Звездой надежда избавленья Из-под ярма великих зол, И грех неправого владенья Для них не кажется тяжел. Для их души одна потреба — Чтоб сытым быть, покойно спать… За то не дастся им от неба Призваний высших благодать. 1857