Поэты 1880–1890-х годов

390. СЕРЕНАДА

О дитя! Под окошком твоим Я тебе пропою серенаду. Убаюкана пеньем моим Ты найдешь в сновиденьях отраду. Пусть твой сон и покой В час безмолвный ночной Нежных звуков лелеют лобзанья. Много горестей, много невзгод Тебя в жизни, дитя, ожидает, Спи же сладко пока нет забот, Пока сердце печали не знает. Спи в безмолвии ночном Крепким, сладостным сном, Спи, не зная земного страданья. Спи пока еще спится тебе, Ты еще непорочна душою, Час пробьет неизбежной борьбе, Мир греха овладеет тобою; Злых сомнений недуг Ты узнаешь, мой друг, И настанет пора испытанья. Спи же, милая, спи почивай Под аккорды моей серенады, Пусть приснится тебе светлый рай, Преисполненный вечной отрады, Пусть твой сон и покой В час безмолвный ночной Нежных звуков лелеют лобзанья! 5 марта 1882 Палермо

391. «Помнишь, порою ночною…»

Помнишь, порою ночною Наша гондола плыла, Мы любовались луною, Всплескам внимая весла. Помнишь, безмолвно дремала Тихим Венеция сном, В сонные воды канала Звезды гляделись кругом. Мимо Палаццо мы дожей, Мимо Пьяцетты колонн Плыли с тобою… О, боже, Что за чарующий сон! Искрились волны лагуны… Где-то в дали голубой Плакали нежные струны — Пел гондольер молодой; Пел он про месяц и море. Про голубую волну, Пел про блаженство и горе, Пел про любовь и весну. Дивная песнь навевала Грезы блаженной любви, В душу она проникала, Страсть разжигала в крови… Помнишь, порою ночною Тихо гондола плыла, Мы любовались луною… О, что за ночь то была! 28 июля 1882

392. ЗАТИШЬЕ

Голубые покоились волны, Голубой свод небесный дремал… В мертвом сне цепенея, безмолвный Час томительный полдня настал. Застывала, палима лучами, Раскаленная почва земли, Трепетала лишь чайка крылами И вилась, и кружилась вдали… Притупилися все ощущенья, Все застыли волненья в груди, И душа, забывая стремленья, Ничего не ждала впереди. Лишь испуганно, где-то глубоко В задремавшем уме притаясь, О минувшем мечта одиноко Трепетала, кружилась, вилась… 23 декабря 1882

393. «Умолкли рыдания бури кипучей…»

Умолкли рыдания бури кипучей, Клокочущей бездны волна улеглась; Опять выплывает луна из-за тучи, Над гладью морской тишина разлилась. В борьбе непрестанной с мятежною страстью Опять побежден ненасытный недуг, И с новою силой, и с новою властью Воспрянет опять торжествующий дух! 2 июля 1883

394. «Уж гасли в комнатах огни…»

Уж гасли в комнатах огни… Благоухали розы… Мы сели на скамью в тени Развесистой березы. Мы были молоды с тобой! Так счастливы мы были Нас окружавшею весной, Так горячо любили! Двурогий месяц наводил На нас свое сиянье; Я ничего не говорил, Боясь прервать молчанье; Безмолвно синих глаз твоих Ты опускала взоры: Красноречивей слов иных Немые разговоры. Чему не смел поверить я, Что в сердце ты таила — Всё это песня соловья За нас договорила. 30 июля 1883

395. «Давно забытая под слоем пыли…»

Давно забытая под слоем пыли Умолкла лира… Песни молодые, Созвучья вдохновенные застыли, И порвалися струны золотые. Была пора… Со мною то же было: Недугом тягостным душа болела, И всё в ней лучшее дремало, стыло… Любить, надеяться она не смела… Но день придет: вернется вдохновенье, Вновь порванные струны натяну я, И вновь мое раздастся песнопенье, Денницу новой жизни торжествуя. 5 мая 1884

396. ЦАРЬ САУЛ

Душа изнывает моя и тоскует, — О, пой же мне, отрок мой, песню твою: Пусть звуки ее мою скорбь уврачуют — Я так твои песни святые люблю! Гнетут меня злобного духа объятья, Опять овладело уныние мной, И страшные вновь изрыгают проклятья Уста мои вместо молитвы святой. Томлюся я, гневом пылая, и стражду; Недугом палимая мучится плоть, И злоба в душе моей… Крови я жажду, И тщетны усилия зло побороть. Не раз, жалом немощи той уязвленный, Тебя мог убить я в безумном бреду. О, пой же! Быть может, тобой исцеленный, Рыдая, к тебе я на грудь упаду!.. 15 мая 1884

397. «Повеяло черемухой…»

Повеяло черемухой, Проснулся соловей, Уж песнью заливается Он в зелени ветвей. Учи меня, соловушко, Искусству твоему! Пусть песнь твою волшебную Прочувствую, пойму. Пусть раздается песнь моя Могуча и сильна, Пусть людям в душу просится, Пусть их живит она; И пусть всё им становится Дороже и милей, Как первая черемуха, Как первый соловей! 20 июня 1884 Красное Село

398. «Растворил я окно, — стало грустно невмочь…»

Растворил я окно, — стало грустно невмочь,— Опустился пред ним на колени, И в лицо мне пахнула весенняя ночь Благовонным дыханьем сирени. А вдали где-то чудно так пел соловей,— Я внимал ему с грустью глубокой И с тоскою о родине вспомнил своей, Об отчизне я вспомнил далекой, Где родной соловей песнь родную поет И, не зная земных огорчений, Заливается целую ночь напролет Над душистою веткой сирени. 13 мая 1885

399. ПИСЬМО ИЗ-ЗА ГРАНИЦЫ

Гой, измайловцы лихие, Скоро ль вас увижу я? Стосковалась по России И по вас душа моя. Надоело за границей Киснуть по чужим краям; Обернуться бы мне птицей Да лететь скорее к вам! Но на родину покуда Не пускают доктора: Всё проклятая простуда!.. Скоро в лагерь вам пора: Выступит, блестя штыками, Полк наш в Красное Село; Офицеры со шнурами, В скатках [121] , шашки наголо, Люди в стареньких мундирах, В ранце каждый молодец,— И на лагерных квартирах Разместитесь наконец. И приеду я… Забьется Сердце радостней, быстрей; Живо рота соберется, Поздороваюсь я с ней; Грянет; «Здравия желаем!» На приветствие в ответ, И опять мы загуляем По примеру прежних лет. Я фельдфебеля рассказы Стану слушать по утрам Про солдатские проказы По соседним кабакам, Про артельную лошадку, Про количество больных, Про гимнастику, прикладку И успехи молодых. Будет, как в былые годы, Мой артельщик приходить На текущие расходы Денег у меня просить. Писарь с денежною книжкой, С кипой рапортов, бумаг И со счетами под мышкой Прибежит ко мне в барак. Ротные пойдут ученья, Захождения плечом, Будем строить отделенья Мы и шагом, и бегом; Рано будет начинаться Ежедневная стрельба И над полем раздаваться Бесконечная пальба. Пули будем мы лениво, Лежа на траве, считать, Сласти, ягоды и сливы У разносчика скупать. Станет рядовым патроны Каптенармус выдавать, И во взводные колонны Я построю вас опять. Снова, помоляся богу, За линейку мы пойдем И знакомою дорогой На участок [122] побредем. «Тверже ногу!» — «Где равненье!» — «На весь след!» — «На нас глядят!» — «Не сбиваться в отделенье!» — «Смирно!» — «Подтяни приклад!» Мы резерва не забудем, В цепь два взвода отошлем И сражаться лихо будем С «обозначенным» врагом. Зазвучат команды хором, И свистков раздастся свист, А за мною с жалонёром Барабанщик и горнист. Мы в штыки ударим смело, Грянет дружное «ура», — Глядь, а солнышко уж село, И домой идти пора. После долгого гулянья Ждет нас скромная еда: В офицерское собранье Повалили господа… Субалтерны нам в буфете Подают благой пример, И играет на корнете Жалонёрный офицер. ……………………… Офицеры посмелее Водят в качестве друзей По березовой аллее Генеральрких дочерей. И, усталые порядком, Только позднею порой По баракам и палаткам Разбредутся на покой. Утром, лишь заря займется, Горн побудку протрубит, Мигом лагерь встрепенется, Снова жизнью закипит: Жизнью бойкою, привольной, Жизнью дельной, трудовой И веселой, и раздольной Жизнью силы молодой. Те же лица дорогие, Те ж товарищи, друзья, Сослуживцы удалые, Та ж единая семья. Та же дружная работа, Труд и честный, и лихой, Та же доблестная рота, Батальон и полк родной. Гой ты матушка Россия, Гой ты родина моя! Гой, измайловцы лихие, Скоро ль вас увижу я? 19 мая 1885 Альтенбург

121

Скатанное пальто, надеваемое через плечо.

122

Участками называются места в окрестностях Красного Села, отведенные войскам для производства учений и маневров.

400. «Распустилась черемуха в нашем саду…»

Распустилась черемуха в нашем саду, На сирени цветы благовонные; Задремали деревья… Листы, как в бреду, С ветром шепчутся, словно влюбленные. А отливы заката, алея, горя, Синеву уж румянят небесную: На весну наглядеться не может заря, Жаль покинуть ей землю чудесную. Напоенный душистым дыханьем берез, Воздух в юную грудь так и просится, — И волшебных, чарующих полная грез Далеко моя песня разносится! 21 мая 1885 Альтенбург