Поглощенные обманом

— Поверьте мне, госпожа Волкова. — Борис скрипит зубами. — Если бы это зависело от меня, я был бы там с ним, умирая за него, если понадобится.

— Тогда почему ты не там?

— Потому что его последним приказом было защитить тебя и Джереми.

Меня охватывает дрожь во всем теле, и я снова начинаю дрожать.

— Я не могу оставаться здесь и ничего не делать. Я не могу.

Ян вздыхает, его плечи опускаются.

— Босс сказал…

— Твой чертов босс бросил меня и пошел на смерть, Ян. Его мнение не имеет значения. — Я прохаживаюсь по комнате, мои ноги дрожат, а слезы обжигают щеки. — Должно же быть что-то, что мы можем сделать.

Мне в голову приходит идея, и я останавливаюсь, переводя взгляд с Яна на Бориса.

— Мой отец.

— Твой отец? — спрашивает Ян.

— Лазло Лучано. Вы сказали, что его отсутствие сотрудничества с Братвой является одной из причин, по которой Сергей, Владимир и Игорь злятся на Адриана.

— Нет, Лия.

— Да, Ян. Если я поговорю с ним, он может помочь.

— Или он может запереть тебя на хрен. Он бездетен, и, если он узнает, что у него все это время была дочь, он не отпустит тебя. Не говоря уже о том, что он поймет, что Адриан женился на тебе, чтобы добраться до него.

— Я не узнаю, пока не попытаюсь.

— Это плохая идея.

— Это единственное, что у нас есть, — я пристально смотрю на Бориса. — А ты как думаешь?

— Я думаю, Босс убьет нас, — он делает паузу. — Но он не сможет этого сделать, если умрет.

Ян расправляет плечи.

— Я против этого.

— Твое мнение не имеет значения. — Я стою рядом с Борисом. — Двое против одного.

Ян указывает пальцем на Бориса.

— Я буду рядом, когда босс получит твои яйца.

— Я с радостью отдам их, если он останется в живых.

Оба охранника смотрят друг на друга, но даже со стоическим выражением лица Яна я знаю, что в глубине души он понимает, что это наш единственный шанс спасти Адриана.

То есть, если он еще жив.

Мысль о его смерти вызывает новую волну слез на моих глазах.

Нет, я бы знала, если бы он умер. Я бы почувствовала это в уголке своего сердца, когда на нем было выгравировано его имя. Этот угол кровоточил с тех пор, как он ушел.

— Мамочка?

Мое внимание переключается на Джереми, который потирает сонные глаза и медленно приближается ко мне. На нем пижама с нарисованными на ней космическими кораблями, волосы растрепаны.

Его подбородок дрожит, когда он смотрит на меня.

— Почему ты плачешь?

Я вытираю глаза тыльной стороной ладони и приседаю так, чтобы мои глаза были на одном уровне с ним.

— Ничего такого, мой ангел. Мамочка просто немного грустит, окей?

Мое сердце замирает от того, как я сказала «окей», и я собираюсь исправить себя, когда вспоминаю, что Адриана здесь нет. Нет никакой словарной полиции, о которой нужно беспокоиться, и это приносит новую волну душевной боли.

Джер натягивает рукав пижамы на ладонь и прикладывает его к моей щеке.

— Все в порядке, мамочка. Мы с папой все исправим.

Мне нужны все силы, чтобы не сломаться тут же, потому что эти слова? Они самые правдивые из всех, что я когда-либо слышала. Адриан и Джереми всегда все исправляли.

Как бы трудно это ни было, иметь их рядом со мной всегда помогало, даже когда я была слишком слепа, чтобы видеть это.

— Где папа, мамочка?

Я прижимаю Джереми к груди, приглаживая его волосы.

— Его здесь нет, мой ангел, но мама вернет его.

Глава 24

Лия

Я никогда раньше не думала о встрече с отцом.

Когда бабушка рассказала мне, кто он и чем занимается, я подумала, что мне повезло, что я никогда не была на его пути, и решила оставить все как есть.

Я даже не пыталась узнать его имя или покопаться, чтобы узнать о нем. Отчасти потому, что мысль о нем вызвала болезненные воспоминания об Италии и смерти моих родителей. Отчасти потому, что я не хотела увязать в такой жизни.

После того, как я узнала, что Адриан сблизился со мной из-за того, кто мой отец, мне было так больно, что я пожалела, что у него была я. Мне хотелось, чтобы моим настоящим отцом был добрый Паоло Морелли, который заботился обо мне и моей матери. Я хотела бы не иметь никакого отношения к Лазло Лучано.

Теперь все по-другому.

Теперь я прекрасно понимаю, что он, возможно, мой последний шанс сохранить любовь всей моей жизни, бороться за свою семью и защитить ее.

Адриан всегда был нашим щитом, и теперь я понимаю, насколько это было само собой разумеющимся. Я даже забыла, какие ужасы ждут нас здесь без него.

Теперь моя очередь спасти его.

— Это плохо, — ворчит Ян, когда мы стоим перед домом Лазло в одном из эксклюзивных районов Бруклина.

Мы прилетели сюда, как только смогли, и это заняло у нас тринадцать часов, которых у меня нет. Я пыталась дозвониться до Адриана, Коли и Федора, но была перенаправлена на их голосовую почту.

Ян попытался успокоить меня, сказав, что они, вероятно, на встрече, но у меня чуть не случался срыв каждый раз, когда я не могла с ними связаться. Единственное, что держало меня вместе, — это Джереми.

Мой мальчик вернулся домой с Борисом и Оглой, которые, как ни странно, тоже согласились с моим планом.

Ян — единственный, кто не соглашался и ворчал на меня всю дорогу сюда, даже когда настоял на том, чтобы последовать за мной.

— Если ты так ненавидишь это, ты мог бы позволить Борису поехать от твоего имени.

Он усмехается.

— Ни за что на свете. Я сказал Боссу, что буду защищать тебя ценой своей жизни, и именно это я намерен сделать. Кроме того, даже не думай о том, чтобы обменять меня на Бориса. Во-первых, он скучный. Во-вторых, я моложе и на меня приятнее смотреть.

Я улыбаюсь ему.

— Я рада, что ты здесь, со мной.

— Ты никогда не избавишься от меня, даже если Босс закатит истерику и отправит меня обратно в Спецназ. Я найду способ вернуться сюда.

— Ты так говоришь, как будто я ему позволю.

Он криво усмехается.

— Конечно, не позволишь.

Я смотрю на огромный дом. Его стены высокие, не позволяя заглянуть внутрь, и несколько камер мигают в каждом углу. Мой отец где-то в этом месте.

Все еще нереально думать, что у меня есть живой родитель.