Поглощенные обманом

Время слишком идеальное, слишком… удобное. Как будто у Лазло был серьезный толчок.

Этого не может быть.

Я сужаю глаза на Колю, и он опускает голову. Какого хрена?

— Если бы это был любой другой человек или любые другие обстоятельства, ты бы получил пулю в голову прямо сейчас. Но нам нужны итальянцы и картели, и ты убедишься, что они находятся под нашим контролем. — Сергей встает. — Это не значит, что ты избежишь наказания. Я придумаю что-нибудь подходящее для твоего предательства.

Я киваю.

— Теперь я могу идти?

— Да. Это твой первый и единственный промах, Волков.

Еще раз кивнув, я поворачиваюсь и выхожу из столовой. Коля следует за мной, и Федор, который курил в углу, подальше от всех остальных охранников, присоединяется к нам, по пути затушив сигарету.

Я сдерживаю свой гнев, пока мы не садимся в машину и не отъезжаем от дома Сергея. Я смотрю на Колю, который сидит рядом со мной на заднем сиденье. — Что, черт возьми, произошло?

— Лазло пришел встретиться с Сергеем.

— Я не об этом спрашиваю. Как, черт возьми, его убедили? От ответа будет зависеть, останешься ли ты жив, Коля.

— Я предполагаю, что госпожа Волкова встречалась с ним.

— Ты предполагаешь?

— Я видел, как двигался трекер, когда мы были в самолете. Убей меня, если хочешь, но мне пришлось закрыть на это глаза, потому что я знал, что это единственный возможный способ сохранить тебе жизнь. К счастью, это сработало.

Черт!

Я хватаю его за воротник.

— За счет раскрытия происхождения Лии. За счет того, что втянул ее во все это. Теперь Лазло никогда ее не отпустит.

— Какая разница? Она твоя жена, и она поступила правильно, отправившись в Лазло. Если бы она этого не сделала, Сергей пустил бы тебе пулю в лоб. Ты не сможешь защитить ее, если будешь похоронен на глубине шести футов, босс.

Я отпускаю его резким толчком, костяшки пальцев горят от желания пробить кулаком стену.

Или человека.

Реальность обреченной ситуации врезается в меня с такой силой, что кровь течет по моим венам.

Я жив. Жив. Но какой ценой?

Потому что с этого момента будет невозможно держать Лию в тени.

Глава 26

Лия

Я не могу заснуть.

Каждый раз, когда я пытаюсь это сделать, мысли о состоянии Адриана наводняют мой разум. Он в безопасности? Он ранен?

И эти мысли не давали мне спать всю ночь, даже после того, как позвонил отец и сказал, что разговаривал с Сергеем. Адриан до сих пор не появился, а Ян не может связаться ни с Колей, ни с Федором.

Всю ночь я либо обнимала Джереми, либо ходила по его комнате. Я не могла вернуться в хозяйскую спальню, когда там не было Адриана. Кроме того, мои внутренности скручивались от странного чувства.

Как будто что-то не так, и я должна это исправить.

Но что?

Должно быть, это связано с затруднительным положением Адриана, хотя, кроме моей встречи с Лазло, я понятия не имею, что еще я могу сделать. Ян и Борис — и даже Огла — запрещают мне навещать Сергея, говоря, что это принесет больше вреда, чем пользы.

Если Адриан сегодня не вернется домой, я пойду в дом Пахана. Мне нужно что-то делать, кроме как сидеть и ждать, когда упадет бомба.

Это не может быть так страшно, как встреча с моим отцом, самим Доном, после тридцати лет, когда я его не знала. Но даже если это страшно, я готова встретиться лицом к лицу с тем, что жизнь бросает мне на пути.

Я готова сражаться.

Пинаться.

Царапаться.

Мощный прилив энергии закружился во мне с того момента, как я поняла, что у меня нет выбора, кроме как сделать шаг вперед, чтобы спасти нашу семью.

Возможно, все началось не самым обычным образом, и мы ни в коем случае не идеальны, но это все еще наша семья.

Моя и Адриана.

Я накрываю спящего Джереми до подбородка и встаю. Уже раннее утро, и Ян наверняка что-то слышал об Адриане.

Надев пальто, я выхожу на улицу и направляюсь в гостевой дом. Мои ноги останавливаются, когда я замечаю тень в окне впереди.

Сначала мне кажется, что я снова что-то выдумываю. Что мой разум играет со мной в больную игру после того, как оставил меня одну на несколько недель. Это из-за стресса? Вот почему я встречаюсь с людьми, которых там быть не должно?

Тень, Уинтер, исчезает из окна. Я хватаю себя за запястье и впиваюсь ногтями в кожу, и мои губы приоткрываются, когда боль взрывается в месте нападения.

Знаете что? Мне надоело думать, что я сошла с ума. Мой разум прекрасно справляется с этим и без моего участия.

Я отпускаю запястье и направляюсь в гостевой дом. Один из охранников приветствует меня у входа, и я киваю в ответ, проходя мимо него.

Перепрыгивая через две ступеньки за раз, я с трудом сдерживаю дыхание. Когда я добираюсь до комнаты Уинтер, мое сердце бьется так громко, что я слышу его в ушах.

Я врываюсь внутрь, и в отличие от того, что я видела менее минуты назад, Уинтер лежит в постели, машины пищат в умеренном ритме, пока она спит. Беспорядочный звук моего резкого дыхания пугает меня до чертиков, когда я чувствую, как невидимые руки сжимаются вокруг моего горла.

Сохраняя спокойствие в голосе, я говорю.

— Открой глаза. Я видела тебя.

Никакого движения.

Как будто она статуя. Но я знаю, что видела, и это не было моим воображением. Теперь мне лучше, я не галлюцинирую и не позволяю своему разуму полностью контролировать мою жизнь.

— Уинтер…Я не знаю, почему ты притворяешься коматозной, но будет лучше, если ты проснешься и скажешь мне.

Ничего.

Я сдергиваю простыню с ее тела, но она остается прежней, почти как мертвая.

Если я хочу добраться до нее, мне нужно использовать что-то, что спровоцирует ее.

— Мы вышвыриваем тебя, Уинтер. Мы устали давать тебе крышу над головой и вводить питание в твою кровь, когда ты для нас ничего не значишь. Либо о тебе позаботится благотворительная организация, либо они просто оставят тебя умирать.