Поглощенные обманом

— Вот именно. — Он улыбается, указывая на свою руку.

Я беру ее с широкой улыбкой на лице. Я всегда наблюдала за всеми, кто танцует, с завистью, желая, чтобы мы с Адрианом были среди них, но у меня никогда не хватало смелости спросить, даже когда мы были в хороших отношениях.

Мой муж собственнически обнимает меня за талию, и я кладу ладонь на его сильное плечо, пока мы медленно покачиваемся в такт музыке.

— Я не знала, что ты танцуешь, Адриан.

— Я не танцую.

— Сейчас ты танцуешь.

— Потому что ты прекрасно выглядишь.

— Ты танцуешь, потому что я красивая?

— Это вполне веская причина.

— Это действительно все?

— Нет. Мне нужно заявить свои права, чтобы ни один ублюдок не смотрел на тебя.

— Раньше ты этого не делал.

— Я думал, что защищал тебя раньше, но к черту это. Если ты все равно будешь в центре внимания, я буду рядом с тобой на каждом шагу.

— И… ты больше не попытаешься меня спрятать?

— Поверь мне, я бы так и сделал, если бы мог. Если бы это зависело от меня, я бы боготворил тебя вдали от посторонних, где ты в безопасности, но ты больше не довольна только этим, и я никогда больше не подведу тебя к краю обрыва, Леночка.

В моих глазах собирается влага, и я обнимаю его, положив голову ему на грудь. Потому что я знаю, я просто знаю, что между нами только что расцвело что-то другое.

Доверие.

Глава 31

Адриан

Хотя я планировал это всю ночь, выполнить это сложно.

Возможно, в тот раз я едва избежал гнева Сергея, но в этот раз все совсем по-другому.

Он не единственный, кто в этом замешан.

Есть еще Лазло, и, судя по тому, как он заставил Лию встретиться с членами его семьи, я не сомневаюсь, что он скоро объявит всему миру, что она его дочь. Единственная причина, по которой он отстраняется, — это то, что она, вероятно, попросила его об этом. Однако Лазло Лучано никогда не был терпеливым человеком, особенно когда речь заходит о вещах, которые он считает своими.

Он известен своей жестокостью и неумолимостью, когда речь заходит о семейных делах. И только на это у меня нет времени.

Поэтому, как только мы заканчиваем ужин, я встаю. Лия смотрит на меня своими огромными умоляющими глазами. Она так красива, что иногда это причиняет физическую боль.

Например, прямо сейчас.

Весь ужин я наблюдал за каждым ее движением: за трепетом ее длинных ресниц, за подергиванием губ, когда она говорила или ела. Я даже позволил Дэмиену обратиться к ней, чтобы услышать тон ее голоса и вновь обретенную искру в ее словах.

Моя Леночка медленно, но верно развивалась, и я не хочу упускать ни секунды из этого.

Является ли это новой формой одержимости? Возможно. Я не сомневаюсь, что, как и ее характер, моя одержимость ею будет расти, чтобы соответствовать ей.

Лия грациозно поднимается на ноги и берет меня под руку. Обычно она не прикасалась ко мне на людях — или наедине, до недавнего времени, — но моя Леночка меняется.

Дело не только в том, как она пошла к своему отцу и столкнулась с этой частью своей жизни или как она поставила свою ногу, чтобы защитить моих мужчин и Уинтер. Она постепенно интегрировалась в криминальные аспекты моей жизни, которые раньше вызывали у нее отвращение. Как будто она наконец-то приняла свою роль моей жены, и мне не пришлось ее принуждать.

Если уж на то пошло, именно она требовала чего-то.

— Что ты делаешь? — бормочет она, прижимаясь ко мне своим маленьким телом.

Аромат роз наполняет мои ноздри, и я вдыхаю ее, запечатлевая ее в памяти. Она всегда будет моей единственной розой — упругой розой, которую я снова и снова срывал с обочины дороги, даже если ее шипы заставляли меня истекать кровью.

Она моя роза.

Ее шипы, как и ее экзотический аромат, принадлежат мне и только мне.

Вдоволь вдыхая ее запах, я говорю.

— Мне нужно поговорить с Сергеем, Леночка.

Она качает головой, ее тонкое горло подпрыгивает от глотка.

— Еще нет. Он убьет тебя.

— Неужели ты так мало веришь в меня? Хмм. Похоже, в последнее время я недостаточно тщательно наказал тебя.

Ее щеки становятся темно-красными.

— Прекрати это. И ты сделал это прошлой ночью.

— Очевидно, недостаточно. — Я поглаживаю ее руку, которая вцепилась в мою. — Со мной все будет в порядке.

— Я хочу пойти с тобой.

— Нет. Сергей плохо на тебя реагирует.

— Рай сказала мне, что это притворство и что он ценит то, как ты проявил преданность мне.

Я поднимаю бровь. Похоже, Рай искренне любит Лию, если она изо всех сил старалась ее успокоить. Но опять же, она не пошла бы против меня и не рискнула бы моим гневом, чтобы помочь Лие сбежать, если бы это было не так.

— Он ценит мою преданность, а не твою, Леночка. Я не хочу, чтобы ты была там, когда он узнает, кто ты.

Она надувает губы.

— Потому что я женщина и мое существование не имеет значения?

— Потому что ты моя жена, и я лучше тысячу раз умру, чем подвергну тебя опасности.

Я могу сказать, что она не убеждена, но она не настаивает на этом. Однако она колеблется, прежде чем отпустить мою руку.

Схватив ее за щеки обеими руками, я слегка поворачиваю ее и касаюсь губами ее виска. Я хорошо осведомлен о зрителях, как и раньше, когда мы танцевали. Они все шокированы тем, насколько я близок к Лие сегодня вечером по сравнению со всеми другими собраниями. Дэмиен и Кирилл даже спросили меня о внезапной перемене.

Все очень просто.

Я устал обращаться со своей женой как с незнакомкой, когда она всегда была единственным человеком, который имел значение в комнате, полной людей.

Единственным человеком, которого я вижу.

Я неохотно отпускаю ее и подхожу к Сергею. Он тоже наблюдал за мной, хотя и молчал об этом.

Убедившись, что Лия находится в поле зрения Яна, я останавливаюсь рядом с нашим Вором.

— На пару слов, Пахан.

— Зачем?

— Это интересно для тебя. — Я смотрю на Владимира, который наблюдал за мной всю ночь, без сомнения, ожидая, что я оступлюсь. — И ты тоже.