Поговорим

Умная девочка успела не только переодеться в домашний спортивный костюм и распустить волосы, но и сняла косметику. Только серьги забыла в ушах. Отчего вид у нее был с налетом праздника, который горел огнем в глазах. Предложенную запеканку с капустой, салат и быстро разогретые макароны по–флотски она проглотила в считанные минуты. Между ложками сообщила, что вечер был классный, музыка нормальной, компания достойной и вернулась она не сама.

– Кажется, я слышала мотоцикл. – Я подвинула ближе к ней десерт из многослойного желе, с радостью отмечая, что девчонка пусть и не договаривает, но ведь говорит!

– Да, - подтвердила Олеся и сникла, словно вспомнила костюм-ветровку, который ее заставили надеть.

На самом деле не так уж ядовито он и пах. После моего прошлого замечания Василий должен был костюм дважды, если не трижды, постирать. Так что оставалось гадать, чему расстроилась девчонка. Желе она съела, от какао отказалась, взялась мять булочку в руках.

Ну собственно, сейчас ей нужно было время на размышления, и я его дала, взявшись за мытье посуды. Но вот, закончились тарелки, ложки, чашки, насухо был вытерт стол, а она все молчит.

– Так-с, по коням! В смысле, по кроватям?
– предложила я и потянулась выключить свет над плитой, когда девчонка очнулась и огорошила меня, обратившись по имени.

– Тома, а что будет, если… если за мной завтра заедут и куда-нибудь пригласят?

– Куда?
– спросила я, запрещая себе улыбаться и кричать: «Эврика! Она оттаяла!»

– В лес. Там… на шашлыки. Можно будет это как-нибудь уладить? Чтобы ни Глеб, ни Стас не увязались.

– А едут люди, которым можно доверять?
– Еще один аккуратный вопрос, и пальцы, скрещенные на руках. Госпадя, я не верила в такой прогресс, я верить боялась.

– Как видите, я вернулась не пьяной, не облапанной и в белье, - сообщила мне веско.

– Счастье-то какое, а было ли то белье? – возвела я очи к небу и вновь взглянула на нее.
– К тому же спиртом от тебя разит.

– Один мохито! – возмутилась девчонка и выложила на стол последний туз.
– Собаку вы им хотели не только доверить, но и всучить.

– Собака - это не… - начала было я и остановилась. Вот он, момент истины, мы встретились взглядами. К счастью, мне не пришлось разыгрывать любопытство. Оно было самым что ни на есть искренним.
– Тебя пытать или сама расскажешь, что да как?

– Вы меня завтра отпустите, или просто хотите расспросить?
– не сдала она позиций. Ценю за смелость, но и мне отступать нельзя.

– Ты не в том положении, чтобы спорить. Кто за тобой заедет, Леся?

– Ваш знакомый Вася, – произнесла она, внимательно отслеживая мою реакцию. Я улыбнулась, и девчонка нарастающим волнением начала говорить: - А ещё Саня и Сережа, они спортсмены-легкоатлеты, с ними две девчонки с архитектурного, первокурсницы. Тоня встречается с Серегой, а Катя за компанию. Еще будет Лиза, она кассир в кинотеатре, а по выходным аниматор на детских праздниках. Тоже студентка, но сейчас копит на машину. Потом, быть может, приедут Толя и Степан. Они совсем взрослые, IT-инженеры.

– Взрослые?

– Им по тридцатнику - дядьки. Но они дружат с Васей, а Вася…

– Дружит со всеми, - закончила я давнюю истину. Насчет дядек она, конечно, завернула, там очень красивые, статные парни.

– Да! И все они жалеют, что Себа уехал столицу покорять. Как я поняла, его очень многие знают, - задумчиво добавила Олеся.

Хотелось признаться, что это не они нечаянно подобрались, а она попала в компанию его друзей, но вслух я произнесла:

– Он просто долго искал себя, перезнакомился с третью городской молодежи.

Я обещала подумать над вариантом ее отмазки, и девчонка, окрыленная, отправилась спать. Мне хотелось отправиться следом, но тень Стаса, маячившая в парке весь наш с Лесей диалог, не позволил этого сделать. Накинув на плечи куртку, я вышла к нему. В очередной раз поприветствовала Баса, который, выпрашивая ласку, ткнулся мордой в колено и бедро. Затем неспешно подошла к качельке и устроилась на ней, со всем вниманием взирая на Сейф.

– Завтра три часа как наступило. Вашего пса я уже привез, - напомнил он о нашей условности и сложил руки на груди. Сразу видно, назревает серьезный допрос.

– Лучше сядьте. – Я похлопала по сидению рядом.
– Смотреть на вас шея болит.

– ?налогично, - бросил Стас, не двигаясь с места.
– У моей шеи фантомные боли. Как представлю, что завтра с нами сделает Главный…

– Мы отпросились в клуб, - заметила я.

– Глеб рассказал, КАК вы отпросились!

– Тогда вы должны понимать, что меня можно пожалеть сейчас и оставить без нотаций. Или отложить, – предложила я, заметив, что металлом обитый набрал воздуха, как вариант, для рыка.
– Вот как только Леся вернется с пикника…

– Что?! – Воздух со свистом покинул его легкие.
– Завтра?

– Да. Но не переживайте, она не будет прохлаждаться, потому что возьмет с собой Баса. Компания соберется знакомая, он там всех погоняет.

– Тамара, зачем? Вас уволят!

– Жду не дождусь, – кивнула я, и Углицкий рухнул на сидение рядом. Хорошо это у него получилось. Меня чуть не стряхнуло на газон.
– Должна заметить, – сказала я, вовремя уцепившись за опору, - если Леся не сбегает, то и претензий быть не должно.

– Тогда зачем вам лишний раз нарываться? Оставьте все как есть.

– Как есть нельзя. Иначе никто в этом доме ничему не научится. – В знак сочувствия и поддержки похлопала Стаса по колену, затем потрепала Баса по загривку и строго произнесла последнему: - Спишь на террасе. Гадишь в углу.

– Думаете, он понял?

– Он понял, но угол ещё не выбрал. На всякий случай, не оставляйте ничего важного на улице.

На выуживание вещей собакена из джипа, на их раскладку и наполнение мисок водой и едой ушла пара минут. На подготовку ко сну всего одна, умыться, раздеться, сдвинуть Алису с моей подушки, убрать Улли из-под моего одеяла.

Сон.

14.

– Зря я поведала этим негодяям о своих планах! – жаловалась я через громкую связь, пока натирала окно в моей комнате на втором этаже.

На самом деле Светланы отлично вели весь дом, придраться было не к чему, и стекло в окне блестело до начала моих работ. Но мне нужно было хоть что-то отмыть, и я взялась за него и за вовремя позвонившего Крикуна. Он появился спустя неделю после отправленного sms-кой троеточия, позвонил в начале одиннадцатого ночи и, слава Вселенной, молчал. Получив возможность высказаться не жалея горла, я вцепилась в нее двумя руками и, что называется, отпустила душу. Кажется, даже забыла спросить о личных делах Крикуна и его желании поговорить. Но судя по тому, как он стоически не перебивал меня ни звуком, ни вздохом, лишних слов ещё не возникло.