Пограничье

Мужчина раздраженно дернул амулет, висевший на шее бесполезным украшением, и повел носом, уловив пока еще заметный, но все усиливающийся запах. Сладкий, как материнское молоко, одновременно острый, свежий и такой притягательный, что, не выдержав, он развернулся лицом к его источнику.

Женщина неуверенно вступила на площадь, придерживая одной рукой длинный подол зеленого платья, укрывавшего ее полностью, от шеи до пяток. Открытыми оставались только бледные кончики пальцев, торчавшие из широких рукавов.

В ее распущенных волосах цвета закатного солнца, как ему показалось сначала, не было никаких листьев и раздражающих гроздей рябины, но потом он присмотрелся и заметил маленьких стеклянных бабочек, заколками убиравших волосы от лица.

Она скользнула по нему невидящим взглядом, словно искала кого-то в толпе мужчин. Напрасно. Потому что он уже услышал запах ее крови. Никто из присутствовавших здесь не был достоин того, что бы обладать таким сокровищем.

Сокровищем, которое еще не знало о том, что теперь у него появился хозяин и бессовестным образом улыбалось бескосому длинному эльфу, на шее которого красовалось ожерелье из мелких цветочков волчьей травы и болотного красноцвета. И то, и другое как нельзя лучше подходило его сокровищу по цвету и запаху.

Похоже, у эльфа виды на чужую женщину.

С трудом удержался от тяжелого грудного рыка и слизал горькую слюну с клыков. Кажется, пора снова пить отвар. Срок его действия с каждым разом все короче, и с этим определенно надо что-то делать.

А эльф с короткими волосами тем временем по-хозяйски обнял рыжую красавицу за талию и окинул ее восхищенным взглядом, полным скрытой тоски и голода. За один этот взгляд мальчишку захотелось убить. А за то, как он прижался губами к розовому ушку, как интимно что-то прошептал, вызвав у чужого сокровища нервный смешок, эльф будет умирать долго.

Девушка согласно кивнула, выслушав инструкции наглеца, и сняла с его шеи ожерелье.

Очень. Очень долго.

— Можно целовать? — спросила не своим, слишком тонким голосом, а Павлик только рассмеялся и снова прижался к уху, а оно, между прочим, еще после прошлого раза не остыло.

— Меня радует твой энтузиазм, — он, кажется, мурлыкнул и провел ладонью от моего запястья до плеча. — И, в принципе, можно...

Развязаться немедленно со всем и вздохнуть, наконец, свободно! Вот о чем я думала, когда прижалась ртом к его губам, перебивая на полуслове. Павлик выдохнул изумленно, когда спустя три секунды я посмотрела на него вопросительно.

— Но целуют обычно на торжественном закрытии.

Черт!

— Целуют, — повторил он и выразительно на меня посмотрел.

Где мой «Толковый словарь общего языка, его наречий и диалектов»? Кажется, у нас не совпадают представления о значении слова « поцелуй».

— Может, нам стоит слегка изменить древнюю традицию эльфов? — неуверенно произнес он, но тут же уточнил, заметив мой испуганный взгляд:

— Но так, чтобы никто не заметил...

— Это как?

Посмотрел на мой рот и голосом, полным сомнений пробормотал:

— Может, я сам тебя поцелую?

Отличная идея!

Я с трудом удержалась от того, что бы выдохнуть с облегчением, ограничившись благодарным взглядом и словами:

— Было бы здорово...

В кронах деревьев заиграли невидимые музыканты, а Павлик снова потянулся к моему уху. Медом там намазано, что ли?

Я прижала пальцы к его губам и ответила на незаданный вопрос:

— Потанцуем.

И почти сразу вскрикнула, потому что метка на затылке полыхнула обжигающим пламенем и, зашипев, я прижала к ней левую руку, зеркально повторив жест своего спутника.

— Полнолуние скоро...

— Сегодня ночью, — кивнула я, нащупывая на груди под платьем запирающий амулет.

— Но пока еще только ранний вечер, — задорно улыбнулся Эро и подмигнул мне игриво.

Тут он, конечно, прав. До церемонии закрытия еще тонна воды утечет...

Музыка эльфов даже не лилась, она струилась, придавая телу невиданную легкость, ласкала слух и затуманивала мозг круженьем нот.

А может, мозгу помог затуманиться мужчина, который вел меня в танце. Или ванильно-шоколадный одуряющий запах красноцвета, смешанный со свежестью мяты и пряным ароматом чистого мужского тела.

Не последнюю роль, конечно, сыграло и нервное ожидание предстоящего поцелуя, смешанное с толикой раздражения и нетерпения.

— Почему хмуришься? — спросил Пауль, поглаживая тонкую ткань моего платья, а заодно и лопатки, тоже мои, спрятанные под этой тканью. И от этой ненавязчивой ласки по всему телу разливалось приятное тепло.

— Переживаю по поводу вон той девушки, — призналась я, покосившись на парочку эльфов, которые танцевали рядом с нами, причем их танец отличался от нашего разительно. Мы с Паулем двигались, а эти двое замерли посреди площадки в несколько затянувшемся поцелуе.

— Почему?

— Боюсь, не задохнется ли...

Павлик хохотнул как-то уж слишком громко и поспешил меня успокоить:

— Не задохнется.

А потом его рука с лопаток переместилась на шею, горячие пальцы мимолетно дотронулись до обнаженной кожи над воротником и зарылись в волосах на затылке. Это было... неожиданно, но не сказать, что неприятно. И пока я с удивлением прислушивалась к щекотной дрожи во рту, возникшей от этого почти незаметного движения, пока пыталась определить, по этой ли причине сердце сбилось с ритма и неожиданно пересохли губы, Павлик меня поцеловал.

У нас действительно отличались представления о слове «поцелуй», и для того, что бы это понять, мне не надо было сверяться с «Большим толковым словарем». Достаточно было просто почувствовать это.

Я даже не сразу поняла, что он меня целует, потому что сначала потемнело в глазах, наверное, из-за того, что его лицо приблизилось к моему вплотную, а потом мужские губы мягко прикоснулись к моим, словно испрашивая разрешения на дальнейшее действие...

В этот момент я поняла, что он меня целует, и приоткрыла рот, что бы вздохнуть поглубже, потому что воздуха вдруг стало категорически не хватать, и уже в следующий миг осознала, как ошибалась. Потому что настоящий поцелуй начался со следующим движением мужчины и окончательно запутал мои мысли.

Никогда не думала, что это может быть так сладко и удивительно. Я вцепилась в Павлика двумя руками, боясь, что он сейчас остановится и заставит схлынуть волну наслаждения, затопившую меня до кончиков пальцев.

Пусть это не прекращается никогда, пожалуйста!

— Не тошнит? — заботливо прошептал он, оторвавшись на секунду от моего рта, и я моргнула, разрушая волшебство сплетенного им соблазна, потому что на секунду показалось, что он издевается. Но потом его губы вернулись, и я едва слышно застонала, поймав встречный стон.