Погребальные костры

— Здесь за модой явно не поспевают, — горестно вздохнул мастер Ингио. — Тщу себя надеждой, что мне все же удастся пополнить запас носовых платков.

— Не волнуйся, — Айс радостно улыбнулся очередной красотке, скучающей среди цветочных горшков на крохотном балкончике. — Я уже отправил Алгара с Бонавером обналичить векселя в местном банке. Сегодня на ужин у нас будут куропатки и Желтое миносское!

В животе у мастера Ингио громко забурчало.

— Да нас в таком виде ни в одно приличное заведение не пустят, — мастер-дознаватель брезгливо одернул покрытые бурыми пятнами манжеты. — Для начала, я бы не отказался от хорошей горячей ванны, да стаканчика-другого чего покрепче. Представляете, у меня изо рта до сих пор кониной несет!

Глянув на свое отражение в очередной витрине, я сообразил, что выглядим мы не самым лучшим образом, и разит от нас, должно быть, на целую милю! Сам-то я уже давно никакого запаха не ощущал, однако, некоторые из горожан при нашем приближении демонстративно зажимали носы, и торопливо переходили на другую сторону улицы.

Поплотнее запахнувшись в потрепанный плащ, я стыдливо спрятал под ним свои обезображенные руки и заскорузлые рукава выцветшей скаутской куртки. Несмотря на все мои старания, сбитые сапоги и грязные до колен брюки все равно предательски торчали наружу, выдавая меня с головой.

Поймав очередной косой взгляд, я внезапно понял, как глубока пропасть между мной, и этими аккуратными сытыми людьми, внимательно глядящими под ноги, чтобы ненароком не запачкать лакированных туфель и отутюженных юбок валяющимся на земле конским дерьмом.

Улица круто свернула направо, и мы выехали на огромную торговую площадь, сплошь заставленную стройными рядами фургонов. По узким улочкам, образовавшимся между повозок, бесцельно слонялись люди в меховых одеждах, бегали полуголые чумазые дети и тощие длинноногие собаки.

— Странный рынок, — хмыкнул Айс. — Я почему-то не вижу никаких товаров!

— Ничего удивительного, — мастер Ингио понизил голос до шепота. — Это же беженцы.

Я сразу узнал высокие шапки неметов, мохнатые жилеты асакаров, и кожаные сапоги треверов. Несколько вооруженных стражников в бирюзовых сюрко и с расчехленными алебардами наперевес, следили за порядком, перегородив въезд на площадь.

— Пойдемте-ка отсюда, подобру-поздорову, — Айс поспешно набросил на Юнберн полу плаща. — Как бы ни приключилось чего…

Стараясь не привлекать лишнего внимания, мы свернули в узкий проулок, и некоторое время ехали в полной тишине.

Под копытами наших скакунов хрустела штукатурка, отслаивающаяся пластами с сырых облезлых стен. С тихим шорохом осыпались задетые плащами хлопья высохшей краски и ржавчины.

Ругнувшись, Айс пригнулся, проезжая под застиранным бельем, свисающим с туго натянутой веревки.

— Берегись! — зашипел он. — Тут ловушки на каждом шагу!

Из распахнувшегося над нашими головами окна высунулась волосатая рука, и вытряхнула содержимое ночного горшка прямо на улицу. Резко запахло мочой и дерьмом.

— Что-то разонравился мне этот городишко, — пробормотал я, вытирая налипшую на лицо паутину. — Он как испорченное яблоко — блестящее снаружи и гнилое внутри…

Послышался приглушенный смешок.

— Добро пожаловать в цивилизацию, господин колдун! — Айс шутливо отсалютовал и пришпорил своего скакуна.

Проплутав по лабиринту переулков больше часа, мы, наконец, увидели в щели между крыш, сверкающие купола на храме Орвада. Вновь загудели колокола, и затхлый воздух задрожал меж грязных облупленных стен.

Выбравшись из переулка на улицу, мы не спеша поехали вдоль высокого каменного забора окружающего собор. Колокола гудели мощно, раскатисто, будто бы кто-то бил тяжелым тараном в огромные медные ворота. С каменной ограды нам на головы посыпался сухой птичий помет, а лошади беспокойно заплясали на месте, опасливо переступая копытами по вибрирующей мостовой.

— Глядите! — закричал Айс, указывая пальцем вперед.

Чуть поодаль, из распахнувшихся резных ворот потянулась бесконечная процессия священнослужителей, одетых в белое и голубое. Над склоненными бритыми головами раскачивались усыпанные цветами макеты торговых и военных кораблей ярких раскрасок. Миниатюрные весла ритмично взлетают вверх-вниз, приводимые в движение какими-то скрытыми механизмами, а на вздувшихся парусах сверкают красный лев и золотой дракон.

— Господа чародеи! — Алгар появился неожиданно, словно вырос из-под земли. Лицо у него раскраснелось, а глаза осоловели. — Сегодня на воду спускают новый корабль! Мы поспели в аккурат к праздничному столу!

— Поглядите на них, уже наугощались, — фыркнул мастер Ингио.

— Там, господа мои, на всех хватит, — Бонавер тоже едва стоял на ногах, однако руку держал на рукоятке кинжала. — Мы успели снять два последних номера в «Левиафане», приказали приготовить ванны и послали за лучшим в городе портным.

— Молодцы, — Айс похвалил помощников. — Какие еще новости?

Бонавер сунул руку в висящий на поясе кошель и вытащил из него блестящую монету.

— Векселя нам обналичили вот этим, — сказал он, протягивая монету Айсу. — Полновесный зонтракийский умбр. Серебра в нем куда больше, чем в миносских недомерках.

— Недавно отчеканенный, — пробормотал Айс, поглаживая монету большим пальцем. — И много их у тебя?

— Полный кошелек, — Бонавер похлопал по поясу. — Мы поглядели вокруг, походили по лавкам, и кабакам. Везде одно и то же. Все расплачиваются зонтракийским серебром, а вот миносские умбры никто брать не желает.

— Не завидую я королю Гойо, — мастер Ингио ухмыльнулся, бросив на монету беглый взгляд, и передавая ее мне. — Тяжелые он выбрал времена, чтобы нацепить корону.

Глаза мастера Иовера глядели на меня с немым укором. Упрямо вздернутый подбородок, тощая шея, и тяжелая корона на волнистых волосах. Сжав монету в кулаке, я сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить гремящую в груди Слезу Сердца.

— Все неправильно, — пробормотал я, чувствуя, как серебро сминается в ладони. — Все должно было быть совсем по-другому!

С громким шипением раскаленный камень шлепнулся в воду. Файнрир щелкнул клещами, и поднял с жаровни еще один камень.

— Поддать жару, господин?

Я стянул с лица влажное полотенце и кивнул.

— И прекрати называть меня господином, Файнрир. Ты же воин, равный среди равных, один из эрхаа!

Клещи стукнули о край деревянной лохани, и к потолку поднялось облачко белого пара.

— Мордад считает, что вы зельд, посланный Отцом-Орвадом к нам на землю, — фирганец склонился у жаровни, вороша угли маленькой кочергой. — Он думает, что вы пришли, чтобы стать нашим новым кунурром, и вернуть Фейр-Ан-Голанд былую славу…