Погребальные костры

— Ну что вы, — смутился я. — Дело вовсе не в деньгах. Мне просто нравится рыбачить.

— Нравится? — девушка брезгливо поморщилась. — Она же скользкая и вонючая! Кому такое может понравиться?

Смущенный, я так и не нашел, что ответить.

— А можно я приглашу вас завтра на пикник? — глаза госпожи Каришмы внезапно засияли как звезды. — Мы можем обсудить поэзию вашего любимого Анеша Амаша, и вы раскроете передо мной секреты привлекательности рыбной ловли!

На рассвете я встретил госпожу Каришму у западных городских ворот. Выглядела девушка так, будто бы собиралась на праздник, пахло от нее какими-то экзотическими духами, а в смуглой руке была зажата вчерашняя плетеная корзинка, накрытая белым кружевным платком. На проверку корзинка оказалась тяжеленной, точно ранец пехотинца. Она больно била меня по ногам, всю дорогу, пока мы карабкались по крутым ступенькам, ведущим на обзорную площадку, расположившуюся на краю скалы высоко над городом.

Вытерев вспотевшее лицо рукавом камзола, я подошел к шатким деревянным перилам, отделяющим крошечную террасу от пропасти. Отсюда открывался захватывающий дух вид на порт, острова и лежащий далеко внизу город. Госпожа Каришма облокотилась на выбеленные солнцем и непогодой перила, и зажмурилась от удовольствия, подставляя лицо свежему ветерку.

— Как вам все это? — она слегка запыхалась и раскраснелась, а тонкая шелковая блузка прилипла к спине.

— Прекрасно, — улыбнулся я, с облегчением опуская проклятущую корзинку на замшелую каменную скамью.

Госпожа Каришма повернулась ко мне так стремительно, что волосы вокруг ее лица взметнулись черным облаком.

— Вы имеете в виду меня или вид на город?

Глаза у девушки были прищурены, а на губах застыла улыбка.

— Не знаю, — пробормотал я, заливаясь краской. — Вы меня застали врасплох.

Внезапно налетевший порыв ветра плотно прижал клетчатую юбку к ее длинным стройным ногам, и я поспешно отвел взгляд в сторону.

— Мне почему-то кажется, что вас воспитывали в монастыре, — госпожа Каришма нахмурилась. — Или даже в казарме…

Чтобы скрыть смущение, я принялся возиться с завязками на корзинке, однако мои руки никак не желали слушаться, и раз за разом соскальзывали с тугого узла.

— Позвольте мне, — тонкие невесомые пальцы легли мне на предплечье. — В этих ужасных кружевах вы беспомощны как ребенок.

Постелив на холодный камень цветастую скатерть, девушка принялась доставать припасы.

— Да тут на целую роту солдат хватит! — удивился я.

— Что поделать, я люблю покушать на свежем воздухе, — госпожа Каришма торжественно водрузила между тарелок со снедью изрядную бутыль с какой-то густой рубиновой жидкостью. — Да и выпить в хорошей компании!

Ветер трепал ее темные волосы, в вышине кружили крикливые дааны, а со стороны моря доносился приглушенный шум прибоя.

Еда оказалась невероятно вкусной, хоть и перченой. Вино наоборот, сладким и очень хмельным. Мы долго болтали о всяких пустяках, о поэзии Анеша Амаша, о книгах и, конечно, о рыбной ловле.

На какой-то короткий миг я совершенно позабыл обо всех своих проблемах, о войне, о принцах, о чародеях. На какой-то миг я почувствовал себя совершенно счастливым!

— У одного моего знакомого библиотекаря в Пааре тоже была утрукская книга, — припомнил я, когда беседа в который раз незаметно перескочила на книги. — Так вот, он считал, что его экземпляр — это последнее, что осталось от всего народа утрук.

— Дедушка то же самое говорит о своем атласе, — госпожа Каришма заметно оживилась. — Я уверена, что он непременно захочет заполучить эту книгу. Ведь она может ему очень пригодиться в работе!

— К сожалению, это невозможно, — сказал я, стряхивая с колен хлебные крошки. — Мой друг отправился в дальнее путешествие, и никому неизвестно когда он вернется. Если вообще вернется…

— Путешествия, — девушка вздохнула. — Как бы я хотела отправиться в путешествие! Хоть куда, лишь бы ненадолго сбежать из Санжу. Мой брат, тот проводит много времени в деловых поездках, по всему Внутреннему морю, разыскивая редкие книги. Мой отец большую часть года живет в Пааре, а дед частенько вспоминает о своем паломничестве в Кирахаллассу, на самый край мира!

— Я думал, что Кирахалласса это просто легенда, — сказал я. — Место, куда не может попасть ни один смертный.

— Какая разница, — госпожа Каришма внезапно помрачнела. — Для меня Эту и Санкт также недостижимы, как и Кирахалласса. Иногда мне кажется, что я состарюсь и умру прямо здесь, среди стопок старых книг и горы пыльных карт!

Тонкие смуглые пальчики сжались в кулачки, комкая цветастую скатерть.

— Марк, — девушка впервые назвала меня по имени, и я почувствовал, как по спине побежали мурашки. — Чего ты ищешь? Зачем ты приехал к нам в Санжу?

Я огляделся по сторонам. Посмотрел на город, лежащий далеко внизу, на белые паруса кораблей, выходящих из гавани, на развалины сторожевой башни, и перевел взгляд на девушку.

— Не знаю, Кари. Наверно, меня просто занесло попутным ветром.

Госпожа Каришма проследила за моим взглядом, и покачала головой.

— Не думаю, что это была случайность, — сказала она. — Быть может, это сама Судьба свела нас вместе.

Мне показалось, что что-то оборвалось у меня внутри.

— Нет, Кари, я не верю в судьбу. Уже не верю.

На следующий день мы с Мордадом встретились в таверне «Морской змей», что располагалась в пяти минутах ходьбы от городских казарм.

Фирганец был одет в чистую белую рубаху, борода аккуратно расчесана, а длинные волосы заплетены в косу, перевитую пестрой лентой.

— Без кольчуги я чувствую себя голым! — капитан усмехнулся в кружку с пивом. — Неприятное, должен признать, ощущение, когда ветер вот так запросто шарит у тебя за пазухой.

— Неужели в Фейр-Ан-Голанде вы тоже ходите при полном параде? — поинтересовался я, осторожно отрывая щупальце у сушеного кальмара.

— Конечно, — Мордад настороженно огляделся. — С нашим кунурром нужно держать ухо востро, к тому же мои абал-фиаст просто любят подраться. Особливо с заезжими купцами из Эсберга и Твинну.

Мордад опустил пальцы в миску с сушеными креветками.

— Если мы задержимся здесь еще на пару недель, от нас останутся лишь кожа да кости! — креветки громко захрустели. — У меня от местной еды уже половина отряда слегла.

Обветренное смуглое лицо фирганца заострилось, а усы печально обвисли.

— Очень дорого в Санжу, — капитан прикрыл рот рукой, словно опасаясь, что кто-то может прочесть его слова по губам. — Местные бюрократы заставили меня обновить патент и сделать разовый взнос в гильдию наемников. Еще немного, и мне придется тащить наши траккара в ломбард.

— Вот держи, — я снял кошелек с пояса. — Потом принесу еще. Ты не волнуйся, мои чародеи каждый вечер срывают куш в «Королевской сельди».

— Зонтракийское серебро? — Мордад заглянул в кошелек. — Да с такими темпами Зонтрак скоро весь Островной союз по миру пустит!