Похищенная княжна. Сердце дракона

Убрав тарелки, дракон улетел, а мы с Анни отправились на прогулку. Девочка с удовольствием поиграла с Мекой, потом мы сходили к водопаду, позже я сняла просохшие простыни, которые теперь чудесно пахли душистым мылом. К этому времени как раз вернулся Лоймериф.

— Не помощница, а дополнительные заботы на мою голову, — ворчал мужчина, вешая над очагом небольшой котелок. Он притащил целый мешочек луговых целебных трав, которые сейчас бросал в кипяток. Здесь были знакомые мне растения, такие как ромашка и шалфей, и новые, которые увидела впервые.

— Что это за светы? — указала на оранжевые бутоны.

— Календула, — ответил Лоймеериф, помешал лекарство, и снял котелок с огня. Затем он снова запёк небольшую луковицу и усадил меня за стол, придвинув посудину с горячим отваром. — Пропарь как следует рану, а потом снова наложи повязку с луком. Я пошёл заниматься заготовкой корма для Меки. И не забудь присматривать за Анни.

— Как я могу?

— Вот и славно.

На этом меня снова оставили на хозяйстве одну. Я добросовестно выполнила все указания, а потом занялась уборкой. Одной рукой мыть подоконники было неудобно, но у меня была отличная помощница, которая выкручивала тряпку. Плоховато из-за недостатка сил, но всё лучше, чем с пылью жить. После этого мы тщательно вымыли окна на всём первом этаже. Теперь можно было стирать занавески, которые я предварительно сняла. Вероятно, Лоймериф не обрадуется новой порции стирки, но что поделать.

Всю первую половину дня дракон таскал из ближайших лесов охапки веток. К обеду за домом высилась приличная гора.

— Как рана? — поинтересовался за обедом, протягивая племяннице забавного человечка, скрученного из прутиков.

— Лучше. Я там занавески сняла…

— Видел, но мне сейчас не до них. Скоро начнутся затяжные дожди, а у Меки нет крыши над головой. Нужно заняться постройкой сарая, да и других дел по горло. Занавески подождут.

Спорить не стала, хотя язык чесался. Как же они будут потом сохнуть, когда задождит?

— А ещё на чердаке не мешало бы убрать. Если сушить грибы и ягоды там, то неплохо было бы пуды пыли выгрести.

— С этим тоже самостоятельно справишься, — усмехнулся Лоймериф. — Не забывай о том, что я сказал. Любая посильная для женщины работа на тебе.

— Но как мне вёдра с водой наверх затаскивать?

— Это организую. Остальное — сама.

— И на этом спасибо, — тяжело вздохнула, понимая, что на руках появятся новые волдыри.

Мне страшно было подумать о масштабах уборки, а ещё эта готовка постоянная, от которой выть хотелось. И как женщины изо дня в день справляются с монотонной, тяжёлой работой по кухне? Не знала, что быть простолюдином настолько тяжко. Подперев голову ладонью, с тоской смотрела в окно. А как зимой здесь жить? Лоймериф вообще думает о тёплой одежде для меня? Они с Анни так не мёрзнут, а мне уже по вечерам неуютно. И туалет… Да я в сосульку превращусь, пока до нужника по морозу добегу!

— Чего пригорюнилась, княжна?

— Представляю своё зимовье в этом доме, — ответила честно.

— Конкретнее?

Я перечислила всё, о чём только что думала.

— С одеждой проблем не будет. Я не думал, что ты уже мёрзнешь. Надо было сразу сказать. А туалет… — Лоймериф на несколько минут задумался. — Думаю, и этот вопрос можно решить. Тем более, сам собирался.

Настроение после его слов немного улучшилось.

Глава 12

Всю следующую неделю мы занимались каждый своими делами. Анни крутилась то рядом со мной, то рядом с дядюшкой. Я наводила порядок на первом этаже. Сначала до конца вычистила кухню, потом принялась за нежилые комнаты, в одной из которых обнаружилась бывшая помывочная. Всё здесь говорило о том, что драконы принимали водные процедуры прямо в помещении, не имея отдельной бани, как было заведено у людей. Я обошла комнату, собрала в большую корзину разный хлам: старые мочалки, запылившиеся горшочки с засохшим мыльным раствором и маслами, полотенца, превратившиеся в пыльные тряпки, а потом позвала Лоймерифа, чтобы он вынес всё барахло на улицу.

За тряпьём и всякой мелочёвкой последовали полусгнившие ковшики и тазики. А вот купель оказалась на удивление в хорошем состоянии, её следовало лишь отмыть. Порода дерева, из которой она была сделана, не подверглась гниению и не рассохлась.

— Её бы маслом специальным смазать, но сначала надо бы зашкурить, — нахмурилась, ощупывая бортики.

— Масло раздобуду, древесину зачищу, — бросил коротко дракон, вынося новую порцию хлама на улицу.

Анни тоже не шаталась без дела — она усердно отмывала мыльные горшки, орудуя небольшой щёткой, и наблюдала, как дядюшка подготавливает место для будущего туалета. Он должен был примыкать к ванной комнате. Когда с этим Лоймериф закончил, принялся таскать брёвна, перекинувшись драконом. За раз он приносил штук пять больших стволов, а за день ему удалось собрать не меньше пяти десятков.

— Думаю, этого хватит на небольшую комнату, — устало произнёс он, присаживаясь на крыльцо и принимая из моих рук кружку парного молока. Да, за прошедшие дни я научилась с горем пополам доить Меку. Коза меня почему-то недолюбливала и постоянно норовила то боднуть, то крынку опрокинуть, но мы с Анни приспособились. Девочка отвлекала вредное животное какой-нибудь вкусностью, а я старалась побыстрее закончить дело.

Когда Лоймериф занялся подготовкой брёвен, нам с малышкой нашлась очередная работа. Мы таскали ветки в одну кучу — на то место, где вскоре дракон планировал возвести добротный сарай, потом садились и тщательно перебирали хвою, разделяя большие лапы на более маленькие и связывая их вениками. На мои руки было больно смотреть, ведь все они покрылись мозолями, водянками и царапинами. Благо порез под пристальным присмотром Лоймерифа затянулся, не доставив больших проблем. Но я понемногу привыкала к чёрной работе. По вечерам уже не так болела спина и не отваливались ноги, а руки день ото дня становились сильнее. Вскоре и кожа должна огрубеть, и я не стану испытывать столько неудобств.

Ещё через неделю Лоймериф начал строить сарай для Меки, а мы с Анни перебрались с уборкой на второй этаж. Все пыльные тряпки я сносила в одну комнату, чтобы потом удобно было скопом вынести на улицу для стирки. Всё было бы совсем хорошо, если бы не тревожные мысли о батюшке и нервозность в момент драконьих отлучек. Он так и не решил проблему с отходными путями в случае непредвиденной ситуации, и это нервировало. Я постоянно напоминала ему о нашем разговоре и его обещании, на что Лоймериф постоянно отвечал одно и то же:

— Я помню. Сейчас некогда.

Оставалось лишь смиренно ждать. Мы с ним почти не разговаривали последние пару недель. Мужчина выматывался настолько, что ему едва хватало сил на то, чтобы поесть и добраться до спальни. Заботы об Анни полностью легли на мои плечи. Теперь я укладывала девочку, рассказывая ей на ночь разные истории, услышанные от няни и матушки. Избегала лишь тех сказаний, в которых говорилось о кровожадных, коварных драконах, крадущих и убивающих людей. Теперь я поняла, что большинство историй — лишь плод человеческих страхов перед силой крылатых ящеров. Обычно то, чего мы больше всего боимся, становится неоспоримым злом.

Чем больше я жила с Лоймерифом, тем больше убеждалась, что люди устроили обычное истребление. Он молчал на эту тему, а я, пару раз попытавшись задать вопросы о его семье и нарвавшись на глухую стену и раздражение, решила пока не лезть. Но мне было очень любопытно узнать о жизни драконов. Понятно, что этот дом на небольшом плато в горах — всего лишь небольшое светлое пятно на странице истории крылатых ящеров.

И ещё я понимала, что с каждым днём всё больше влюбляюсь в Ломерифа. То странное, щекотное чувство в груди, которое я некоторое время не могла понять, теперь обрело чёткую характеристику. Я смотрела на полуобнажённого мужчину, махающего топором, и буквально сгорала, а когда он с нежностью и лаской обращался к племяннице, немного завидовала, ощущая тепло под рёбрами. Мне хотелось, чтобы однажды дракон посмотрел на меня не как на слабую, избалованную княжну, а как на женщину.